Носители искры
Шрифт:
– А почему не Оля?
– удивился я.
– Ну... так получилось. Мне никогда не нравилось имя Оля, и воспитательница стала звать меня Лёка, а подружки быстро трансформировали Лёку в Ленку, в общем, с детства это ко мне приклеилось... Мы, нулы, вообще любим прозвища!
– "Нулы"? Что это?
– Не что, а кто!
– рассмеялась Ленка.
– Нулы - нулевики - это те, кто живёт без околистов.
– В смысле - без околистов?
– не понял я, но вспомнив Яну Корочкину, предположил: - Они у вас мёртвые что ли?
– Почему мёртвые?
– вздёрнула бровь Ленка.
–
– Извлекли?!
– я не верил своим ушам.
– Да никто ничего не извлекал! Их просто никогда не было! Нулевики, понимаешь?
– нахмурилась Ленка.
– От слова "нуль".
Она явно злилась на мою тупость, но я ничего не мог поделать: эта информация никак не хотела укладываться у меня в голове.
– То есть... но как же такое могло получиться?..
– и тут до меня наконец дошло: - Вас что же, не крестили?!
– Почему же, крестили, - тяжело вздохнула Ленка, великодушно смиряясь с моей бестолковостью.
– Только без мониска.
– Но как же такое возможно, Ленка?! Ведь в любой церкви...
– Так мы же не в городском храме крестились, мы - прямо здесь, на базе. Тут есть специальная комната, которая вместо церкви. У нас и батюшка свой есть!
– посмотрев на моё вытянувшееся лицо, она рассмеялась и стукнула меня пальцем снизу по подбородку, приставляя на место отвисшую челюсть.
– Мы родились здесь, в "Оплоте"!
– А-а, - выдавил я.
– Ничего, привыкнешь, - уверенно заявила Ленка, сворачивая в очередной коридор.
– Вот, почти пришли. Здесь у нас жилые помещения.
– И много вас таких... нулов?
– Ну, не так чтобы очень... Особенно после Кривошеевой.
– Кривошеева? Кто это?
– Слушай, знаешь что... давай не всё сразу!
– Ленка распахнула дверь по правой стороне коридора.
– Вот твоя комната.
– Она как-то странно взглянула на меня и улыбнулась.
Я улыбнулся в ответ. Ровно остриженные светлые волосы... как это... каре?
– так, кажется, подобная причёска называется. Красивая. И девушке она очень шла, глаза выделяла - большие, внимательные, радужка зелёноватого цвета с тёмным ободком. Прямой нос, чётко очерченные губы - Ленка была очень хорошенькой.
– Сейчас мне бежать надо. Дела, понимаешь?
– оценив, как откровенно я на неё пялюсь, девушка покраснела и от этого сделалась ещё симпатичнее.
– А ты устраивайся пока, я потом ещё зайду.
– Да чего мне устраиваться?
– пожал я плечами и, с трудом оторвавшись от созерцания Ленкиного лица, окинул взглядом комнату. В ней стояло четыре кровати с тумбочками.
– У меня ведь даже вещей нет.
– Тебе принесут, - заверила Ленка и прежде, чем я успел сказать что-нибудь ещё, выскользнула за дверь.
Вещи принёс ещё один нул - Жбан и сказал, что он - мой сосед по новой комнате.
– А почему Жбан?
– спросил я.
– Потому что голова, - непонятно ответил парень.
– Вот тебе майка, джинсы, полотенце... Вроде должно подойти по размеру.
– Полотенце?
Жбан посмотрел на меня долгим пристальным взглядом, словно обдумывал: а не стоит ли дать мне в морду? Все здесь, на базе, не слишком жаловали бывшую ищейку, из-за которой погибла баба Яна, - оставалось только надеяться, что со временем они ко мне привыкнут и всё утрясётся.
– В общем, разберёшься, - видно, решив, что в тюрьме меня и так уже достаточно разукрасили, сказал Жбан и, ткнув пальцем в мою окровавленную рубашку, добавил: - А это можешь отнести вниз, в прачечную.
Часть вторая. Узкие ходы для кротов
Дышит кровью рассвет, но не сыграна пьеса.
Время крадет каждый мой шаг, безмолвие своё храня.
Быть или нет? До конца не известно,
Но я знаю одно: никому не дано
Дрессированным псом сделать меня!
Пусть пророчит мне ветер северный беду,
Я пройду и через это, но себе не изменю.
Ветер бей сильней, раздувай огонь в крови!
Дух мятежный, непокорный, дай мне знать, что впереди!
Группа "Кипелов". "Жить вопреки"
Кульки
Яну Корочкину хоронили рано утром на маленьком кладбище, устроенном прямо в лесу неподалёку от базы. Народу пришло немало, и, хотя я ещё не со всеми успел пообщаться лично, многие уже казались знакомыми. Заметил я и парня, в которого стрелял, когда, ещё ловчим, пытался арестовать Брухова. Расспросив Ленку, я узнал, моя пуля зацепила ему ногу, но, к счастью, поверхностно, вскользь, так что рана была не опасной - просто царапина. Разговор наш прервал Жбан, пристыдив, что нехорошо болтать во время похорон, но, судя по тому, как он смотрел на Ленку, истинной причиной была ревность: эти двое явно встречались, хоть и не старались выставить свои отношения напоказ. То, что у Ленки есть парень, меня огорчило, причём неожиданно сильно, так что я даже сам удивился, однако долго думать об этом не стал: слишком много новых впечатлений и информации обрушилось на меня за последнее время.
База, на которую привезли нас с Серёжей, называлась Первой и была главной в "Оплоте". Население её делилось на родившихся прямо здесь нулов, никогда не имевших "органа Божьего", и людей с подавленным околистом - в Цодузе их считали бесами, а здесь, на базе, называли "потенциарами", поскольку потенциально они могли вырасти в "драконов", и, возможно, "химер" - этот термин пока оставался для меня не совсем понятным. А ещё существовали "шизы" - те, кто отмежевались от околиста без его подавления, и потому смогли стать кротами, внедрёнными в различные структуры "окли" - так здесь называли обычных людей с нормально функционировавшими околистами.