Ногайская орда
Шрифт:
– А из деревни в лес только одна дорога? – спросил Гордей Бессонов.
Савельев посмотрел на него и ответил:
– Это можно узнать у князя Лаперина.
Вперед выступил касимовский татарин Гардай.
– Нечего его спрашивать. Мы с Рустамом, когда еще в Касимове служили, бывали тут, ловили одного изменника. У болота, которое в лесу, недалеко от Тихомировки, и прижали. Не захотел он сдаваться, полез в болото и утонул. Так я скажу, что от деревни в лес только дорог, по которым спокойно проедет повозка, идет никак не менее пяти, а троп так вообще не счесть. По ним отряд всадников пройдет
Савельев кивнул и сказал:
– Икрам, благодарю тебя. Значит, мое предложение не подходит. Все пути отхода из деревни на запад и юго-запад мы закрыть не сможем.
– Точно так, воевода, – подтвердил татарин.
Дмитрий принял решение. Оно пришло к нему в последний момент.
– Тогда назначаю отряд, который будет действовать в Тихомировке: я, Влас Бессонов, Истома Уваров, Надежа Дрозд и… – Савельев осмотрел дружину.
Горбун вновь подался вперед и пробасил:
– Князь, не обижай!
Дмитрий улыбнулся.
– И Осип Горбун.
Физиономия богатыря расплылась в довольной ухмылке.
– Благодарствую, воевода.
– Ты так говоришь, словно я тебя домой, на Москву отправляю, а не в бой собираюсь послать.
Кузьма Новик усмехнулся и заявил:
– А ему, Дмитрий Владимирович, на Москву сейчас и не надо. Он оттуда бежал как угорелый.
– Почему так?
– Да торговка Клавка, с которой он любовь крутил, прознала, что Осип бросить ее надумал, и решила прибить его. Так она и сделала, швырнула в него топор, да вот самую малость промахнулась. Он совсем рядом с башкой нашего друга Осипа пролетел.
Дмитрий посмотрел на Горбуна и заявил:
– Да, Осип, повезло тебе, уцелел в такой заварухе, сумел ноги унести. Ну да ты не кручинься. Как стемнеет, на разбойниках в Тихомировке душу отведешь, сполна отыграешься. А теперь все! – Князь Савельев резко повысил голос. – Хватит болтать! Я к вельможам. Дружинникам, назначенным в отряд, быть под рукой, у здания, с конями, остальным отдыхать. Гордей!
Бессонов-старший ответил:
– Да, князь!
– Займись людьми!
– Слушаюсь, воевода!
Гордей начал называть имена ратников, определенных в отряд, Дмитрий же прошел в мастерскую.
Крылов взглянул на него и осведомился:
– Ну и чего ты придумал, воевода? Теперь-то расскажешь?
Ответные слова Савельева ошарашили не только его:
– До темноты спасти семью князя Лаперина невозможно. Я уже не говорю о захвате Табачника, главаря шайки.
– Но, Дмитрий Владимирович, как стемнеет, Табачник убьет семью и уйдет. Аркадий Дмитриевич говорил, что если тот слово дал, то обязательно его сдержит. Отчаянный разбойник, – произнес Крылов.
Дмитрий вздохнул и спросил:
– Так какого черта ты, князь, этого отчаянного разбойника держал своим первым помощником в вотчине?
Лаперин обхватил голову руками и проговорил:
– Все пропало. Придется мне идти к Табачнику, а там уж будет как Бог даст.
– А там Табачник прибьет тебя, князь, заберет жену, дочь с сыном и спрячется в лесу. Мы даже засаду выставить не сможем, так как дорог и троп там слишком много. Уйдет душегуб с деньгами и ясырем, как говорят татары, в Литву. А там твоя жена и дочь с сыном вполне могут стать настоящим товаром. Людей, желающих купить невольников, везде полно, и все мы об этом прекрасно знаем, – сказал воевода особой дружины.
Крылов посмотрел на него и заявил:
– Но должен же быть какой-то выход из этого положения, Дмитрий Владимирович.
– У меня есть кое-какие соображения, но князь Лаперин должен в точности исполнять их.
Лаперин встрепенулся.
– Сделаю все, что нужно.
– Ну, тогда так. Сейчас передай мне двести рублей, с собой возьми только сто. Хотя нет, и этого много будет. Бери двадцать, остальное мне. С этими деньгами езжай к Табачнику.
– Ты с ума сошел, князь? – воскликнул Лаперин. – Это же вызовет ярость у лиходея, и он тут же убьет кого-нибудь из моей семьи.
– Не убьет. Скажешь, что сегодня на Москве, как назло, не встретил никого из товарищей. Все они разъехались по вотчинам, а на то, чтобы искать их там, уйдет не один день и даже не два. Только после обеда ты случайно заметил знакомого купца. Он только что продал свой товар, но деньги ему обещали дать вечером. Этот человек согласился дать тебе триста рублей в долг, сказал, сам привезет их в Тихомировку. Но это произойдет никак не раньше вечерней молитвы, а то и позже, ближе к ночи. Скажешь еще, что купец может быть с охраной. Ты просил его не брать с собой много людей, но один человек при нем обязательно будет.
– Не исключено, что Табачник и поведется на это, но обязательно спросит, говорил ли Аркадий Дмитриевич тому купцу, зачем ему деньги, – сказал Крылов.
– Любой человек спросил бы об этом. Надо объяснить разбойнику, что князь сказал купцу, будто его сосед боярин решил продать свою землю. А это обширные угодья, упускать такой случай глупо. Купец в таких делах соображает быстро. Поэтому он согласился дать деньги и запросил в отдачу в два раза больше. Аркадию Дмитриевичу пришлось согласиться. Вот так перед Табачником встанет выбор – уйти с двадцатью рублями, которые в Литве мало помогут ему, либо дождаться той суммы, которую он запросил.
Крылов встал, прошелся по мастерской, перекрестился на икону, висевшую в углу, и спросил:
– А его не встревожит этот купец с охраной?
– Встревожит. Но без охраны никто не повез бы такие деньги даже сюда, в ближайшую вотчину. То обстоятельство, что с купцом будет охрана, напротив, должно убедить Табачника в том, что князь не лжет и не задумал никакого коварства. Ведь разбойник считает, что если князь сдал бы его, то государь, несмотря ни на какие уговоры, выслал бы на лиходеев сильную дружину. Она не дала бы им уйти. А по моему плану получается, что князь Лаперин сохранил в тайне истинную причину своей нужды в деньгах. Проверить же, продает сосед боярин землю или нет, главарь шайки не сможет. Убивать Аркадия Дмитриевича или кого из семьи ему нет никакой нужды. Да, его охватит ярость, он будет грозить, но смирится. Деваться ему некуда, если только он не решится уйти в Литву с двадцатью рублями. Но этот негодяй, как говорил Аркадий Дмитриевич, не глуп. Он все обдумает и решит подождать, как нам и нужно.