Ночные услады
Шрифт:
Темные фигуры бросились вверх по лестнице, по которой она спустилась в этот подвал, кто-то продолжал биться на полу в экстазе: одурманенный мозг не воспринимал опасность, а пламя тем временем уже лизало края одеяний. В глазах иных, обращенных на Эльвину, горела нечеловеческая похоть, распаляемая истерическими криками Марты. Эльвина понимала, что если не найдет выхода сейчас же, ей придет конец.
Размахивая факелом и выставив перед собой кинжал, Эльвина двигалась вдоль стены. Гул нарастал: люди визжали, кричали, ревели — от боли, нетерпения и ярости. Кто-то, спасаясь от огня, налетел на сосуд с вином и опрокинул его. Красная, похожая на кровь жидкость потекла по полу. Тут же нашлись желающие угоститься. Завязалась драка. Оргия превратилась в сплошное безумие.
Эльвина едва удерживала факел: пальцы жгло, глаза разъедал дым. Она с трудом различала тех, кто подступал к ней. Но зловещих, в черных плащах с капюшонами людей становилось все больше. Она сама боялась сойти с ума.
Эльвина услышала тревожный крик Марты как раз в тот момент, когда сделала очередной шаг вдоль стены и ступня ее повисла в пустоте. Едва не упав, Эльвина чуть подалась в сторону и вдруг поняла, что находится в длинном узком коридоре. Быть может, это путь к свободе? Отчаянно надеясь, что это так, она бросилась бежать по коридору.
За спиной послышался грохот — погоня. Проклятия, несшиеся ей вслед, усиливало эхо. Все пропало — ее неминуемо догонят. Какой-то безумец запустил в Эльвину флягой с вином. Она отскочила в сторону как раз вовремя: ударившись о каменную стену, фляга открылась, и содержимое стало быстро впитываться в земляной пол. Факел угасал. Вскоре от него будет мало проку, и тогда… И вдруг Эльвину осенило — она бросила факел в сторону фляги, из которой лилось крепкое вино. Огонь вспыхнул с новой силой. Теперь между ней и преследователями возникла завеса. Однако это не остановило разгоряченных похотью людей. Погоня лишь разжигала их. Перепрыгнув через огонь, многие из них продолжили преследование.
Задыхаясь, Эльвина оглянулась. Расстояние между ней и преследователями неуклонно сокращалось, а до спасительной свободы было все так же далеко, как в начале пути. И вдруг ужас обуял Эльвину: она поняла, что к ней приближаются с обеих сторон. Ловушка! Она бессильно оперлась о стену. И все же кровь многих поколений воинов не зря текла в ее жилах — Эльвина выбрала наилучшую позицию с точки зрения обороны.
Никто не спешил выйти в первые ряды. Они подбирались к ней, словно стая волков. Каждый оценивал свои шансы против острого клинка в руке отчаянной женщины. Огласив коридор боевым кличем Ферфакса, Эльвина отправила к праотцам первого, кто осмелился к ней подойти.
И словно в ответ, с дальнего конца коридора донесся такой же клич. Сердце Эльвины затрепетало от радости. Филипп! Но времени у нее в обрез. Что, если он опоздает? Пусть ее противники не вооружены, но они превосходят ее силой и численностью. Одного кинжала против всех недостаточно.
Эльвина завизжала — они наступали все разом. Клинок, в последний раз проткнувший чью-то плоть, был выбит у нее из рук. Чьи-то мясистые лапы подхватили Эльвину и подняли над землей Она отчаянно отбивалась босыми ногами, ибо туфли, купленные у королевского пажа, потеряла давным-давно.
Врата ада открылись перед ней. Эльвина отчаянно закричала. Где-то неподалеку шла битва, но судьба, казалась была предрешена. Она укусила что есть мочи руку, зажавшую ей рот, и изо всех сил дернула за волосы того, кто тащил се. Удар ногой в пах пришелся как нельзя более кстати, обезвредив одного из врагов, но его тут же сменил другой.
Где-то рядом сталь билась о сталь, и этот звук внушал надежду, которая удвоила ее силы. Однако Эльвина понимала, что надолго ее все равно не хватит. Впереди занималось пламя, сзади кто-то кричал, но те, кто удерживал Эльвину, не внимали предупреждениям, унося ее все дальше от места битвы.
Но удача сопутствовала Эльвине. Захвативших ее невооруженных мужчин окружили рыцари с мечами и в кольчугах. Холодная сталь решала исход сражения. Эльвина радостно вскрикнула и почти без чувств упала на грудь Филиппа.
Происходившее потом потонуло в тумане. Она слышала, как Филипп отдавал команды, перемежая их с руганью и проклятиями. Кажется, он брал пленников, но точно Эльвина не помнила — отравившись дымом, она потеряла сознание.
Свежий воздух защекотал ноздри и привел ее в чувство, но не вполне, ибо реальность, наполненную руганью и криками, она воспринимала смутно. Единственной осязаемой и осознаваемой реальностью были руки Филиппа, его тело, запах и голос.
— Шовен! — кричал он. — Иди сюда. Найди плащ — она дрожит от холода.
В объятиях Филиппа Эльвина не чувствовала холода, но в словах его было зерно истины — после жаркой духоты подвала холод октябрьской ночи пробирал насквозь. Она крепче обняла Филиппа за шею.
— Дурочка, — пробормотал Филипп, на этот раз ласково, и, взяв у монаха в серой робе плащ, укутал Эльвину, высвобождаясь нежно, но настойчиво из ее объятий. — Шовен, присмотри за ней. Если посмеет двинуться отсюда, свяжите ее. Я должен заняться остальными.
— Ты не вернешься в этот ад! — в гневе крикнула она Филиппу. — Они заслужили свою судьбу. Предоставь их самим себе, Филипп!
Филипп и Шовен обменялись взглядами. Шовен крепко держал Эльвину.
— Те, кто грешит, ответят за свои деяния, но Филипп не может позволить своей жене погибнуть, не попытавшись спасти ее. Ты-то должна понять, — начал увещевать ее монах.
Но Эльвина яростно замотала головой. — Нет, вы не понимаете, о чем я! Шовен, остановите его! — завопила она, заметив, что Филипп направляется к задымленному донжону. — Если его жена еще не погибла, то, увидев, что происходит, он сам убьет ее и возьмет на душу смертный грех! Шовен, прошу вас!
— Тогда давай помолимся о том, чтобы она умерла своей смертью, ибо нам не дано остановить его — он человек чести.
Эльвина со слезами смотрела, как Филипп идет в ад. Шовен был прав. Филипп должен поступать так, как считает нужным.
Внезапно подняв взгляд вверх, к вершине башни, освещенной изнутри огнем пожара, Эльвина увидела нечто, заставившее ее вскрикнуть. Филипп, услышав ее голос, тоже поднял глаза. На крыше, защищенной зубцами стен, кто-то стоял. Шовен крепче сжал руку Эльвины.