Номад
Шрифт:
В этот момент в реальном мире коллеги, неусыпно следящие за показателями моего организма, забили тревогу.
– Лин, немедленно выходи! Слышишь меня?! – словно в тумане донесся до меня голос Сэджика. – Твое давление опасно подскочило!
Кровь Рин впиталась. Мои поры втянули ее, словно сок через трубочку. Теперь она была во мне: моя чертова сестра-клон. Она была частью меня, и я была заражена ею, словно болезнью.
Я выдернула пуповину раньше, чем вышла из игры. Попыталась встать с кресла, но почувствовала сильное головокружение. Сэджик прикрыл меня простыней и жестом приказал коллегам вернуться к своей работе, мол, она в порядке, глазеть не на что.
– Твой мозг и сердце работали на пределе. – Йен присел рядом со мной. – Ты перенесла колоссальную нагрузку, Лин. Что там произошло?
Вместо ответа я нервно рассмеялась. Мэй сделала укол флуоксетанга – да, да, того самого, который в детстве чуть не убил меня. Сейчас только он мог снять так называемую постигровую ломку.
– Сделай еще, – попросила я. – Еще одну дозу.
Мэй вопросительно взглянула на Сэджика, и тот одобрительно кивнул.
– Восстанавливайся, – сказал он и протянул мне шоколадку. – Можешь поехать домой и отдохнуть. Только не очень надолго: а то некоторые здесь умрут от любопытства.
– Со мной покончено, – тихо сказала я.
– Что?
– Я все, Сэдж. Минуснулась, – снова нервный смешок. – Игра заразила меня.
Не нужны были доказательства, полученные опытным путем. После того, как кровь Рин проникла в мой организм, пусть даже на уровне игры, я поняла, что инфицирована. Чем – неизвестно. Но это в любом случае означало конец моей карьеры тестировщицы.
Продолжение ровно через неделю! Буду невероятно благодарна вашим отзывам и комментариям! С любовью, М. Х.
Глава - 8
Глава - 8. Хвон Чангпу
Пять часов назад я вошла в игру.
В прошлом столетии люди победили СПИД. Нашли лекарство от рака. В Нижнем Нова Соуле – так называют те сточные канавы на нулевых уровнях города, где живут производители – все еще болеют корью и сифилисом, но мы, потребители, выше этого. Мы прививаемся и предохраняемся. Наш генетический материал чистится от случайных ошибок и промахов. Но иногда бывают осечки.
Четыре часа назад я съездила по физиономии Йена Сэджика и покинула офис, в котором проработала почти пять лет. Может, господин Абра Хо и пришлет антидот для своего драгоценного джойкегури, но меня лечить уже поздно.
ЗППНИ – заболевания, полученные путем нативных игр – редкая и весьма мерзкая группа болячек. Чаще всего они возникают, когда в паре игрок-джойкегури наступает дисбаланс. Когда клетки тела человека начинают атаковать своего хозяина, и в этой борьбе организм сгорает словно спичка. Это называется аутоиммунной реакцией.
А то, чем заболела я, называется полной жопой. Два часа назад я побывала в клинике и сдала анализы на вирус ЗППНИ. А десять минут назад – получила результаты.
Иммуноглобулин J оказался повышенным, а это явный признак заражения. Вместе с неутешительным (да что там – катастрофическим!) результатом мне выдали короткую инструкцию, которая вызвала у меня приступ нервного смеха:
«Не вступайте в контакт с людьми.
Не используйте порт для нативных игр!
Оставайтесь дома и ожидайте дальнейших указаний».
Ожидайте дальнейших указаний! В сети я нашла всего три случая ЗППНИ вирусной этиологии. Всего три за пять лет! Лечения нет, диагностика затруднена. Понятно, почему врачи на ушах стоят. Хорошо хоть меня не изолировали на месте, а дали спокойно добраться до дома.
«Не вступайте в контакт с людьми». Полная чушь. Фраза для галочки. Гибридный вирус, появившийся на свет божий в результате сияния генотипа человека и джойкегури не передается ни воздушно-капельным, ни половым путем. Я безопасна для окружающих, пока не использую порт или не пью чужую кровь. Если без крови я и могу прожить, то без игр… Без игр я теперь никто.
Умышленно или нет, но господин Хо забрал у меня смысл существования. Ни один порт не сможет стопроцентно защитить джойкегури от вируса ЗППНИ, а это значит, что ни одна мало-мальски приличная компания не возьмет меня тестировщиком.
Нет, я не умру от голода, оставшись без работы. Большинство потребителей ведут праздный образ жизни, получая за это деньги от производителей. В какой-то степени это свинство, но таково их право по рождению. Кто я, чтобы осуждать модель поведения, сформированную в наших умах на протяжении столетий?
Беда в том, что без игр моя жизнь превратилась бы (и превратиться) в ничто. Реальность – это жмых, оставшийся от фруктов, тогда как игры – самый сок. Все сферы нашего общества замешаны на нативках, а без них я очень быстро стану изгоем.
Вспомнив кое о чем, я метнулась в ванную. Ну конечно: в тайничке за зеркалом лежала последняя упаковка флуоксетанга. Не то чтобы я сидела на нем, просто… да черт возьми, кого я обманываю! Уже два года я принимала его регулярно, превышая рекомендуемую дозу. Брала на работе, но теперь, после увольнения… Вряд ли Мэй настолько любит меня, чтобы привозить флуоксетанг мне на дом.
Я попала. Серьезно влипла. Кроме всего прочего теперь еще и ломка станет моей верной спутницей. Отыскав сигареты, оставшиеся от последнего бойфренда, я вышла на балкон и закурила.
Как же давно я не была здесь! Не смотрела в лицо этому равнодушному, нестерпимо громкому и невыносимо яркому городу. С моего сто второго этажа землю было почти не видно. Только неоновые вывески и голограммы, проплывающие мимо окон потребителей, живущих на этом уровне. Но я знала, что где-то там, внизу, тоже есть жизнь, есть торговцы, религиозные фанатики, приверженцы культа отказа от биопортов и имплантатов. Выдохнув ментоловый дым в лицо вечно смеющемуся Нова Соулю, я твердо сказала себе, что не примкну ко всем этим отбросам, что бы ни случилось.
Ночь принесла с собой лихорадку и бредовые сновидения, закольцованные, словно змея, кусающая свой хвост. В каждом из них я безуспешно пыталась перерезать пуповину, соединяющую меня с Рин, но младенец рос и рос, пока не превращалась в мою точную копию. И вот уже не пуповина соединяла нас, а петля, наброшенная на мою шею.
Я проснулась от собственного крика. Дверь на балкон осталась приоткрытой, и оттуда валил тяжелый, пропитанный выхлопными газами воздух. Ревели двигатели антигравитаторов, развозивших по домам пьяных офисных работников. Им вставать через пару часов, а они только что закончили выпивать с боссом. Какая-то девчонка громко смеялась, и этот смех был похож на шакалий лай.