Ноосферный прорыв России в будущее в XXI веке
Шрифт:
Но по мере укрепления советской власти и социализма менялись и взгляды Морозова на социалистическую революцию и социализм. Эволюция его взглядов была схожа с подобной мировоззренческой эволюцией у Вернадского.
Институт, руководимый Морозовым, дал целую плеяду крупных советских ученых. Гавриил Андрианович Тихов организовал сектор астроботаники АН Казахской ССР. Основные представления астрономической биологии были им сформулированы совместно с Н.А. Морозовым еще до революции, но сам термин «астроботаника» появился 6 марта 1946 г. и принадлежал Тихову (он ввел его на страницах газеты «Казахстанская правда»).
Леон Абгарович Орбели стал сотрудничать с Морозовым еще в Биологической лаборатории Лесгафта с 1913 года. В последующем он руководил рядом первоклассных лабораторий, заведовал кафедрами физиологии I
В отделении Научного института им. П.Ф. Лесгафта прошли аспирантуру и работали будущий академик Армянской АН Э.А. Асратян, будущий заведующий кафедрой физиологии МГУ Л.Г. Воронин, академик АМН А.В. Лебединский, известный физиолог А.В. Войно-Ясенецкий и многие другие.
В течение 20 лет (1916–1936) отделение ботаники возглавлял Владимир Николаевич Любименко, ставший одним из крупнейших советских ботаников, академиком АН Украинской ССР.
Отделением анатомии долгие годы руководила Анна Адамовна Красуская. Отделение было фундаментом развивающейся научной школы П.Ф. Лесгафта. В 1936 г. ее сменил Сергей Иванович Лебедкин, видный отечественный анатом. Отпочковавшееся от этого отделения отделение гистологии в начале 1930-х гг. возглавил один из крупнейших гистологов СССР, впоследствии академик, Алексей Алексеевич Заварзин.
Отделение зоологии выпестовало таких видных отечественных ученых, как крупный специалист в области высших беспозвоночных и хордовых Константин Николаевич Давыдов, видный орнитолог, академик Петр Петрович Сушкин, специалист по беспозвоночным, академик Николай Викторович Насонов.
Если ввести метафору «птенцы гнезда Морозова», то масштаб этого «Морозовского гнезда» поражает. В нем материализовался размах его энциклопедичности, универсальности и космичности.
В работе над своим фундаментальным трудом «Христос», который до сих пор не стал достоянием широких научных и культурных кругов России, Морозову потребовался колоссальный объем вычислений. Здесь ему оказали неоценимую помощь его соратники по отделению астрономии, ставшие видными учеными, – Н.И. Идельсон, А.В. Марков, Д.О. Святский, Н.М. Штауде и рано умерший талантливый астроном М.А. Вильев (разработавший теорию определения временной заданной планетной констелляции, т.е. вычисление, в какой день и в каком году могло иметь место то или иное расположение планет).
Русское общество любителей мироведения связывает Н.А. Морозова как постоянного его председателя с огромным количеством крупных деятелей культуры и науки в новой России – СССР. 5 июня 1919 г. на общем собрании этого общества его почетным членом по рекомендации Морозова становится К.Э. Циолковский.
В 1920 г. на астрономическом съезде Н.А. Морозов избирается членом Всероссийского союза астрономов. В 1921 г. состоялся I съезд общества «Мироведение», на котором Николай Александрович выступил с докладом «Принцип относительности в природе и математике».
«В голодные двадцатые годы, – пишут С.И. Валянский и И.С. Недосекина, – по всей Руси Великой тянулись к звездам. Одно за другим открывались отделения РОЛМ (Русское общество любителей мироведения. – С.А.) с обсерваториями: во Пскове в конце 1920 года, в Старой Руссе в начале 1921 года, в Трубчевске в 1922 году, в Курской губернии, в Туле, Рыльске, Кашине, Новониколаевске (Новосибирске) и многих других городах [517] .
В 1930-х гг. Русское общество любителей мироведения прекратило свое функционирование из-за репрессий. Все произошло из-за того, что в ОГПУ попал дневник ученого секретаря РОЛМ В.А. Казицина, в котором он критиковал советскую власть. И решением Ленгубисполкома в декабре 1930 г. РОЛМ был закрыт. Официально общество «Мироведение» было включено во вновь образованное Всесоюзное астрономо-геодезическое общество (ВАГО) при АН СССР. А в 1938 г. был закрыт журнал «Мироведение».
Вот некоторые итоги деятельности РОЛМ за 20 лет его существования:
1) число членов общества перед его закрытием составляло около 2400 человек;
2) состоялось 210 общих собраний;
3) состоялось 250 заседаний совета общества;
4) прочитано около 800 научных докладов и сообщений;
5) отдел переменных звезд получил 7600 наблюдений;
6) отдел падающих звезд – около 16000 наблюдений.
Но главным делом Н.А. Морозова стало создание им своей концепции истории человеческой культуры в естественно-научном изложении, названной им «Христос». Название появилось по предложению издателя, и именно оно стало одним из главных препятствий на пути этой книги к читателю. Дело дошло до В.И. Ленина. Секретарь главы советского государства В.И. Горбунов 15 июля 1921 г. извещал Морозова: «Владимир Ильич просил А.В. Луначарского представить отзыв специалистов о Вашей книге “Христос”. А.В. Луначарский просит Вас передать, что рукопись Ваша с нетерпением ожидается» [518] .
Бегло ознакомившись с рукописью, А.В. Луначарский пишет Ленину письмо с рекомендацией ее издания в Петроградском отделении Госиздата тиражом 4000 экземпляров.
Первый том «Христа» вышел в 1924 г.
В своей работе Н.А. Морозов впервые в истории науки (если не считать попыток Ньютона поправить историческую хронологию Иосифа Скалигера, исходя из логики естественно-научных сравнительных исследований) попытался применить методы естественных наук как наиболее объективные (по его мнению) к реконструкции истории. Морозов существенно расширил применение астрономических методов к уточнению исторической датировки. Собственно говоря, это было главным полем деятельности астрономического отделения Лесгафтовского института. К астрономическим методам корректировки он добавил разработанные им методы, основанные на географии, геологии, лингвистике, этнографии, психологии, попутно обогащая интересными идеями каждую из отраслей знаний, которую он осваивал и использовал ради построения своей синтетической методологии реконструкции (или идентификации) истории культуры человечества.
Вот как Николай Александрович сам характеризовал свой метод в беседе с Александром Леонидовичем Чижевским в марте 1926 г.:
«… Я вычислил время Апокалипсиса по гороскопу для него, данному в шестой главе этой же самой книги, и оказалось, что он написан по поводу “вещего сочетания планет”, имевшего место на небе только в ночь с 30 сентября на 1 октября 395 юлианского года. Сомнений здесь не могло быть, так как основное вычисление подтвердилось, по данным той же книги, тремя независимыми друг от друга астрономическими способами, и оказалось, что автор этой книги, Иоанн Богослов, отождествляется с великим сирийским учителем того времени Иоанном Златоустом, умершим в 408 году. Существование этого последнего Иоанна и вычисленное мною время для Апокалипсиса подтвердили справедливость моего вычисления. Я вычислил время столбования Евангелистского Христа (что в переводе с греческого значит “священник”), и оказалось, что лунное затмение, описанное при неудачной попытке его опозорить на столбе, имело место на нашем полушарии Земли лишь один раз на протяжении нескольких веков до и после нашей эры (так называемого Рождества Христова): оно было 21 марта 368 года. Я начал искать около этого времени в Сирии “Великого Святого”, соответствующего “Царю Иудейскому”, и тотчас нашел Василия Великого (333–379), имя которого в переводе значит “Великий Царь”. Я исследовал его жизнь по “житиям святых” и увидел, что он был сыном тоже царя (Василия – по-гречески), и все в них, до попытки столбования, оказалось однородным с евангельским сказанием об Иисусе».
Исходя из изложенной реконструкции и многих других, составивших несколько десятков папок, Морозов пришел к выводу, сформулированному в «Христе»:
«…Теперь отмечу только, что сдвиг Рождества Христова на 333 года вперед, к году рождения Василия Великого, передвигает и Александра Македонского и всех его преемников также на 333 года вперед».
А.Л. Чижевский заметил, что число 333 делится на 11 без остатка, т.е. сдвиг на 333 года является синхронным солнечному ритму, не нарушает «мирового ритма» всеобщей истории – результата, который он, Чижевский, представил в книге «Физические факторы исторического процесса». «Мои работы не могут опровергнуть ваших, а ваши – моих. Вопрос о признании как ваших, так и моих исследований приходится отнести к будущим временам…» – продолжал Александр Леонидович. На что Морозов откликнулся: «Поистине, признание наших работ – дело будущего. Немало еще сломают копий в борьбе за эти точки зрения [519] , но мы-то с вами уверены в верности наших выводов, а это самое главное» [520] .