Носители искры
Шрифт:
"У меня сын - окли, он здесь растёт в полноценной семье, в большом, прекрасном доме, где установлено самое лучшее современное оборудование, потому что профессиональные мамочки необычайно у нас (да-да!
– он так и продолжал говорить об окли "у нас", чем поначалу вверг меня чуть ли не в ступор!) почитаются, пользуются всеобщим уважением и различными привилегиями! Вы уверены, - спросил он меня, - что на вашей Первой базе есть такие же условия?"
"Условия?
– Надо отметить, я впервые столкнулась с
– Да одного только отсутствия влияния околиста достаточно, чтобы легко перевесить всё остальное!"
В ответ он улыбнулся, и это была такая улыбка, что пробирает до счастливых мурашек и "бабочек" в животе.
"Посмотрите на этих ребят!.. Эй, Вася, Вася, да у тебя же клюёт!
– Руслан вдруг вскочил и буквально скатился к камышам, возле которых один из мальчишек терпеливо стоял с удочкой.
– Клюёт, подсекай!"
В жизни не видела, чтобы обычный человек мог вот так, за секунду, перенестись метров на десять и, подхватив маленькую ручонку своей, стремительно и ловко поддёрнуть удочку.
"Ух ты, я поймал!! Ребята, поймал!!!" - захлёбываясь от восторга, завопил Вася, увидев, как бьётся на конце лески серебристая рыбка. Вместе они осторожно подтянули добычу на берег, Вася самолично снял рыбу с крючка и положил её в ведёрко с водой. Маленького рыбака уже окружили другие ребята, разглядывая улов...
"Видали?
– спросил Руслан, когда ажиотаж стих, мальчишки вернулись к своим занятиям, а он сам подошёл ко мне. Я кивнула. По-моему, он был так же счастлив, как и Вася.
– Так о чём мы?.."
"Вы велели мне посмотреть на этих ребят".
"А-а, ну да... я просто хотел, чтобы вы увидели, какие они замечательные! Ведь правда?"
Я кивнула, улыбаясь ему в ответ.
"Ребята очень славные, но с ними ни у кого, кроме меня, нет ни малейшего желания возиться, понимаете? Ни у кого. Их воспринимают, как ни к чему не пригодных дураков, как низший сорт! Так как же я могу их бросить?! Ведь на самом деле... На самом деле они вовсе не дураки, отнюдь! Они... может быть, они все - виолончелисты!"
"Виолончелисты?!"
"Или поэты!
– ничуть не смутился Руслан.
– Ну, сами подумайте: вот зачем окли настоящие поэты, виолончелисты или ещё кто-то подобный? Вы их "произведения искусства" видели? Кино, песни, картины? Это же... это просто тупые агитки на темы правильной, с точки зрения правительства, жизни! Чтобы штамповать такое, никакого особого таланта не требуется - лишь минимальная, и главное, легко управляемая, одарённость... Да и вообще - любому обществу прежде всего рабочие требуются, простые рабочие - вот их-то уж точно нужна просто чёртова уйма! Согласны?"
"Согласна... Одного только не понимаю: почему, если вы всё это видите, вы не хотите вступать в "Оплот"?! Мы ведь как раз и существуем для того, чтобы изменить то, о чём вы говорите! Никто не заставляет вас бросать своих подопечных и переезжать на базу, напротив, нам нужны те, кто может оставаться среди окли, работать под прикрытием!"
"Стать вашим шпионом? Но... но какую информацию я смогу добывать, если целый день вожусь с малыми детьми?"
"Дети - это прекрасно, это важнейшая часть нашей работы! Вы вообще знаете, что происходит с теми малышами, у кого обнаруживается сбой околиста?"
"Их лечат в лечебницах Цодузов!"
"Лечат? Вы что, серьёзно так думаете?!"
Да, бес рогатый, он и правда так думал! Наивная душа, знать не знавшая обо всех этих ужасных экспериментах и умерщвлениях тех, кто не поддаётся "лечению". Пришлось ему объяснить. Он не поверил, но согласился встретиться ещё раз. Потом ещё... А в тот день, когда мы оказались наедине, и я, рассказав собственную историю, сняла с головы бандану, он вдруг стал меня целовать, и... в общем, тогда и начался наш бурный роман.
Я чувствовала, что есть в этом нечто неправильное, что чувства Руслана ко мне, скорее всего имеют тот же корень, что и его привязанность к "дефектным" деткам, раз моя лысая, изуродованная молнией голова спровоцировала его на поцелуй... и ещё то, как он смотрел на мои радужки, тоже, прямо скажем, не слишком симпатичные... короче, я осознавала его нездоровую тягу к убогим, но... но мне было всё равно! Я просто хотела продолжения нашего романа, и ничто не могло заставить меня отказаться от встреч с Русланом.
Вот тогда-то я и поняла, что любовь - это совсем не то же самое, что влюблённость, от которой чувствуешь только восторг и радость. Любовь - это, чёрт подери, больно!..
Руслан оказался весьма хреновым агентом и не приносил "Оплоту" почти никакой пользы, относясь к своей миссии крота спустя рукава, а я его прикрывала. Сейчас, когда я стала совсем старой, а Руслана давно уже нет в живых, мне трудно даже представить, как я могла так поступать, словно в тумане была каком-то! Влипла, как муха в паутину, и никак не могла выбраться, пока однажды не случилось событие, разлучившее нас навсегда.
Руслан принёс мне своего полугодовалого сына, и я увидела, что у малыша скоро произойдёт сбой околиста.
"Я так и знал, - Руслан обессилено прислонился к стволу дерева, прижимая к груди младенца.
– Потому так долго и не мог решиться показать его тебе. Тянул всё... Господи, что ж делать-то теперь?"
"Как что? Ребёнку надо в "Оплот"! Вот прямо сейчас уходим и всё! Будешь на базе со своим малышом и другими детками работать, я это устрою, обещаю. Станешь нашим воспитателем - всё равно крот из тебя, уж прости, но совершенно никудышный! Короче, что зря болтать, двигаем быстрее, пока никто вас не хватился".