Ноктэ
Шрифт:
— О, понятно. Мне жаль. Я не хотел потревожить твою рану.
Я отрицательно мотаю головой и отвожу взгляд, поскольку глаза тут же наполняются слезами, и мне становится неловко. Боже, я когда-нибудь смогу думать об этом без слёз?
— Всё нормально. Ты же не знал, — отвечаю я. — И ты прав. Я, наверное, устала от того, что меня постоянно окружает смерть. Подозреваю, это и сделало меня мерзкой.
Деэр внимательно изучает меня, его глаза сверкают в свете костра, отражая фиолетовое пламя в
— Ты не мерзкая, — произносит он своим ох-настолько-красивым голосом. — Нисколько.
Его слова заставляют меня потерять нить моих мыслей. И он смотрит на меня так… словно я прекрасна, и он хорошо меня знает. Только я всего лишь Калла, и всё совсем не так.
— Прости, я сегодня такая эмоциональная, — говорю ему. — Обычно я себя так не веду. Просто… столько всего происходит в последнее время.
— Понимаю, — спокойно отвечает он. — Могу ли я что-нибудь для тебя сделать?
Ты можешь снова назвать меня Каллой-Лилией. Ведь это звучит так интимно и знакомо, и заставляет меня чувствовать себя лучше.
Но я лишь качаю головой:
— Сожалею, но нет.
Он улыбается.
— Ладно. Могу я хотя бы проводить тебя до дома?
Моё сердце на секунду ёкает, но идея столкнуться прямо сейчас лицом к лицу с Финном не особо воодушевляет. Поэтому я отрицательно мотаю головой.
— Я пока не готова вернуться, — с сожалением говорю ему. И это чистая правда.
Он пожимает плечами.
— Хорошо, тогда я подожду.
Стук моего сердца отдаётся в ушах, пока я старательно делаю вид, что его слова не вызывают во мне волну трепета. Мы сидим на песке так близко, что я ощущаю тепло, исходящее от его тела, так близко, что всякий раз, когда он шевелится, наши плечи соприкасаются. Я не должна получать столько удовольствия от ощущения его тепла и этих случайных прикосновений.
Но я получаю.
Мы сидим так около часа.
В молчании.
Глядя на океан, небо и звёзды.
Никогда и ни с кем раньше я не чувствовала себя так спокойно, не испытывая неловкости в тишине. Ни с кем, кроме Финна. До этого момента.
— А ты знал, что Леонарда Чианчулли, серийный убийца из Италии, славилась тем, что готовила из своих жертв булочки к чаю и подавала их гостям? — всё ещё глядя на воду, рассеянно спрашиваю я.
Деэр даже бровью не ведёт.
— Нет, потому что странно такое знать.
Внутри меня поднимается смех, готовый вырваться наружу.
— Согласна, так и есть. — Этим знанием вчера поделился со мной Финн.
Деэр улыбается.
— Я обязательно расскажу об этом на следующей же вечеринке.
Теперь уже я не могу сдержать улыбку.
— Уверена, всем понравится.
Он усмехается.
—
Я не двигаюсь, отчасти потому, что хочу остаться здесь навсегда, невзирая на сырость песка, просочившуюся сквозь мои джинсы, отчего у меня уже мокрая попа.
Но даже несмотря на то, что я не хочу, чтобы это закончилось, темнота вокруг нас стоит такая непроглядная, что поглощает нас. Становится поздно.
Я вздыхаю.
— Мне пора возвращаться.
— Хорошо, — отвечает Деэр низким голосом, и если бы я не знала его лучше, то решила бы, что в нём промелькнуло сожаление. Может, он тоже хочет остаться здесь подольше?
Деэр помогает мне встать на ноги, а затем придерживает за локоть, когда мы переступаем через коряги и озёрца и поднимаемся по тропинке. Так поступает настоящий мужчина, когда провожает женщину до её комнаты. Благородно и по-джентельменски, и это так интимно, знакомо и сексуально, что я в любой момент готова вспыхнуть.
Когда мы подходим к дому, он убирает руку, и я тут же ощущаю потерю его тепла.
Он смотрит на меня сверху вниз, и в его глазах миллион эмоций, которые я не могу распознать, но очень хочу.
— Спокойной ночи, Калла. Надеюсь, тебе стало лучше.
— Да, — шепчу я.
И поднимаясь вверх по лестнице, я понимаю, что на самом деле чувствую себя лучше.
Впервые за шесть недель.
8
OCTO
Финн
ПрыгайПрыгайПрыгайПрыгайПрыгайПрыгайПрыгайТыГрёбаныйТрусПрыгай.
— Привет, — доносится мягкий голос Каллы с порога моей комнаты.
Я отскакиваю от открытого окна спальни, словно подоконник вдруг охватило огнём. Я видел, как Калла прогуливалась с ним по тропинке, но понятия не имел, что она уже вернулась в дом.
— Привет, — запинаюсь я, отодвигаясь подальше от окна и пытаясь заглушить долбаные голоса, насмехающиеся надо мной. — По поводу недавнего разговора. Ты злишься?
Калла опускается на мою кровать, усаживаясь на ладони. Она в нерешительности смотрит на меня.
— Нет. Я просто волнуюсь. И ты знаешь почему.
Знаю. Всё из-за моего дневника. Мне так же известно, что Калла до сих пор не настучала на меня папе. Потому что знает мой самый большой страх… оказаться запертым.
ТыЗаслужилЦепиЦепиЦепиЦепи.
Я стискиваю зубы.
— Не волнуйся, Кэл. Я понял.
Она так судорожно вздыхает, что я слышу даже со своего места.