Ноука от Горького Лука
Шрифт:
Домашнее задание.
Берется один Ургант и сколько надо пентотала, чтобы конферансье и записной хохмач России расслабился и перестал привычно врать, а язык у него снова побежал впереди головы.
Затем, когда препарат подействует, ему тихо и ненавязчиво задаются аналогичные контрольные вопросы: «Жить в России или в Швейцарии? Десять тысяч рублей или десять тысяч евро? Жигули или Мерседес? Новый Год в Простоквашино или в Барселоне? Лауреат ТЭФФИ или лауреат ЭММИ?»
Это все записывается на видео, а потом показывается по тому же каналу.
Каков будет выбор подопытного в альтернативных парах, и какова будет реакция аудитории?
Формат
Ладно, будем заканчивать этот сериал и сворачивать площадку, а то уже космическая опера выходит вместо лекции.
Кто-то скажет: мсье лектор! А как же изменения ландшафта? Вы же говорили в «парт оне», что ментальные изменения происходят вместе с изменением ландшафта? Де ж, до дидька, менялся российский ландшафт в Революцию и Перестройку? Все те же унылые степи, сирые березки и колея по колено…
Ke-ke-ke…) Так потому-то, третий способ, форматирование, и называется Противоестественным, что в отличие от первых двух, Естественного и Неестественного, трансформация производится извне, операторами. Соответственно, это для них ландшафт меняется, а не для форматируемого быдла. Оно может вообще ничего не хотеть, и даже не знать, что его форматируют, на его же ландшафте. Кто же быдло спрашивает?
Не стоит думать, что большевики пришли с целью что-то форматировать. Конечно, сначала предполагались реформы. Но, оказалось, реформы в России действуют всегда одинаково. То есть никак. Что только ни делали: фабрики — рабочим, землю — крестьянам, корабли — матросам и прочая водка — народу, как оно нифига не работало при Столыпине, так не работало и при Совдепах.
Вот вам виртуальная реконструкция. Жил-был крестьянин Федот Евграфыч. Приехали к нему уполномоченные из города, говорят: «Мы тебе землю дадим». И пошли махать "журавлем", нарезать ему клинья за выгоном. Федот сначала испугался — где ж это видано, чтобы землю давали за просто так? Потом уполномоченные выдали ордер и уехали, а Федот побоялся еще немного, потом привык, пошел пахать да сеять.
Тут через год возвращается на побывку с колчаковских фронтов матрос Матюшенко и говорит Федоту: "Хлебушка дай, проголодался!" Федот, не долго думая, сует ему дулю под нос — свой хлебушек иметь надо. Пока я на своей земле работал, ты по чужой земле шлялся.
Матрос, опешив от этой несправедливости, говорит: «Да я же за твой участок забесплатный мандат в Смольном поднимал на голосовании! Я Зимний брал! В штыковые ходил! Два ранения! А ты на печи лежал, даром все получил, а теперь мне фигу тычешь?…» А Федот тут ему тычет вторую фигу.
Тут матрос звереет, и обе эти фиги выдергивает из запястных суставов. Федот в крик: «Гераська! Егорша! Антипка! Батюшку бьют!» — прибегает толпа селян, и, как сказал бы Лесь Подеревянський, «пыздять матроса дрючками».
Матрос встает, вытирает разбитый в красную кашу рот, сплевывает пару зубов и говорит: «Ах вот вы как, гниды контрреволюционные… за нашу же, за вас пролитую кровь? Ладно, поговорим по-вашему. Дыбенко! Крыленко! Пятронайтис! Пулемет на колокольню, живо! И конные разъезды по околице, чтобы ни одна контра без ревтрибунала не утекла».
Понятно, да?
В общем, получилось как и все российские реформы до того. Имущество перераспределили, национальный кацапский менталитет эти подарки сожрал, сыто отрыгнул, и пошел дальше спать. Потому что, как ни меняй потоки материальных ништяков и условия социальных договоров, российский менталитет это не колышет. Как девятибальный шторм с точки зрения рыбы на сто метров под водой — у нас тут тишь и благодать, только морячки утонувшие сверху медленно опускаются.
Большевики переглянулись в своих прокуренных кабинетах и решили, что так дело не пойдет, пора этих футуристов разгонять к ебаной матери. Ландшафт-то для большевиков изменился, и очень сильно. А поскольку были они операторами внешними, то решили заняться форматированием, раз уж реформы изнутри получились «как всегда». А кто будет сильно жужжать — пометить как бэд кластер, и нахуй с диска.
Футуристов разогнали (причем не только литературных, но и партийных тоже), завели солидный союз писателей, совнарком и бухгалтерию с канцелярией. Свинцовых пиздюлей получили как Федот Евграфыч, так и матрос Матюшенко. Причем, если Федот получил свою пулю трохи раньше, при попытке сохранить обветшалый менталитет «хузяина на земле», то комбриг Матюшенко трохи позже, при попытке корчить из себя «красное дворянство» по дореволюционным понятиям.
В общем, не будем сваливаться в историю, все есть в книжках. Повторимся только, что очистка формата прошла тогда успешно. В отличие от французов, кидавших своих кюре в Луару, потому что это были плохие кюре у хорошего бога, русские покидали попов в Волхов вместе с их богом, каким бы он ни был. Аминь.
***
Надо сказать, что провал попытки нанесения нового формата на мозги советского населения был предопределен тем, что коммунизм — это, по большому счету, утопия. Как все утопии, он страдает перфекционизмом. Сначала от тебя требуют давать три нормы на производстве. Потом три нормы и не пить. Потом три нормы, не пить и участвовать в самодеятельности. Потом пить опять можно, но кроме самодетельности вводится еще и "черная суббота". Извините, какой смысл тогда бухать, если в субботу на работу? Это не послабление, а издевательство.
Причем, каждый раз надо честно менять свою ментальность — чтобы трезвый, после трех норм на производстве, ты ходил в кружок самодеятельности не абы як, а с удовольствием. Это тяжело даже для психически гибких, и не надо думать, что это Оруэлл придумал.
На отстающих в самодеятельности с упреком со стен смотрел Мозаичный Космонавт. "Я же смог!" — говорил он: "А тебе что, трудно? Ты же тоже был когда-то пионером…"
В итоге, получилось так, что советский линкор, крутя тяжелой стальной идеологической башней, пытался попасть из главного калибра в те быстрые тарелочки, которые запускались с его же капитанского мостика. Ну и однажды подшипникам настал пиздец, и они перестали крутить башню.
***
Ландшафт места обитания в очередной раз изменился. Причем для всего населения сразу, только в разных диапазонах зрения. Верхние увидели, что в мировой ландшафт входят не только Слнчев Бряг в Болгарии и конференция текстильщиков в Бухаресте, но еще красные фонари Амстердама, пляж на Мальдивах и ресторан в носках в Японии. Нижние увидели, как меняется ландшафт на витринах магазинов, там где лежали бескрайние равнины мороженых хеков, в телевизоре поднимались горные массивы «стосортовколбасы»… Средние вообще нихуя не поняли, кроме того, что сантехник в США ездит на лимузине. А уж младший научный сотрудник, наверняка, должен летать в булошную исключительно на геликоптере. И тут же начали мучительно ревновать к американским сантехникам.