Новая эпоха
Шрифт:
— Если найдём лопух, я тебе такой обед забабахаю, что ты больше на свою тухлую тушёнку и смотреть не сможешь. — Бормотал Славка, складывая в пакет подберёзовики. — У вас столько народу! Засели в храме, лебеду варите, крысами детей кормите. Могли бы хоть иногда вылазки делать дальше, чем на сто метров от забора. Тут же всё прямо под ногами — ягоды, грибы, дичь, в конце концов. Вместо того чтобы убивать тех, кто может Силой управлять, дали бы люлей своей настоятельнице и зажили бы, как люди!
Соня, слушая эту тираду, опустилась на траву и тихонько заплакала.
Вячеслав обратил на это внимание не сразу — увлёкся тихой охотой. А когда заметил, смутился. Излишне неторопливо спрятал грибы в рюкзак, подошел к девушке, потоптался рядом, потом сел, схватил Кривицкую за плечи и притянул к себе. Соня уткнулась носом в мужскую грудь и зарыдала в голос.
— Ну, ну, тише. Не хотел тебя задеть, прости. Вы выживали, как могли, кто я такой, чтобы судить?
— Я не обижаюсь! — Прорыдала Соня. — Я плачу потому, что ты абсолютно прав! Я от злости-и-и!
— Вот и молодец, вот и хорошо. Только рыдай потише, пожалуйста. А то в гости ещё кто на шум пожалует.
Но эта часть города словно вымерла. За тот час, что заняла дорога к Софьиному дому, люди не встретили никого — ни нечистой силы, ни животных.
Коваль угрюмо следил за обстановкой. Теперь его не радовало ничего — ни брусника, попавшаяся на пути, ни красавец лопух, чьи корни были выкопаны с помощью ножа и уложены в рюкзак, ни торговый павильон «Всё по сто». В магазинчике удалось разжиться всё ещё рабочими газовыми зажигалками, стальным молотком для отбивки мяса — вполне себе женским оружием самозащиты, мотком пластикового шнура, бельевыми прищепками и прочей, на взгляд Сони, не слишком полезной мелочёвкой. А вот Слава всё вздыхал, что город «жирный» и что «сюда бы рейд», потому что «дорога дальняя, напихивать всё в рюкзак никакого профита, всё равно не донесу».
Девушка не уточняла, о чём мужчина говорит. Её больше интересовало, почему он мрачный, то и дело прислушивается к чему-то и с каждой минутой всё меньше походит на того весельчака-балагура, которым был ещё в заключении.
— Сонец, а ты сама подумай. Где все? — Так ответил он на озвученный, в конце концов, вопрос. — Ни птиц, ни зверей, ни нечисти. Ни звериных троп, ни следов бурной деятельности тех же самых полудениц.
— Радоваться надо. Идём, как по проспекту. Не понимаю, что тебя не устраивает. — Хромушка всё никак не могла привыкнуть к молотку, брала его то в правую, то в левую руку, то засовывала за пояс юбки. — Это лучше, чем через ряды упырей прорываться.
— Кстати, о них. Татуха моя молчит. Значит, вблизи никого. А дома — вот они, пару шагов сделать осталось. Такие классные подвалы здесь и никто не облюбовал? Ты пойми, дорогуша. Если нечистая мелкота избегает какое-то место, значит, в нём тусуется что-то пострашней.
Словно в подтверждение подозрений Коваля путешественники наткнулись на труп. Огромная клыкастая тварь подставила солнцу кожистые крылья, тело, покрытое мелкой чёрной шерстью и обрывки грязной одежды. Выглядел вурдалак, как сушёный банан — сморщено и неприглядно.
Слава молча подошёл, тронул труп ногой, и тот легко отлетел в сторону. Вот тут-то проняло и Софью.
— Он словно пушинка. Это кто его довёл до такого состояния?
— Не знаю. Но очень хочу узнать.
До Сониного дома оставалось пройти всего ничего — завернуть во двор, пройти мимо девятиэтажного дома и пересечь детскую площадку.
— Татуха молчит. Разрядилась, что ли? Такое только кто-то очень мощный может сотворить. Может, даже Высший. — Бормотал Коваль.
Скорость передвижения мужчины и девушки упала практически до нуля. И всё равно — если бы не сова, появившаяся совершенно неожиданно, приключение закончилось бы прямо здесь, рядом с ржавыми детскими качелями.
Птица с визгливым криком спикировала Вячеславу на голову. Тот от неожиданности схватил пичугу и отшвырнул:
— Пшла отсюда, дурища!
Сова не обиделась. Ворча почти по-человечьи, она снова взлетела и закружилась вокруг людей, не давая сделать ни шагу.
— Славик, не злись. Ты же сам говорил, что моя Совушка не совсем обычная. Может, она сказать что-то хочет.
Пернатая, словно в ответ, опустилась на потрескавшуюся тротуарную плитку и застыла на одном месте.
— По-моему, её просто от дневного освещения глючит. — Коваль попытался обойти сову.
Птица издала резкий звук, взлетела и заметалась над головами. Это было похоже на панику.
— Ты что, на хвост ей наступил?! — Возмутилась девушка, но ответа не дождалась. Какое-то существо размером с обеденный стол молниеносно выскочило из ближайшего подъезда и, стремительно перебирая четырьмя парами ног, понеслось прямо на Славку. Тот не зазевался, резко оттолкнул от себя Софью, выхватил нож и застыл в ожидании.
Глава 5.2
Кривицкая так испугалась, что не обратила внимания на боль в спине, которую вызвало грубое соприкосновение с тротуаром. Девушка, словно во сне, смотрела, как Коваль падает на землю, сбитый с ног передними лапами гигантского мохнатого паука, как жуткого вида хелицеры протыкают тело мужчины, и как бесполезный нож отлетает куда-то в траву.
Эти две секунды показались девушке долгими минутами. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы истерично клекотавшая сова не спикировала на чудовище.
Паук от Славки отвлёкся, поднял передние конечности и стал ими размахивать, но птицу достать всё никак не мог. Сова взлетала и вновь приземлялась на головогрудь тенетника, яростно долбя крепким клювом по круглым глазам. Паук, не издавая ни звука, заметался по детской площадке. Что-то мерзкое, тягучее, грязно-лилового оттенка, хлынуло из глазниц. Кривицкая неожиданно для себя, видимо, из-за испуга, «провалилась» в колдовское состояние, и паук предстал перед ней во всей своей внутренней красе. Поняв, что разбираться в анатомии нет времени, Хромушка сделала то единственное, чему успела научиться. Она потянула энергию из монстра, как ночью из Славы. Это продолжалось довольно долго — минуты полторы, после чего паук наконец-то рухнул вверх лапами.
Закололи кончики пальцев на руках и ногах. В глазах защипало, и окружающий мир заиграл изумрудными красками. Чувствуя себя воздушным шариком, полным воды, девушка осторожно, словно боясь расплескать своё содержимое, подошла к Ковалю.
Мужчина лежал неподвижно. Кровь пропитала рубаху и окрасила траву вокруг. Соня нашла раны сразу — одна, с левой стороны, хоть и выглядела жутко, была неопасной — хелицер скользнул по грудной клетке, просто разодрав кожу. Второй паучий клык проткнул правое лёгкое насквозь.