Норки!
Шрифт:
если так ему будет удобнее. Именно поэтому в свое время Филин сделал все, чтобы держать лиса подальше от их лесных дел.
Рака как раз собиралась ответить, когда на поляну, громко хлопая крыльями, вылетели два очумелых дрозда.
— Там!..— закричали они.— Там Берта!.. Летим скорее!!!
Тело Берты лежало на дне Карьера. Шея у нее была сломана. Потрясенный щегол, единственный свидетель происшествия, рассказал им, что Берта на полной скорости ударилась головой в каменную стену. По его словам, она как будто даже не видела препятствия.
Наклоняясь над скрюченным тельцем,
Филин подумал о том отчаянии, в которое повергнет лесных жителей весть о постигшем их несчастье. Ему необходимо было действовать быстро и решительно.
— Я передумал, — заявил он. — Слетаю-ка я повидать Фредди. От меня, во всяком случае, не убудет.
— Я рада слышать это, Фил, — с благодарностью отозвалась Рака. — В душе лис всегда был предан лесу.
Глава 62. ИСКУССТВО ВИЛЬНУТЬ ХВОСТОМ
Кружа в вечернем темном небе, Филин высматривал Фредди. Наконец лис осторожно выбрался из норы и огляделся.
Убедившись, что опасности нет, Фредди коротко тявкнул, и из норы показалась его семья — несколько ярко-рыжих пушистых лисят. Наблюдая, как терпеливо Фредди сносит их неловкие укусы и броски, Филин удивился — почему-то раньше он никогда не задумывался об этой стороне его характера и не подозревал, что лис может быть заботливым и нежным отцом. По всему было видно, как Фредди нравится эта возня, однако она продолжалась недолго. Попрощавшись с детьми и супругой, которая на минутку высунулась из норы и тут же спряталась обратно, лис отправился по своему обычному маршруту вдоль гребней холмов. Если он и заметил в небе Филина, то не подал виду.
Лис медленно трусил по тропинке, чутко принюхиваясь и прислушиваясь ко всем подозрительным шорохам, и Филин невольно залюбовался простой грацией, с которой Фредди управлялся со своим длинным и гибким телом, одетым в роскошную рыжую шубу, хорошо заметную на фоне темно-зеленой травы, но напоминавшую своим цветом великолепие близкой осени. Что и говорить, лис был очень красив, и Филин даже позавидовал ему — правда, совсем немножко. Зная повадки Фредди, он легко мог предугадать, какую дорогу выберет лис, и полетел вперед, чтобы перехватить его.
Вот внизу промелькнула знакомая полянка. Филин круто спикировал вниз и уселся на ветке молодого ясеня, под которым — он знал — Фредди обязательно пройдет сразу после того, как проскользнет мимо вон тех зарослей ежевики.
Лис бесшумно возник из-за кустов и остановился в замешательстве, держа переднюю лапу на весу.
— Как дела, Фредди? — приветливо окликнул его Филин.
— Неплохо, Фил, неплохо, — с осторожностью ответил лис. — Давненько мы не виделись. А как у тебя?
— В общем, все в порядке, если не считать норок,— небрежно ответил Филин.— А тебе они не мешают?
— Понемножку справляемся.
«Еще бы ты не справлялся, старый пес, — подумал Филин. — Будь в тебе побольше честности и поменьше
осторожности, ты бы обязательно похвастался, как ловко ты к ним приспособился*.
— Я слышал, они опять взялись за старое, — неожиданно добавил Фредди. — Никогда не видел, чтобы они так волновались. Особенно молодняк… Это что-то совсем особенное.
— К сожалению, ты прав, — согласился Филин. — Похоже, избавившись от людей, мы совсем немногого достигли.
Словно в подтверждение его слов, ветер донес с Плато дикий многоголосый визг, и оба невольно замерли, стараясь разобраться, был ли это крик боли или удовольствия. Пожалуй, последнее, решили оба одновременно и с пониманием кивнули друг другу.
— Снова этот проклятый водный аттракцион, — вздохнул Филин.— Попробуй-ка поспи днем, когда там такое творится!
Фредди сочувственно кивнул. Пауза затягивалась, и Филин догадался, что прервать ее придется ему (Фредди всегда предоставлял инициативу собеседнику).
— Я тебя не задерживаю? — небрежно осведомился он.
— Вчера вечером тут неподалеку была уничтожена кроличья колония, — сказал Фредди, впервые посмотрев на Филина прямо.— Ты, наверное, знаешь… Я хотел взглянуть, не осталось ли там чего-нибудь для меня. Но это, конечно, может подождать.
Он уселся на траву под кустом, почесал за ухом и ухмыльнулся во всю ширину пасти.
— Ты близко с ними сошелся?
— Это было давно, — возразил лис, оправдываясь. — Всем нужно как-то жить, знаешь ли… Но сейчас — нет. Норки перешли всякие границы; даже мне кажется, что они перегнули палку.
Филин был поражен: не в характере Фредди было высказываться о ситуации определенно, тем более о ситуации, которая его устраивала.
— Они не такие, как мы, правда? — спросил он как можно мягче. — Для них нет ничего святого, и они не чтут устоев… — Он ненадолго задумался, пытаясь найти
верные слова. — Норки не понимают девиза «Живи сам и дай жить другим», я правильно понимаю?
— Живи сам, и пусть другие подохнут — вот какого принципа они придерживаются, — проворчал Фредди. — Когда они только появились в лесу, — добавил он, — я подумал: вот что-то новое, такое, что может оказаться полезным всем нам — или, по крайней мере, мне. — Лис печально улыбнулся. — Мне казалось, хорошая встряска пойдет лесу только на пользу. На многое здесь стали бы смотреть по другому…
«К чему клонит этот старый хитрюга?» — задумался Филин. Голос Фредди звучал почти искренне:
— Я ошибался, Фил. Ты совершенно прав. Норки никогда не станут здесь своими. Они — чужие!
Вот оно, слово, в поисках которого Филин так долго ломал себе голову!
— Ты ухватил самую суть! — взволнованно воскликнул он. — Они — чужаки!
Пора, решил он, пора переходить к главному — к осенившей его идее.
— Люди не зря держали их в клетках, как ты полагаешь? — спросил он. — Теперь, когда норки убили Альфонса, щелкуны будут ненавидеть их так же, как и мы. Я вот что хочу сказать, Фредди…— замялся он, нежданно-негаданно сбившись с мысли. — Что, если люди узнают, кто живет в лесу и кто убил золотую иволгу? Что они тогда сделают? Может быть, они избавят нас от норок?