Норвежский детектив
Шрифт:
И наконец нашла. В углу, под потолком, там, где коридор поворачивал направо. Она поставила в угол стул и встала на него.
— Вот ты где, — прошептала она, обращаясь к кому-то в углу.
Посреди паутины неподвижно висел большой паук, как лесной орех среди листвы. Рядом висел орех поменьше — этот паук был мертвый. Более крупный орех ожил и начал стремительно спускаться — стебель, на котором он рос, удлинялся с невиданной скоростью.
— Кш-кш! — отмахнулась от него молодая хозяйка.
Паук
Изящная ручка собирала клейкую паутину, будто это была не паутина, а цветы. Наконец вся паутина была собрана, и чаша наполнилась до краев.
Фру Дафна опять улыбнулась — этой улыбки не видел никто.
Внизу в кухне на широкой плите стоял котел. В котле начало что-то булькать, и запрыгала крышка. Пятнадцатилетняя Петрина, помощница кухарки, уже давно таращилась на этот котел. Теперь она потянулась, чтобы снять крышку, однако ее остановила великанша повариха. Железная рука схватила Петрину за запястье.
— Сказано тебе, не трожь! Вот неугомонная!
— Но ведь кипит, Марта! — захныкала Петрина.
— Госпожа не велела снимать крышку. Мешай-ка себе шоколад и не суйся, куда не просят.
— А чего хоть там такое?
— А это не твоего ума дело!
— Да ты и сама-то, поди, не знаешь? — Петрина была поражена своей догадкой.
Марта не ответила, она тоже была сбита с толку. Во-первых, госпожа собственноручно занималась стряпней на кухне, а во-вторых, запретила ей, кухарке, заглядывать в котел, — это было похоже на светопреставление.
Марта должна была согреть бутылки с вином, Петрине поручено было помешивать шоколад. Горничная собиралась подать глинтвейн в курительную комнату, где господа играли в карты. Но они позабыли о своих обязанностях, выстроились вокруг плиты и смотрели на загадочный котел, в котором что-то булькало.
В соседней комнате над пустой пивной кружкой клевал носом кучер. Вот он встал и отправился в кухню, чтобы заново наполнить кружку. Но там он вместе со всеми уставился на котел.
— Убежит! — крикнул он.
Марта осторожно сдвинула крышку, чтобы оставить щель для пара. Кучер подошел к самому котлу и попытался заглянуть в него. Марта отпихнула его:
— Ишь, любопытный! Сходил бы лучше в подвал да принес сухих дровишек.
Кучер повиновался. Приказания Марты были для всех законом, даже для кучера, у которого пересохло в горле.
— Петрина, шоколад! — вновь загудел голос Марты. — А ты, лентяйка, бери графины и марш в курительную комнату!
Горничная схватила поднос и, звякнув графинами, исчезла.
Только сейчас Петрина заметила на столе бутылку вина, пузырек с уксусом, чашу с какими-то серыми лохмотьями и сосуд с густой красной жидкостью.
Паутина
Многопудовая Марта обычно твердо стояла на земле. Она немного косила. Правый глаз у нее смотрел прямо и видел привычные сковородки, поварешки, перечницы и банки с кардамоном. Зато левый — поглядывал в сторону, будто заглядывался на что-то другое. Марта была родом из Нурланна. А у всех нурланнцев левый глаз такой — видит то, чего другим не видно.
— Что же там такое варится? — не унималась Петрина.
Марта занялась вином, а она все-таки улучила минуту и заглянула в котел.
— Боже правый! Там нитка!
— Нитка? — Марта выпрямилась, это уже было выше ее сил.
Ей, как и Петрине, было трудно победить свою вторую натуру. Она шагнула к плите.
Горничная уже вернулась на кухню, никогда прежде она не подавала глинтвейн так быстро. Теперь она выглядывала из-за широкой спины Марты, трепеща от нетерпения.
— Ну, посмотри, что там! Ну, прошу тебя!
Марта решительно подняла крышку. Поперек котла была положена проволока и к ней посередине привязана шелковая нитка. На нитке висел какой-то светлый желтоватый предмет, который захлестывала кипящая жидкость.
Петрина закусила губу:
— Это же зуб!
— Ой, человеческий! — охнула горничная.
Марта отпрянула от плиты и перекрестилась.
— Что здесь происходит, осмелюсь спросить? — раздался голос из глубины кухни.
Появилась фрекен Матильда, камеристка госпожи, которую наняли несколько недель назад. Она была невысокая, седая, немного сгорбленная, в толстых очках, за которыми щурились маленькие глазки. Больше всего на свете фрекен Матильда боялась уронить свое достоинство. Она держалась как придворная дама, и ее речь отличала чистота и строгость, присущая жителям Христиании.
— Что здесь происходит, осмелюсь спросить? — повторила она.
— Смотрите сами! — Марта указала на котел.
Фрекен Матильда так и сделала. Ей пришлось погрузить голову в облако пара, прежде чем она разглядела предмет, болтавшийся на нитке. Когда до нее дошло, что это такое, она схватилась за горло, потом ее рука поползла вниз, к груди.
— Медальон, — пробормотала она. — Не может быть! Я должна посмотреть у себя в комнате. — И она поспешно покинула кухню.
— Тут дело нечисто! — объявила Марта, вложив весь свой многопудовый вес в эти слова.