Ночные всадники. Нарушители закона. Чертово болото
Шрифт:
— …Но который, очевидно, влюблен в нее, — подхватил Беннингфорд, как-то странно кривя губы.
— Ну, какие удовольствия имеет бедняжка? — воскликнула миссис Аббот с раздражением. — Право же, как ни люблю я Джона, а порой я готова была бы поколотить его?..
— Бедный старый Джон! — проговорил Беннингфорд. Его насмешливый тон не понравился миссис Аббот, но она не могла долго сердиться на тех, кого она любила.
— Джон «Покер» ведь любит свою племянницу. Нет ничего такого, чего бы он не сделал для нее, если бы был в силах, — сказал Беннингфорд, видя, что его собеседница молчит.
— Тогда пусть он бросит покер. Ведь это же разрывает ее сердце! — сказала с досадой миссис Аббот.
Глаза старой леди все еще сверкали гневом. Но Беннингфорд ничего не отвечал в течение нескольких минут, и лоб у него слегка наморщился. Наконец он заговорил с большой решительностью:
— Невозможно, моя дорогая леди, совершенно невозможно! Можете вы помешать Фосс Риверу замерзать зимой? Можно разве заставить Джеки не употреблять жаргона прерий? Может ли Лаблаш перестать наживать деньги? Ничего не может изменить положения вещей в Фосс Ривере, и Джон будет продолжать играть в покер, даже на краю гроба.
— Мне кажется, что вы сами поощряете его к этому, — сказала миссис Аббот, все еще недовольным тоном.
— Может быть, — лениво согласился Беннингфорд. Его забавляло негодование старой леди и трогала горячность, с которой она защищала интересы Джеки.
В этот момент какой-то пожилой человек, пробираясь среди танцующих, подошел к миссис Аббот.
— Уже поздно, Маргарет, — сказал он. — Говорят, поднялся сильный ветер, и наши наблюдатели погоды предсказывают снежную бурю.
— Это меня нисколько не удивит, — заметил Беннингфорд. — Уже два дня тому назад появились зловещие признаки… Пойду, узнаю, что скажет Джеки, и тогда разыщу старого Джона.
— Да, да, пожалуйста! Только бы нас не захватила снежная буря! — воскликнула боязливо миссис Аббот. — Если я чего-нибудь боюсь на свете, так это именно этих ужасных снежных ураганов. А ведь нам надо проехать тридцать пять миль!
Доктор Аббот улыбнулся своей жене, успокаивая ее, но его лицо все же выражало некоторую тревогу, когда он повернулся к Беннингфорду, говоря:
— Поторопитесь, дружище. А я пойду посмотрю, где наши сани. Вы можете немного преувеличить опасность, чтобы уговорить их, — прибавил он вполголоса, — но во всяком случае мы должны сейчас же выехать. Буря несомненно приближается.
Через несколько минут Беннингфорд вместе с Джеки отправился в курительную комнату, где играли в карты, но по дороге, на лестнице, они встретили Джона Аллондэля. Он возвращался в бальный зал.
— А мы шли за тобой, дядя! — воскликнула Джеки. — Нам сказали, что поднялся сильный ветер.
— Как раз я и шел сказать тебе это, дорогая моя, — сказал Джон. — Нам надо сейчас же отправляться. Где тетя Маргарет?
— Она готова, — отвечал спокойно Беннингфорд. — Хорошая была игра?
Бронзовое лицо старого Джона расплылось в довольную улыбку.
— Очень недурно, дружок, очень недурно! — проговорил он веселым тоном. — Освободил Лаблаша от пятисот долларов! У меня была хорошая карта на руках.
Старый Джон, по-видимому, совсем позабыл в эту минуту о своих недавних крупных проигрышах, так обрадовал его выигрыш каких-то жалких пятисот долларов в этот вечер.
Но Джеки была довольна, и даже у равнодушного Беннингфорда вырвался вздох облегчения.
— Ну, милый дядюшка, едем же скорее! — заторопила старика Джеки. — Я думаю, что ни у кого нет желания быть застигнутым ураганом. Пожалуйста, Билль, проводите меня в гардеробную.
Глава II
СНЕЖНЫЙ УРАГАН И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ
В общем Канада может похвастаться самым здоровым климатом на свете, несмотря на две крайности: жару и холод. Но все же зимой ее поражает временами бедствие в виде страшного снежного урагана, налетающего с востока, мчащегося к западу и несущего с собой смерть и разрушение.
Чтобы понять тот панический страх и поспешность, с которой жители поселка Фосс Ривера покинули бальный зал и бросились разыскивать свои сани, надо было бы прожить хоть одну зиму в западной Канаде. Читатель, сидящий в теплой уютной комнате и никогда не испытавший канадской зимы, даже представить себе не может страшного снежного урагана, одно упоминание о котором наводит ужас, в особенности на женщин, проживших большую часть своей жизни у Скалистых гор в Канаде. Это не простая буря, — тут идет борьба на жизнь и смерть во время безжалостного урагана, самая ужасная, какая только бывает на свете. Откуда приносится эта буря и почему — никто сказать не может. Метеорологи стараются объяснить причины ее появления, но все приводимые ими доказательства нисколько не убедительны для жителя прерий, и это потому, что буря налетает не сверху и не из какого-нибудь определенного направления. И она бывает только зимой. Ветер дует со всех концов сразу. Снег не падает сверху, а движется какая-то серая, тусклая стена, которая поднимается над снежной поверхностью земли, окружает со всех сторон ослепленного путника. Вытянув свою руку при дневном свете, он не может разглядеть даже кончиков своих толстых меховых перчаток. Резкий холод, в соединении с беспощадной силой ветра, окончательно лишает путника возможности бороться и двигаться вперед. Он погиб и медленно и постепенно замерзает в снежной пустыне.
Когда сани, в которых сидели жители Фосс Ривера, выехали за пределы Калфорда, то ни у кого из сидящих уже не оставалось никаких сомнений, что буря надвигается. Сильные порывы ветра поднимали целые вихри снежной пыли, крутящейся в воздухе и образующей сероватый туман, сквозь который с трудом пробивался лунный свет. Мельчайшие снежные кристаллы, бросаемые вихрем в лицо и коловшие его, как бесчисленные иглы, — все это были верные предвестники приближающегося урагана.
Беннингфорд и Джеки занимали переднее место в санях. Беннингфорд правил быстро мчавшейся упряжкой вороных лошадок, составлявших гордость их владельца, Джона Аллондэля. Сани были открытые, как все канадские сани. Миссис Аббот и доктор сидели спиной к Джеки и Беннингфорду, а Джон Аллондэль занимал в одиночестве заднее сиденье, прямо лицом к ветру. Надо было проехать эти тридцать пять миль, отделяющие Калфорд от Фосс Ривера, прежде чем окончательно разыграется ураган, и поэтому Беннингфорд гнал лошадей изо всех сил.
Фигуры путников едва можно было различить, так плотно они были закутаны в меха. Большие бобровые шапки почти скрывали их лица, и Джеки, сидевшую молча возле своего спутника, можно было бы принять за безжизненную кучу меха, до такой степени она исчезала в складках своего широкого мехового плаща. Единственным признаком жизни было то, что она изредка поворачивала голову, чтобы посмотреть, как быстро настигает их буря,
Беннингфорд, между тем, казался равнодушным. Его глаза были неподвижно устремлены на дорогу, а руки, в тяжелых меховых рукавицах, крепко держали вожжи. Но лошадей не надо было понукать. Это были горячие кони. Ноздри у них раздувались, с шумом втягивая резкий ночной воздух, и они мчались как вихрь, что действовало ободряющим образом на сидящих в санях. В другую погоду эти прекрасные вороные кони пробежали бы все расстояние в три часа.
Колокольчики саней мелодично звенели под аккомпанемент стука лошадиных копыт на твердой снежной почве. Лошади взбирались по длинному подъему, который должен был вывести их из долины, где лежал Калфорд.
Джеки выглянула из складок меха, закрывавшего ее шею и уши, и сказала Беннингфорду:
— Она (буря) настигает нас…
— Да, я знаю, — ответил он спокойно.
Беннингфорд понимал, что она говорила о буре. Он крепко стиснул губы, что было у него всегда доказательством сильного волнения.