Норки!
Шрифт:
— Ладно, не обращайте на меня внимания, — устало ответил Филин, устраиваясь поудобнее, чтобы послушать. Перспектива узнать что-то новое и важное несколько подбодрила его, однако то, что он услышал, потрясло его до глубины души.
Насколько он понял, в момент его появления подкомитет как раз обсуждал ночной шум. Лесные жители, ведущие дневной образ жизни, — в том числе, разумеется, завирушки — жаловались, как мешают им спать ночные шорохи. Ночным зверькам оставалось только защищаться, при этом они вполне резонно возражали, что иного выхода у них нет.
— Глаза! — восклицала лесная мышь, и ее товарки сочувственно кивали.— О, эти жуткие глаза!!! Из-за них мы не можем расслабиться ни на секунду.
Филин почувствовал себя заинтригованным. Прожив в Старом Лесу всю свою жизнь, он воспринимал как должное, что за тобой все время наблюдают. Находясь в лесу, ты кожей чувствовал чье-то незримое присутствие, даже если поблизости никого не было. До сих пор, однако, это считалось нормальным.
Но мышь, оказывается, сказала еще не все. Ведомый ее красноречием, Филин внезапно оказался в каком-то месте, которого он не узнавал. Он всегда считал Старый Лес довольно приятным местом (лично для него он был почти как спортивная площадка, где можно вволю порезвиться, не подвергаясь ни малейшей опасности), однако по словам мыши выходило, будто это не лес, а просто кошмар, наполненный глазами
настоящих и выдуманных врагов, которые только и ждут, чтобы схватить тебя зубами или когтями. Состояние постоянного напряжения вызывало у мелюзги настоящую паранойю, и, по мере того как болезнь прогрессировала, настоящие и выдуманные враги начинали мерещиться слабейшим уже повсюду. Весь их образ лшшьления оказывался подчинен только одному — как спасти свою серенькую шкурку, а самое примитивное выживание оказывалось высшим успехом для всего мышиного племени.
Филин попробовал представить себя на месте полевок, однако быстро отказался от своих попыток. В конце концов никакой враг — ни воображаемый, ни реальный — не подстерегал его в сумерках, чтобы бесшумно спикировать ему на спину и крепким клювом перебить позвоночник, но он понимал, что ни одно существо не в состоянии прожить всю жизнь в страхе и не свихнуться. Филин, во всяком случае, не смог бы — его нервы вряд ли выдержали бы подобное напряжение.
С чувством облегчения Филин увидел, как на поляну выскочил Лопух. Маргаритка, как всегда, держалась на два прыжка позади.
— Необходимо немедленно начинать собрание, — нетерпеливо бросил ему Лопух, пренебрегая элементарной вежливостью.— Времени слишком мало, а успеть надо многое.
Филин протестующе встопорщил перья. В последнее время Лопух был так увлечен организацией бесчисленных собраний и так раскомандовался, что Филин порой чувствовал себя ничтожнейшим исполнителем, в то время как он уже привык считать себя лицом, облеченным определенными полномочиями и властью.
— Не раньше, чем я побеседую с Дедушкой Длинноухом, — ледяным тоном отрезал он.
При этих его словах Маргаритка как-то неловко переступила с лапы на лапу, и Филин немедленно это заметил.
— Надеюсь, ДД все еще с нами? — быстро спросил он, заподозрив самое худшее.
— Не совсем… — медленно ответил Лопух и бросил на свою спутницу уничтожающий взгляд.
— Не совсем? — удивился Филин. — Что ты имеешь в виду?
Последовала продолжительная пауза.
— Видишь ли, Филли, — сказал наконец Лопух, глядя в землю, — я вынужден с прискорбием констатировать, что мой прадедушка приказал долго жить.
— Долго жить? Кому? — переспросил Филин.
— Умер, — пояснил Лопух.
— Когда?
Последовала еще более длинная пауза.
— Фактически несколько дней назад, — неохотно признался Лопух, старательно избегая взгляда Филина. — Мы хотели сказать тебе, но потом предпочли с этим повременить. Ты мог расстроиться.
— Понятно,— кивнул Филин, хотя на самом деле все было не так ясно, как ему хотелось. Разумеется, кролики были правы, полагая, что известие о кончине патриарха расстроит его. Кроме того, ему было искренне жаль старика. Но дело, скорее всего, было в другом. Просто Лопух, видя, какое отвращение питает Филин к бестолковой суете Сопричастных Попечителей, совершенно правильно предположил, будто только обещанная встреча с ДД может удержать его могущественного союзника от того, чтобы распрощаться с кроликами навсегда и заняться своими делами.
— Прошу тебя, не бросай нас сейчас! — взмолился Лопух с самым сокрушенным выражением на морде. — Мы почти у цели.
— Пожалуйста, не бросай! — пискнула Маргаритка. — Не сердись на Лоппи — он думал только об общем благе.
Грандиозное собрание по поводу принятия Уложения о Порядке и Билля о Правах должно было состояться в самое ближайшее время. Большая Задница был прав — они почти достигли цели.
— Хорошо, поверю тебе в последний раз, — неохотно сказал Филин, уверенный, что если он еще не сошел с ума, ежедневно общаясь с Сопричастными Попечите-
лями, то небольшое размягчение мозгов налицо. — Впрочем, кое-что я все-таки тебе скажу: твой прадедушка стоил десятка таких, как ты.
— Ты несправедлив, Филли! — воскликнула шокированная Маргаритка. — Никто из нас не идеален, знаешь ли! Ты судишь слишком строго. Лоппи и так старается изо всех сил…
— Не сомневаюсь, — сухо перебил ее Филин. — Вот только для кого?
Глава 27. ЗАГОГУЛИСТЫЙ УЧАСТОК
Стоило Горчице появиться на пороге сарая, как Мега тут же вскочил и насторожился. Желтая собака, разумеется, даже не догадывалась, с каким нетерпением ее тут ждали, особенно после того как Психо предпринял очередную «импровизацию», которая едва не закончилась самым плачевным образом. Крысеныш предложил побеседовать с Пуссли.
— По-моему, стоит попробовать допросить ее, Мега, — убеждал он Вождя. — Похоже, кошка знает гораздо больше, чем эта драная псина. Позволь мне побеседовать с ней! — умолял Психо, поблескивая своими мутными глазками.
— Хорошо, — неохотно согласился Мега. — Но будь предельно осторожен, Пуссли не на нашей стороне.
Когда Пуссли снова появилась в сарае, Мега сразу понял, что она что-то подозревает. Против обыкновения, кошка не стала распространяться о преимуществах кошачьего рода; вместо этого она принялась прохаживаться из стороны в сторону, настороженно принюхиваясь и прислушиваясь.
— Ну что, мои дорогие? — наконец снизошла она до общения. — Мне кажется, в вашем крошечном мирке что-то происходит. Я не ошиблась?
— Так, самую малость…— отозвался из-за сетки Психо, неубедительно улыбаясь своей крысиной улыбкой. — Откровенно говоря, Пуссли, нам здесь изрядно
надоело, — продолжал он надменно. — Пожалуй, нам пора сменить квартиры. За одним только дело стало — мы пока не решили, куда нам лучше отправиться. Может быть, у тебя, как у существа, хорошо знающего мир, есть какие-нибудь идеи на этот счет?