Нормы в пространстве языка
Шрифт:
Представителей среднелитературного типа речевой культуры, составляющих большую часть образованного населения, уместно сравнить с такими субъектами нормативного социального поведения, которые соблюдают все основные социальные нормы, но могут нарушить незначительные: перейти улицу на красный свет, задержаться на несколько дней с оплатой коммунальных услуг и т. п. Такие нарушения повсеместны, но они не меняют общего оценочного знака: это в целом достойный член общества и вполне грамотный человек.
Умеренными девиантами можно считать представителей литературно-разговорного и фамильярно-разговорного типов речевой культуры, которые вполне успешно оперируют только одной разновидностью литературного языка – разговорной речью, применяемой ими во всех ситуациях общения.
Одобряемое отклонение от нормы (положительные девиации) характеризует выдающихся писателей, которые, нарушая норму, достигают в своем творчестве особого эстетического эффекта. В этом смысле показателен тот путь, который проходят мастера слова, стремясь найти новые формы, говорить в новое время на новом языке. В статье «Как делать стихи» – своеобразном руководстве для поэтов – В. Маяковский говорит о необходимости пересматривать язык литературы. Приведем некоторые выдержки из нее.
…Революция выбросила на улицу корявый говор миллионов, жаргон окраин полился через центральные проспекты; расслабленный интеллигентский язычишко с его выхолощенными словами: «идеал», «принципы справедливости», «божественное начало», «трансцендентальный лик Христа и Антихриста» – все эти речи, шепотком произносимые в ресторанах, – смяты. Это – новая стихия языка. Как его сделать поэтическим? Старые правила с «грозами, розами» и александрийским стихом не годятся. Как ввести разговорный язык в поэзию и как вывести поэзию из этих разговоров? Плюнуть на революцию во имя ямбов?… Нет! Безнадежно складывать 4-стопный амфибрахий, придуманный для шепотка, распирающий грохот революции!… Нет! Сразу дать все права гражданства новому языку: выкрику – вместо напева, грохоту барабана вместо колыбельной песни:
…Материал слов, словесных сочетаний, попадающийся поэту, должен быть переработан. Если для делания стиха пошел старый словесный лом, он должен быть в строгом соответствии с количеством нового материала. От количества и качества нового будет зависеть – годен ли будет такой сплав в употребление. Новизна, конечно, не предполагает постоянного изречения небывалых истин. Ямб, свободный стих, аллитерация, ассонанс создаются не каждый день. Можно работать и над их продолжением, внедрением, распространением…
Отрицательные девиации характерны для коверкающих, искажающих язык, сознательно, но не продуктивно, эстетически не оправданно нарушающих нормы. В эмоциональных публикациях последнего времени к подобным явлениям часто относят так называемый албанский язык. Возникнув как языковая игра, «албанский язык» стал чрезвычайно распространенным в сети Интернет явлением, а став массовым, утратил креативность; желание порвать с существующими в литературном языке нормами стало, по сути, новой нормой. Иными словами, произошла классическая смена статусов нормы и аномалии. При этом новая норма реализует ту же регулятивную функцию, определяет стиль поведения индивида, а переключение с нормы на норму вызывает значительные трудности. Повторим: первые «албанцы» в силу лингвокреативности своей реформаторской деятельности вполне могут считаться положительными девиантами, но масса их последователей, бездумно искажающих язык, – уже нет; массовость лишила язык оригинальности.
Итак, представляя континуум носителей литературного языка через оппозицию нормативного и девиантного речевого поведения, получаем следующую картину.
Норма
• элитарный тип речевой культуры (норма-идеал);
• среднелитературный тип речевой культуры (норма-диапазон допустимых отклонений).
Девиации
• литературно– и фамильярноразговорный типы речевой культуры (умеренная девиация);
• писатели, экспериментирующие со словом (положительная лингвокреативная девиация);
• намеренное массовое отрицание нормы (отрицательная девиация).
Распространяя на носителей языка классификацию типов поведения Р. Мертона, получаем примерно следующую картину.
Конформистами являются те говорящие, которые согласны с общей нормой хорошей, грамотной, коммуникативно-пригодной речи и социально одобряемыми средствами ее достижения – изучением языка и литературы, чтением, вниманием к авторитетным источникам. Среди конформистов – специалисты-филологи, школьные и вузовские преподаватели, стремящиеся сделать свою речь эталонной для слушателей, люди, так или иначе работающие со словом: корректоры, редакторы, авторы, дикторы, вообще люди, внимательные к своей и чужой речи.
К инновациям стремятся те носители языка, которые в принципе согласны со значимостью хорошей речи, но не склонны использовать традиционные способы ее развития. Так, распространенный в студенческих научных работах грех – плагиат не идей, а именно выражений. Штампованная, клишированная речь, с одной стороны, вполне правильная, но, с другой – однозначно чужая, не прочувствованная, а «украденная».
Ритуалисты, желая добиться одобрения (например, получить хорошую оценку), учатся, «зубрят» материал, но не присваивают его духовно, в результате чего новое знание не влечет за собой изменение качества речи. Замечено, что число реальных носителей литературного языка и тех, кто по своему социальному статусу мог бы быть таковыми, существенно различается [84, с. 208]. Для получения зачета, экзамена, а в итоге – пресловутой «корочки» можно вызубрить, но зазубренное не становится своим, поэтому в таком случае уровень образованности фактически не повышается.
Ретретисты не считают нужным что-либо менять в своей речи и, соответственно, не совершают никаких действий с целью ее улучшения. Отсутствие осознания неправильностей своей речи свойственно, например, представителям литературно– и фамильярно-разговорного типов речевой культуры.
Наконец, бунтари – творческие личности, которые стремятся отойти от распространенных стандартов хорошей речи и проповедуют прелести новой речи. Это экспериментаторы, революционеры речевой культуры, ищущие новое и эпатирующие широкую общественность.
Подытожим. Социальные языковые нормы находятся в одном ряду с законами, положениями, уставами и прочими формами узаконенных установлений. Социальные нормы задают правила игры, соблюдение которых позволяет человеку чувствовать себя спокойно и уверенно и даже надеяться на некоторые поощрения. Нарушение правил может повлечь за собой неприятности: формула Незнание не освобождает от ответственности вполне применима и к случаям нарушения норм языка.
Культура языковая (речевая) как составляющая всей культуры данного общества базируется на традициях. Аккумулируя предшествующий опыт употребления системы, языковая традиция на каждом этапе развития опыта подлежит уже не осмыслению, а воспроизведению (осознанному или бессознательному), иными словами, языковая традиция составляет одну из программ, по которым строится поведение члена общества.