Ночные волки
Шрифт:
– Расскажите, пожалуйста, что вам известно об этом убийстве, – обратился я к Гороховой.
Анна Геннадьевна перевела свой испуганный взгляд на Грязнова:
– Но ведь я уже рассказывала.
– Не волнуйтесь, Аня, – мягко сказал Грязнов. – Так нужно. Расскажите еще раз.
– Он ждал кого-то, – начала Горохова. – Он сказал мне, что скоро все изменится и мы будем жить очень хорошо. Может быть, мы даже уедем. В Америку. И у нас, говорил он, будет много денег.
– А кого он ждал? – спросил я. – Муж не говорил, кто должен был прийти к вам?
Она покачала головой:
– Нет. Наоборот, он даже велел мне уйти куда-нибудь на то время, пока у него будут гости, к соседке например.
– Гости? Вы сказали – гости? Значит, он ждал не одного человека?
Она напряженно нахмурила лоб, словно пытаясь осмыслить то, что я сказал.
– Нет, – покачала она головой. – Он ждал одного человека. Он все время его ждал, с утра все уши мне прожужжал: мол, придет кое-кто, он с ним поговорит, и все с этого дня будет хорошо. – Она громко всхлипнула и заплакала.
Я подождал, когда она успокоится.
– Значит, вы не видели вашего гостя?
– Нет.
– А когда вы ушли к соседке?
– Андрей сказал, что он должен прийти к пяти часам вечера, – стала припоминать Горохова. – Я и ушла где-то без пятнадцати пять.
– А вернулись когда?
– Как он сказал – к половине седьмого. И увидела…
– Дверь была открыта? – не дав ей договорить, боясь, что она опять заплачет, спросил я.
– Да, – кивнула она. – У меня был ключ, но он не понадобился. Дверь была открыта.
– Итак, вы вошли, и…
– И увидела. И кажется, закричала.
– Да, – услышал я вдруг голос еще одной женщины, – она так кричала, что я сразу же выбежала. И тоже увидела Андрея.
Я перевел на нее взгляд и на секунду потерял дар речи. Давно мне не приходилось видеть такой ослепительной красоты.
Стас, кажется, понял мое состояние.
– Это соседка, – объяснил он. – Та самая, у которой была Анна Геннадьевна.
– Хвостова Тамара Павловна, – представилась соседка. – Можно просто Тамара.
– Александр Борисович, – представился я, сопротивляясь желанию сказать «можно просто Саша». – Что вы можете нам еще рассказать?
И она сказала дословно следующее:
– Мне кажется, что я видела убийцу. – И, не дожидаясь моего вопроса, стала рассказывать: – Пришла Аня, мы решили попить чаю, и, когда чайник закипел, я вдруг вспомнила, что у меня ничего к чаю нет. Булочная у нас рядом, ну я и побежала. Там не только хлебом торгуют, но и кондитерский отдел есть…
Я понял, что, если ее не остановить, она утонет в подробностях.
– И где же вы увидели этого человека?
Она словно споткнулась, но, к моему удивлению, посмотрела на меня с благодарностью. Девять из десяти женщин, после того как их вот так оборвали, посмотрели бы на меня как на врага народа. Женского, конечно.
– Спасибо, – сказала она, чем привела меня в восхищение. – Вы меня останавливайте, пожалуйста, я, когда волнуюсь, много говорю. Так вот. Когда я выбегала из подъезда, то столкнулась с каким-то молодым человеком. Меня привлекло в нем то, что он был какой-то незаметный.
– Подробней, – попросил я. – Постарайтесь припомнить, в чем заключалась эта незаметность.
– Ну, понимаете, – стала объяснять Хвостова, – я вдруг увидела человека, который будто специально оделся, чтобы быть незаметным: все такое дешевенькое, темненькое – от ботинок до пиджака. Я ведь впопыхах столкнулась с ним, извинилась и в этот момент увидела его глаза…
– Продолжайте. – Я очень боялся, что она больше ничего не скажет.
– Глаза у него были – пустые, – сказала Тамара. – Пустые, понимаете? По-страшному пустые. Как будто из них выкачали все человеческое. Даже непонятно, как он такими глазами что-то видит.
Она его запомнила. И времени терять было нельзя.
– Вы нам можете очень помочь, – сказал я. – Не могли бы вы поехать вместе с нашими сотрудниками на Петровку для составления фоторобота этого человека?
– Конечно, – согласилась она.
– Кстати, – спросил я, – а почему вы подумали, что это убийца? Пустые глаза могут быть и просто у пустого человека.
– Нет, – возразила она, – у них по-другому пустые. А про то, что он убийца, я не сразу подумала, а когда уже вернулась. Раньше никогда я его в нашем подъезде не видела, соседей всех хорошо знаю. И еще я вспомнила потому, что он очень был недоволен, когда я столкнулась с ним взглядом. Не испугался, а как-то весь напрягся… Когда я узнала, что случилось, тогда все это и вспомнила.
– Ну что ж, – сказал я, – ваши показания могут нам помочь. Сейчас мы запишем их, а потом вы поедете на Петровку.
Значит, словесный портрет будет готов сегодня. Я приехал не зря! Если наметится какой-либо след в сторону банковских преступлений, я, пожалуй, возьму себе это дело. Пока же его распутывали дежурный следователь прокуратуры, оперы МУРа и эксперты.
Хвостова уехала на Петровку, я вернулся к Гороховой.
– Ваш муж говорил о каких-то переменах в жизни к лучшему. Расскажите об этом подробней. Начните с того, сколько он зарабатывал, хватало ли вам его зарплаты.
Она смотрела в одну точку и будто не слышала моего вопроса. Я хотел его повторить, но Анна вдруг словно очнулась и стала рассказывать:
– В последнее время он стал зарабатывать прилично. Год назад мы кое-как перебивались. Он получал гроши в своем институте. А последние месяцы зарабатывал очень хорошо. Мне даже было это как-то непривычно. Но я старалась не думать об этом. Приносит мужик домой деньги, и незачем к нему приставать с расспросами.
– Ему что, повысили зарплату?
– Он ушел из института, – ответила она. – Стал работать в другом месте. Сказал, что это частная фирма. И что больше мне ничего об этом знать не надо. Я и не расспрашивала.