Нора Робертс. "Рожденная в грехе"
Шрифт:
– Я зайду за тобой, - он сделал над собой усилие, отстранил ее.
– Позвал бы тебя на обед, но...
– Здесь вся твоя родня, - помогла она закончить.
– Я понимаю.
– Завтра они уедут. Если тебе не будет неловко перед Бри, я бы просил тебя переночевать у меня.
– Нет, неловко не будет.
– Тогда до встречи, - он поцеловал ей кончики пальцев и оставил ее у входа в сад, где розы все еще омывались росой.
Мурлыча себе под нос, она пересекла лужайку и юркнула в заднюю дверь. Не успела зайти, как наткнулась на Брианну. Та помешивала кофе у плиты.
–
– Ты уже на ногах.
Брианна только бровью повела. Уже полчаса, как она проснулась, и всю свою жизнь она встает именно в это время.
– Кейлу надо покормить.
Шаннон удивленно глянула на часы.
– Кажется, немного позднее, чем я думала. Я просто... гуляла.
– Я так и поняла. А что, Мерфи не захотел зайти на кофе?
– Нет, он...
– она осеклась, нервно выдохнула.
– Кажется, мы были не очень осторожны.
– Не думай, что я слишком удивлена твоим поздним возвращением, после того, как видела, в каком настроении ты гуляла с ним вчера.
– Кофе заварился, и она повернулась к плите.
– Ты выглядишь счастливой.
– Разве?
– она засмеялась и вдруг, поддавшись порыву, кинулась к Брианне и обвила ее руками.
– А я и должна. Должна быть счастлива, как идиотка. Я только что провела ночь с мужчиной на конском пастбище. Я. На конском пастбище. Фантастика.
– Я очень рада за тебя, - сдержанно отозвалась Брианна, тронутая тем проявлением нежности, которое и подобает сестрам.
– За вас обоих. Он особенный мужчина, Мерфи. Я всегда надеялась, что он найдет себе такую же особенную пару.
Шаннон еще с минуту продолжала виснуть на ней.
– Брианна, все это не совсем так. Он мне нравится. Он очень мне нравится. Иначе я бы не была с ним.
– Я знаю. Прекрасно тебя понимаю.
– Но я не такая, как вы, - Шаннон отступила назад, пытаясь объяснить Брианне то, что должна была объяснить самой себе.
– Я не похожа на тебя или Мэгги. Я не планирую осесть здесь, выходить замуж, заводить семью. У меня другие планы на жизнь.
Озабоченность мелькнула в глазах Брианны прежде, чем она потупилась.
– Он очень сильно тебя любит.
– Знаю. Я и сама не уверена, что не люблю его, - она отвернулась, подумав, что надо быть сдержаннее.
– Но одной любви всегда недостаточно, чтобы строить жизнь. Нам с тобой это легко понять, благодаря родителям. Я пыталась объяснить это Мерфи и молюсь только, чтобы он понял. Потому что навредить ему - это последнее, чего бы мне хотелось.
– А ты не думаешь, что вредишь себе, отказываясь слышать свое сердце?
– Кроме сердца, у меня еще есть голова.
Брианна потянулась к буфету за чашками и блюдцами.
– Верно. И ты сама с собой должна решить, что для тебя будет правильней. Но разрываться на части бывает очень тяжело.
– Ты и впрямь понимаешь меня, - Шаннон благодарно положила ей руку на плечо.
– Очень хорошо понимаешь.
– Конечно. Для Мерфи здесь все просто. У него нет вопросов к себе в отношении своих мыслей, чувств и потребностей. Ты для него - все. У тебя же одни вопросы.
– Я пытаюсь. Но только не в том, что касается Мерфи. Я счастлива, Брианна, - сказала она ласково, - с тобой.
– Словами не передать, что значит для меня, слышать от тебя такое, - чувствуя, как любовь к сестре переполняет ее, Брианна повернулась к ней с улыбкой.
– И понимать, что ты сумела это озвучить. Сегодня чудесное утро.
– Утро шикарное, - Шаннон ухватила Брианну за руку и крепко сжала.
– Самое лучшее из всех. Теперь я пойду, переоденусь.
– Возьми себе кофе, - растрогавшись чуть не до слез, Брианна наполнила чашку.
– Я соберу на стол до выхода в церковь.
– Нет. Кофе я возьму, - подкрепила она слова действием.
– И пойду, переоденусь. Потом вернусь и помогу тебе с завтраком.
– Но...
– Теперь я уже не гость в этом доме.
Брианна больше не могла совладать с собой, слезы навернулись на глаза.
– Конечно же, нет. Ну, тогда поторопись, - предупредила она и живо отвернулась, чтобы налить кофе и себе.
– Все уже вот-вот поднимутся.
Грей обождал, пока Шаннон покинула кухню, и только затем вошел. Подойдя к жене, заключил ее в свои объятья. Та тихонько всхлипывала.
– Поплачь, родная, - тихо сказал он и погладил ее по спине.
– Поплачь хорошенько. Из-за вас обеих я сам едва не разрыдался.
– Грейсон, - жалостливо хлюпая носом, она ткнулась ему в плечо.
– Она моя сестра.
– Так и есть, - он поцеловал ее в макушку.
– Она твоя сестра.
ГЛАВА 17
В Нью-Йорке Шаннон нечасто посещала воскресную мессу. Родители ее были прилежными католиками, в детстве она ходила в католическую школу, чтила все обряды и ритуалы. Она считала себя католичкой, скромной, современной католичкой, которую не устраивали многие доктрины и законы, порождаемые Ватиканом.
Воскресная месса была не более чем привычкой, от которой она запросто отошла, когда поселилась в Нью-Йорке и установила для себя собственный образ жизни.
Но в графстве Клер, местечке ее нынешнего пребывания, воскресная месса для жителей - не привычка. Это нерушимый ритуал.
Надо признать, ей понравилась маленькая церквушка; аромат мерцающих обрядовых свечей, отполированные скамейки для прихожан навеяли юношеские воспоминания. Статуи Девы Марии и Святого Иосифа, композиции с изображением стояний Крестного пути, вышитая напрестольная пелена - символы, что встречались по всему миру.
Не в каждой деревушке могла похвастаться церковь витражами на окнах, - здесь же через них просачивался мягкий рассеянный свет. Рассохшиеся от времени скамейки, вытертые подушечки, пол так и скрипит при каждом коленопреклонении.
Несмотря на внешнюю простоту убранства, ритуал был преисполнен помпезности и величия, не хуже чем в соборе Святого Патрика на Пятой авеню. Сидя подле Брианны, Шаннон ощущала спокойствие и непоколебимость, внимая мелодичной речи священника, приглушенным откликам паствы, случайным вскрикам и хныканью детей.