Ноосферный прорыв России в будущее в XXI веке
Шрифт:
«Стыковые» исследования Морозова по большому полю наук уже в Шлиссельбургской крепости стали формировать у него целостное восприятие всей науки, которое он впоследствии обозначил словом «Мироведение». Универсальность, стремление к междисциплинарным научным обобщениям становится стилем мышления Морозова. Шлиссельбургский узник превратился в видного космиста, внесшего громадный вклад в сокровищницу идей русского космизма.
5.3. «Тюремный» естествоиспытатель и систематик
Главной научной проблемой, волновавшей Морозова в его второй, шлиссельбургской «жизни», была теория строения вещества. Эта проблема и ее решение очень долго формировались в сознании ученого. Ключ решения
Морозов выстроил подобие менделеевской таблицы химических элементов для карбогидридов. Но карбогидриды – сложные составные вещества, отражающие разные пропорции количеств углерода и водорода. Поэтому у Морозова возникает идея о наличии элементарных составляющих, из которых сложены все химические элементы. Он осуществляет поиск возможных схем строения атомов.
Роль естествознания в жизни человека осознавалась Николаем Александровичем всегда. В этой своей приверженности к позиции естествоиспытателя в подходе к различным проблемам бытия Н.А. Морозов очень похож в своем творчестве на В.И. Вернадского.
Он всегда в поиске, в освоении новых научных областей. Когда он с помощью Манучарова осознал, наконец, смысл интеграла, то пришел в такой восторг, что схватил товарища за руки и начал с ним вертеться и скакать по камере, как сумасшедший.
С 1892 г. он пытается более целеустремленно работать только над одним предметом – строением вещества. И лишь десятилетие спустя, перешагнув в ХХ век, он довел свой титанический труд до конца.
Параллельно, по просьбе товарищей (в частности, В.Н. Фигнер), он стал писать воспоминания о своем детстве. Затем создал серию рассказов под названием «Научные полуфантазии», в одном из которых описал путешествие шлиссельбуржцев на Луну. В этом цикле были и научные догадки:
– идея о метеоритном происхождении лунных кратеров (что впоследствии подтвердила наука);
– идея о размерности пространства;
– идея об эрах жизни [470] .
Морозов написал для друзей элементарный учебник высшей математики для начинающих, трактат о векториальной алгебре. Им был создан нужный для работы совершенно новый метод – качественный физико-математический анализ.
Его «Основы качественного физико-математического анализа», по сути, стали первой в мире книгой по анализу размерности и получению с его помощью большого количества новых результатов. Правда, издана она была в тюремных условиях в одном экземпляре и имела лишь десять читателей.
В конце работы над периодическими закономерностями в строении вещества Николай Александрович столкнулся с вопросом: почему Земля, Солнце и другие светила не испытывают сопротивления своему движению в светоносном эфире?
В поисках ответа он выводит формулу зависимости коэффициента сопротивления упругой среды от скорости движения в ней объектов и от плотности среды. Получил он решение и для своей первой задачи – о влиянии упругой среды на движение планет. Это влияние оказалось очень малым, экспериментально обнаруживаемым лишь за миллионы лет.
В этот же период – с 1892 по 1905 гг. – он написал работу по теоретической биологии, в которой математическими методами выяснил вопрос влияния различных факторов на эволюцию организмов. В этом своем тяготении к созданию математической биологии Н.А. Морозов предстает своеобразным предтечей длительного исследования по созданию математической биологии, предпринятого А.А. Любищевым.
Наконец, Морозов заканчивает книгу об истории создания «Апокалипсиса».
По просьбе Морозова жандармский генерал А.М. Пентелеев передал его книгу «Строение вещества» на отзыв Д.П. Коновалову, директору Горного института (правда, не Бекетову, как просил узник). В рецензии, полученной через год, отдавалось должное научной эрудиции автора, но отвергались все его научные выводы. Таким образом, «плоды его многолетнего научного труда вернулись в тюрьму отбывать вместе с автором бессрочную каторгу» [471] .
Но Морозов не сломался. Продолжал работать в привычном ритме: три часа работы каждый день над оригинальными текстами.
Сокамерники понимали значение Морозова как ученого. Как-то Лукашевич сказал Фигнер: «У Морозова есть гениальные догадки, как они были у Фарадея, и для науки он мог бы сделаться тем же, чем был Фарадей» [472] .
Сам Иосиф Дементьевич Лукашевич работал над огромным трудом «Элементарные начала научной философии». В Шлиссельбурге он подготовил к печати три тома: III, IV и V, а остальные – в виде отдельных глав или частей. Опубликован бы лишь третий том в трех частях, всего 1173 страницы. За первую часть Лукашевич получил Большую серебряную медаль Русского географического общества и малую премию Ахматова Российской Академии наук. Морозов и Лукашевич в этом плане очень похожи: и по судьбе, и по таланту.
Поражает мужество и стойкость Н.А. Морозова в его тюремном бытии. Болезни периодически атаковали его организм, несмотря на упражнения по гимнастике и физкультуре, которые он постоянно делал по своей особой системе. В 1895 г. он сильно болел ревматизмом в ступне правой ноги. «Перепробовав все лекарства и не получив облегчения, решил лечить себя сам, встав с постели, минут пять вместо гимнастики танцевал мазурку. При этом было такое чувство, будто бьешь босой ногой по гвоздям. Особенно, когда надо по ходу танца пристукивать ею, но зато недели через две ревматизм был «выбит» полностью» [473] .
Жизнь – в движении. Эту истину Морозов не просто осознал – он ее испытал своей «второй жизнью». Эта истина его спасла. В камере он проделывал многоверстовые прогулки. Фигнер, которая по камере делала по 10 верст, считала, что ей до Морозова далеко. И по выходе на волю Морозов не обходился без многоверстовых прогулок, как и без куска черного хлеба с солью после обеда.
26 октября 1905 г. Морозов был освобожден из заключения. «Вторая жизнь» закончилась:
«Кончены годы тупого мучения…
Где ты, мой склеп крепостной?…
Снова в груди моей жизни волнение,
Снова простор предо мной!» [474]
6. «Третья жизнь»: творчество на воле
…По моему глубочайшему убеждению, наше общество должно уделить особое внимание реактивным летательным аппаратам – реактивным аэропланам и внеземным ракетам для межпланетных сообщений. О полетах к Луне и планетам Солнечной системы мечтали прекрасные русские люди… Теперь над проблемами реактивной авиации и межзвездных и межпланетных путешествий успешно работает в Калуге наш соотечественник Константин Эдуардович Циолковский… Давайте дерзать, не останавливаясь на достигнутом! Воздушный флот строится усиленно. Сделать его сильнейшим – наш долг перед памятью тех, кого нет сейчас рядом с нами: Кибальчича, Николая Егоровича Жуковского, отважного авиатора Льва Мациевича, Петра Нестерова и других летчиков, отдавших жизнь за грядущую окрыленность человечества, переходящего ныне к высшим формам общественного устройства – коммунистическим…” [475]
Н.А. Морозов