Норма
Шрифт:
Лифт плавно остановился, светло-зеленые двери разошлись.
Николай Иванович вышел в вестибюль.
Стоящий у проходной милиционер повернулся, отдал честь. Николай Иванович кивнул головой, минуя его, толкнул стеклянную дверь.
У подъезда прохаживались двое милиционеров в шинелях. Заметив Николая Ивановича, они остановились и приложили руки к вискам.
Николай
Машина стояла рядом. Вышел шофер, открыл заднюю дверцу:
— Добрый вечер, Николай Иваныч.
— Добрый вечер, Коля. — Николай Иванович кинул папку на сиденье и сел сам.
Шофер проворно обежал мощный черный перед, сел за руль, завел и плавно тронул.
Проехали коротенькую аллею, уперлись в серебристые ворота, которые стали медленно расходиться. За воротами стояла черная волга охраны. Возле волги прохаживались трое в плащах. Ворота разошлись, лимузин проехал мимо волги. Трое хлопнули дверцами, волга тронулась следом.
— Домой, Николай Иваныч?
— Ага.
Свернули на Кутузовский, понеслись по середине.
— Сегодня, Николай Иваныч, «Спартачок» наш «сапогам» наложит. Как пить дать.
— Не говори гоп… — Николай Иванович приспустил стекло.
— Вот увидите. Он «Химику» как в субботу, а? Здорово!
— Химик не ЦСКА.
— Ну, разные, конечно, но семь-ноль выиграть, это тоже суметь надо. Счет — будь здоров.
— Посмотрим, — Николай Иванович зевнул, снял шляпу и положил на папку. — Чего-то хмурится. Дождь пойдет.
— Пойдет, конечно. Вон как заволакивает. Мокрая осень какая-то. Прошлый год сухая была. Картошку копали, одно удовольствие. Ни грязи, ни чего. А щас меси вон…
— А вы не копали еще?
— Какой там! Куда ж в такую грязь.
— Смотри, сгноишь.
— Да в эту субботу попробуем…
Свернули в переулок, подкатили в восьмиэтажной башне. Волга остановилась рядом, охранники вышли, озираясь, обступили лимузин. Шофер открыл дверцу, Николай Иванович выбрался, подхватив папку и шляпу. Рыжеволосый охранник открыл дверь подъезда.
Николай Иванович кивнул ему и пошел по серо-коричневой ковровой дорожке. Широкоплечий лифтер вышел из-за стола:
— Добрый вечер, Николай Иванович.
— Привет.
Подъехал лифт, разошлись двери.
Николай Иванович вошел, утопил кнопку "З", посмотрел на себя в зеркало. На этаже вышел, позвонил. Дверь открыла Лида.
— Привет, — Николай Иванович поцеловал ее в щеку.
— Привет, — она ответно поцеловала его. — Почему без шляпы ходишь? Франтишь? Я из окна видела. Заболеешь.
— Да я из машины только…
— Смотри, простудишься. Устал?
— Есть немного. А мать где?
— У Веры.
— Аааа…
— Ужинать щас будешь или после?
— Давай щас. Там хоккей в семь…
Лида помогла ему раздеться. Николай Иванович вынул из плаща норму:
— Отнеси на кухню.
— Что, долго заседали?
— С трех.
Она ушла на кухню, крикнула оттуда:
— Рыбный суп будешь или харчо?
Николай Иванович одел тапочки:
— Харчо.
Лида загремела тарелками.
Николай Иванович сходил в туалет, вымыл руки и, засучивая рукава рубашки, прошел сквозь бамбуковую занавеску — на кухню. Лида, напевая, резала балык:
— Садись, давай. Я Аньку отослала, а сама хозяйничаю.
— А что такое?
— А она простыла где-то. Сопливая вся.
— А… Поешь со мной?
— Нет, папочка, я обедала недавно. С мамой мы поели. А ужинать рано еще. Садись.
На столе дымился харчо, стояла бутылка «Мукузани», грибы, ветчина, паюсная икра в розетке.
Норму Лида выложила в блюдце.
Николай Иванович взял ложку, придвинул норму, зачерпнул, вяло прожевал.
Лида разложила балык на тарелочке, вытерла руки о висящий на стене фартук, села напротив.
Николай Иванович неторопливо жевал норму.
— К Никитичу ездил? — Лида подперла подбородок рукой.
— Ездил.
— Ну и как? Освоился на новом месте?
— Да не очень… не справляется что-то. Только и новшеств, что ворота посеребрил…
— Ну, пыль в глаза пустить это он любит. А сам как?
— Тоже не важно. Опухший какой-то. Пьет наверно.
— Пьет, конечно. Сергея Петровича шофер рассказывал, как вез его пьяного с дачи.
Николай Иванович поскреб с блюдца коричневые остатки, облизал ложку и придвинул харчо:
— Ух ты, густое-то а…
— Ты балыка возьми, грибы вот…
— Я вижу, — он хлебнул раз, другой, налил вина, выпил и заел куском балыка. — Мать давно уехала?
— Часа в четыре. Да, чуть не забыла — тебе Николаич звонил.
— Так я ж перед отъездом говорил с ним.
— Ну, не знаю. Может, вспомнил чего. Знаешь как. Хорошая мысля приходит опосля.
— Тоже верно…
Николай Иванович хлебал харчо.
Лида встала, подошла к плите:
— А на второе Анька котлеты сбацала. Из индейки.
— Положи мне половинку.
— Чего так?
— Больше не хочу.
— А картошки?
— Тоже малость.
Он доел харчо. Лида поставила перед ним тарелку со вторым.
Николай Иванович подцепил картошку, прожевал, отложил вилку:
— Аааа… это он наверно насчет шестого… я щас…
Он встал, прошел через коридор и гостиную в кабинет, поднял трубку красного телефона без циферблата: