Норильск - Затон
Шрифт:
— А что тут строили заключённые?
— Сначала лагерь. Потом военный объект. Позже разместили тут ракеты ПВО.
— Илюша, а что за человек сидел сегодня на крыльце санчасти? — наморщила она лобик.
— Из тундры пришёл. Рыбак. Рискнул выйти по реке вверх. Мотор заглох на лодке. Вот и шёл по тундре берегом неделю. Отощал, обессилил. Силы наберётся, отправим с первым же рейсом «Рыбака» в Норильск.
Лиза недовольно пожала плечиками.
— Почему, мужчины любят безумный риск?
— Такой уж звоночек у нашего брата звенит, — усмехнулся он. — Тут в тундре полно беглых. Живут в «балках», запасы делают и кантуются год, за годом. Там же и умирают на лежанках. Я видел. Мы с Никитиным ездили оленей смотреть. Зашли в «балок», а там уже разложившийся труп. — Говорю: «Милицию надо вызвать», а прапорщик смеётся: «На тундру никакой милиции не хватит». Закопали, постояли. Забрали солдатам его запасы.
— Чем же они питаются?
— Морошка, голубика, брусника, сушёная рыба.
У неё раскрылись огромные глаза. Илья недовольно закрыл свои: «Так она до утра не уснёт». Так и было дело Лиза продолжила разговор.
— Как же они без хлеба? — поинтересовалась она.
Изобразив искусно храп, пришлось всё же отвечать:
— Никитин говорит, такое бывает, что приходят на «точку» менять на пушнину.
Его щека только сроднилась с подушкой, а она новый вопрос ему:
— Зачем же они в тундру бегут?
— Воли хочется, а документов нет. Сами себя в ловушку загоняют. Надышатся свободы, а жизни-то не светит.
Лиза прошептала:
— Трясина под ногами, трясина в душах…
— Рассказывают, что много зеков на рудниках работает, на комбинатах тяжёлую лямку тянут. Может и враки, но за что купил, за то и продаю.
— Край земли.
— Да малышка, суровая земля, не менее суровая жизнь и свои писанные тундрой законы.
И тут она опять свернула на легенду затона.
— Илюша, а как же эти двое выжили?
Но он решил твёрдо, больше ни слова иначе сам себе язык откусит.
— Спи, а то я утренний развод просплю, — придвинул он её поближе к себе закрывая рот поцелуем, чтоб не болтала. Всё получилось, Лиза замолчала, жадно включаясь в игру, но теперь расхотелось спать уже ему.
Пожар
Он уснул, а Лиза проворочалась до его пробуждения, так и не сомкнув глаз, а забывшись ненадолго после его ухода, металась в тревожных миражах. Ей снилась убегающая от Бориса Нина, умирающий в яме на берегу Тимофей, с остервенением борющийся за жизнь тонущий Илья. А ещё прапорщик Никитин с её мужем, закапывающие в тундре беглого и катящиеся с горки потоком воды кости. Вскочила от того, что встревоженный Тимка, оря во всю мощь, тряс её.
— Мама, пожар, пожар, вставай. «Затон» горит.
«Что за чушь?!» Лиза метнулась к окну. Огромное пламя плясало на горе. У неё неприятно засосало в желудке. Интуиция Ильи не зря подавала сигналы опасности. «Что?» стучался вопросом в голове страх. Техника, котельная, дизельная? Собственно, какая разница, всё равно ЧП. У Ильи будут проблемы, да и неизвестно, как ещё переживёт это дивизион. Могут отправить семьи на материк, говорят, уже было раз такое. Накинув халат, выскочила на крыльцо, где толкались, пытаясь, что-то рассмотреть на горе ребятня и охали женщины.
— Дизельная горит, — рассмотрел всё же кто-то.
— Она, проверка, как раз была. Генералу какому-то залётному не повезло. Впереди всех бежал, да ещё и в гору, — не весело пошутила подошедшая повариха Мария Ефимовна, жена прапорщика Александра Николаевича Никитина.
— Дел теперь по горло будет, до зимы кровь из носа, а дизельную пустить надо будет, иначе мы пропали. Мужики не вылезут из тундры до снега. — Охали одни.
— Да, беда большая подвалила. Хоть бы что другое, а то дизель. Питание на технику. Свет. Насосы. Вода. — Сокрушались другие.
— Здесь всё главное и жизненно необходимое, во что не ткни. — Возражали третьи говорившей.
— Генерал какой-то не франтовый этот. Откуда его черт пригнал, — возмутилась медсестра Леся. С утра голову морочил. То решил усесться на перила. Ему командир объясняет. — Мол, извините, товарищ генерал за вмешательство, но вы бы поосторожнее со всеми этими сооружениями, так как здесь всё старое. А тот нос гусём, сам знаю. Кто ты такой чтоб мне указывать. Хлоп, готов, смотрю, начальник штаба с командиром за ручки белые уже поднимают, а замполит сзади отряхивая, подталкивает. Мол, не ушиблись ли…
— Что, так и было? — засмеялась Мария Ефимовна. — Ох, Господи, смех сквозь слёзы. Бывает, встречаются и такие глухари.
— А то… Я с крыльца санчасти чуть не свалилась от его крика.
— И громко орал?
— Не описать. И чем мы тут занимаемся, раз ни одной доски нигде новой не видно. И что он сейчас кишки нам вывернет, проверяя всё, что на глаза ему попалось. Интересное кино, где в тундре доски взять. Когда «точка» свои последние денёчки доживает.
— Правильно ты говоришь. Все же знают, ещё пару лет и переучка на новую технику пойдёт. Видели: новую позицию уже на сопках готовят. Вот там будет всё как надо, не только перила новые, но и «ДОСы»…
— Вот именно какой же дурак сюда деньги вколачивать будет, не круши своей тушей, будь ласков, старое. Нам ещё жить тут. А то на животах и жопах некоторых военноначальников кружки носить можно.
— Будем надеяться, что обойдётся всё, — обронила Ефимовна, косясь на жену замполита.
— Молитесь, чтоб это было так, — опять не выдержала Леся. — А то мужиков до белой горячки замучают.
— Такое чувство у меня, что генералами идиотов принципиально делают. Выискивают, выращивают, а потом и присваивают, пылинки с него сдувая. — Вспылила и планшетистка Тамара, пришедшая домой на обед.