Нортланд
Шрифт:
Я снова замоталась в одеяло, вышла из ванной, пожалев, что не взяла с собой одежду. Рейнхард стоял у окна, он на меня не смотрел, и я смогла одеться без мучительных спазмов неловкости, вполне ожидаемых в условиях моей психической жизни.
Только застегнув все пуговицы на платье, я сказала ему:
— Так чего ты хочешь? Что тебе нужно от Отто?
Я вовсе не надеялась, что он ответит. Рейнхард не имел никаких слабостей передо мной, а жуткое ощущение чуждого, иного разума мешало мне представить, что он способен сказать что-то из сочувствия ко мне.
Рейнхард
— Ты кое-что забываешь, Эрика. Нортланд — это не только и не столько насилие. Это еще и некоторые интересные возможности. Подобное сочетание и рождает империю.
— Спасибо, что говоришь со мной загадками, перед этим пригрозив моему другу.
— Так он тебе уже друг? Это интересно.
— Нортланд в том числе финансовая империя, — сказала я. — Вопрос в деньгах?
— В капитале.
Я прошла мимо него, не зная, стоит ли целовать его на прощание. Он поймал меня за руку, а затем крепко прижал к себе.
— А если я пойду, скажем, к Карлу и сдам тебя.
— Значит, ты сдашь и Отто, — сказал Рейнхард, коснувшись губами моей макушки. — Но что еще важнее, ты не причинишь мне вреда по своему желанию.
— А ты мне?
Он поцеловал меня в висок, заставив чуть отклонить голову. Затем я легонько оттолкнула его, словно пытаясь опровергнуть тезис о том, что я не способна причинить ему вред. Я шла к двери, ощущая его взгляд, но не могла обернуться. Да и не нужно было.
Я ведь все равно не понимала его значения.
Моей гордости хватило на то, чтобы выйти из гостиницы, затем я побежала. Желтые пятнышки такси расплывались у меня перед глазами от напряжения. Я влетела в одну из машин, быстро назвала улицу и вцепилась в спинку переднего сиденья. Таксист посмотрел на меня, как на сумасшедшую, и я выпалила:
— Я опаздываю на работу!
Некоторое время мы ехали молча, затем таксист заговорил. Он журчал, словно радио. И я подумала, что могу гордиться собой. На некоторое время мне удалось лишить дара речи человека от природы довольно болтливого. Речь его обладала тем приятным качеством, которое часто присуще таксистам и парикмахерам. Он не требовал на свои вопросы никаких однозначных ответов, я могла вовсе не складывать звуки в слова, мычать нечто утвердительное или отрицательное вне зависимости от смысла сказанного.
Мне так хотелось помочь Отто, но в то же время я не чувствовала в себе достаточной силы для того, чтобы сделать нечто из ряда вон выходящее. У меня даже не было возможности что-то подобное помыслить.
Я чувствовала себя так, словно меня заперли в аквариуме, и теперь я плавала, просматриваемая со всех сторон, изолированная, в сущности, как рыба, лишь отрывочно интересная зрителям. В фокусе были совсем другие люди. Собственно, следовало представить себя рыбой в аквариуме, стоящем посреди ресторана. Блюдом для была не я. По крайней мере, на данный момент.
Как только машина остановилась, я выскочила из нее, оставив деньги таксисту и крикнув ему:
— Сдачи не
Я неожиданно быстро нашла нужный мне двор, бегом поднялась по лестнице, удивляясь тому, насколько выносливой могу быть в сложной ситуации. На звонок я жала без перерыва, демонстрируя, насколько срочно мое дело. Никто, однако, не открывал, причем довольно продолжительное время. Первой моей реакцией был страх — Рейнхард уже добрался до них.
Затем я, впрочем, с облегчением подумала, что они могли переехать по независящим от меня обстоятельствам, тем самым оборвав ниточку, которую Рейнхард протянул от меня к Отто. Когда мне открыла Лиза и с визгом бросилась обниматься, я постаралась вырваться, быстро осознала, что это невозможно и только тогда заговорила:
— Отто в большой опасности!
Лиза мгновенно стала серьезной. Я и не думала, что ее кукольное лицо может отразить такое напряжение. До этого мне казалось, что на нем навсегда застыла фарфоровая безмятежность. Теперь же Лиза казалась в чем-то схожей с Рейнхардом. Я увидела Отто, он выглянул из кухни, когда я вошла в коридор.
— Рейнхард, — сказала я. — Он едет сюда.
Отто выругался, но как-то без страсти, без особенного страха. Я услышала из комнаты голос Ивонн:
— Что?!
Но больше всего в тот момент меня занимала Лиза. Она смотрела на меня так, словно не просто ударит, убьет меня. Ее зеленые глаза потемнели, а губы чуть скривились. Лицо словно бы ничего не выражало, но злость ее я чувствовала каждой клеточкой своего тела, сжавшейся в ожидании удара.
— Это не я! Я ничего не говорила ему! Я даже не могла! Он следил за мной!
Отто вклинился между мной и Лизой.
— Так, — сказал он. — Ладно.
— Вам нужно уходить, пожалуйста.
Лиза сказала:
— Я соберу вещи.
Голос ее совсем изменился. Я прошептала Отто:
— Я вовсе не хотела. Пожалуйста, я ничего ему не говорила.
— Пожалуйста, что? — спросил Отто рассеянно. Казалось, он ничего не боится. Как только в коридоре появились Лили и Ивонн, я снова выпалила, словно заводная игрушка:
— Я не говорила ничего. Он сам узнал.
— О, — сказала Лили. — Понятно.
Она обхватила себя руками.
— Естественно, мы уедем, — сказала она. — Может быть, раз уж ты приехала сюда с этой чудесной новостью, ты можешь предложить нам какое-нибудь место, где мы могли бы остаться?
Фраза была нарочито длинной, словно закончить ее означало для Лили перейти в какое-то иное, страшное состояние.
Ивонн сказала:
— Нужно было отправить в постель к врагу меня.
— Так, — сказал Отто. — Давайте-ка просто успокоимся. Хорошо? Мы все сейчас успокоимся.
А потом мы все вздрогнули, услышав звонок в дверь. Лиза замерла на пороге комнаты, в руке у нее был большой чемодан, который девушка ее комплекции должна была поднимать с трудом.
— Наверное, прятаться под стол было бы глупо, — сказал Отто. Мы с Ивонн и Лили кинулись к нему, пытаясь удержать, но Отто мягко освободился от наших рук и пошел к двери.