Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С
Шрифт:
102
«НОВЫЙ ОРГАНОН, ИЛИ ИСТИННЫЕ УКАЗАНИЯ ДЛЯ ИСТОЛКОВАНИЯ ПРИРОДЫ» ном случае оно производно. В обоих случаях установлению подлежат либо истины разума, либо истины факта. Демонстративное (в опоре на доказательства) познание строится на интуитивном познании при помощи опосредствующих идей. Достигнутое на настоящий момент познание жестко ограничено малостью нашего уголка вселенной. «Человеческому роду предстоят значительные перемены как в хорошую, так и в дурную сторону». Лейбниц ожидает прогресса наук, особенно медицины: она поможет добродетельному счастью человечества, «когда люди станут благоразумнее, чем теперь, и сильные мира сего научатся лучше использовать свои богатства и свое могущество для своего собственного счастья» (гл. 3). Разум отличен от веры, как природа от благодати. Лейбниц предостерегает от многочисленных ложных экста-зов и пророчеств. Возвращаясь к своим просветительским проектам, он напоминает «о росте человеческого знания за последний век» и не сомневается в том, что «человечество добьется значительных успехов в более спокойные времена при каком-нибудь великом государе, которого Бог поставит для блага человеческого рода». «Новые опыты» были впервые изданы Р. Э. Распе в Амстердаме и Лейпциге в 1765. Русский перевод П. С. Юшкевича (1936). См. лит. к ст. Лейбниц. В. В. Бибихин «НОВЫЕ ФИЛОСОФЫ» — движение молодых философов Франции, заявившее о себе в 1970-х гг. Его сторонники ставили целью теоретическое осмысление итогов мая 1968 (массового социально-политического взрыва против существующего режима) и перспектив леворадикальных идей. Под влиянием структурализма и особенно воззрений М. Фуко, Ж. Лакана, Р. Барта, а также постструктуралиста Ж. Деррида «новые философы» выступили за нетрадиционное понимание истории и места в ней человека, проблем социальной революции и общественного прогресса. В центре внимания — механизм власти и угнетения; связи власти с наукой и идеологией; возможности автономного протеста личности против отчуждающих систем—политических, экономических, социальных. Одним из лидеров «новых философов» выступил Ан- дре Глюксман. Главными виновниками тоталитаризма он считает «властителей-мыслителей», создателей революционных теорий, к которым относит Фихте, Гегеля, Ницше и Маркса. История, по Глюксману,— это реализация идей, представленных в текстах великих авторитетов мысли, написанных специально для достижения господства. Позднее он обратился к идеям Декарта, который,
УКАЗАНИЯ ДЛЯ ИСТОЛКОВАНИЯ ПРИРОДЫ» (Novum Organum, sive Indicia vera de Interpretatione Naturae) — сочинение Ф. Бэкона, вторая часть «Великого Восстаношгения Наук», в которой излагается учение о методе. «Новый Органон...» издан в Лондоне в 1620 на латинском языке. Русский перевод (С. Красилыцикова) с латинского оригинала издан в Москве в 1935; последняя его публикация — в составе издания: Бэкон Ф. Сочинения в 2 т., т. 2. М., 1977—78. Над этим произведением Бэкон работал свыше десяти лет, тем не менее оно издано незаконченным. Состоит из двух книг «Афоризмов об истолковании природы и царстве человека». Как свидетельствует уже само его название, Бэкон противопоставляет аристотелевскому «Органону» новое «орудие» познания, метод исследования природы, долженствующий способствовать власти человека на земле. Природу можно покорить лишь подчиняясь ей, не искажая ее образа, а постигая ее внутренние причины, или «формы». Этому препятствуют осаждающие умы людей «идолы». Идолы рода коренятся в самой природе человека, в его склонности к привычному, предпочтительному, более удобному; окрашивая вещи в субъективные тона, они искажают их реальные образы. Идолы пещеры — это узость взглядов и заблуждения отдельных людей, их особая пещера, которая ослабляет и искажает свет природы, маленький мир каждого, который накладывается на большой и всеобщий мир. Идолы площади исподволь навязываются уму языком, штампами ходячего словоупотребления; это и наименования вымышленных, несуществующих вещей, и вербальные носители плохих и невежественных абстракций, запутывающие умы и ведущие к пустым и бесчисленным спорам и толкованиям. Идолы театра возникают из приверженности людей к односторонним теориям и превратным доказательствам, эти идолы мешают видеть за искусственными мирами, которые рисуют такие теории, все многообразие и богатство действительного мира. Не всякие идолы можно искоренить, но можно, осознав их характер и воздействие на ум, ослабить их влияние. Противоядием здесь служит мудрое сомнение и методологически правильно организованное исследование. Силлогистическая логика не улавливает тонкости совершенства природы. С другой стороны, силлогистическое доказательство уже предполагает правильно абстрагированные и хорошо определенные понятия и аксиомы. Поэтому истинное «орудие» познания — это индукция. Но не та, что заключает лишь на основании простого перечисления ограниченного числа благоприятных случаев, а та, что представляет собой определенный рациональный метод анализа опытных данных, производящий в опыте разделение и отбор и путем должных исключений наводящий на необходимые обобщения. Структуру такой индукции составляют «таблицы открытий». Собирается достаточное количество самых разнообразных случаев того явления, внутренняя причина (или «форма») которого ищется (таблица присутствия); затем — множество случаев, как можно более подобных предыдущим, в которых это явление отсутствует (таблица отсутствия); затем — множество случаев, в которых наблюдается изменение интенсивности данного явления (таблица степеней). Сравнение и анализ этих таблиц позволяют исключить факторы, постоянно не сопутствующие исследуемому явлению, и, остановившись на постоянно сопутствующих, в итоге выявить его внутреннюю причину, или «форму». Аэтопозвол ити практически воспроизвести такое явление. Работу индуктивного метода Бэкон ил-
103
НОМЕНКЛАТУРА люстрирует на примере нахождения «формы» тепла. Процессу индуктивного заключения способствуют исключительные ситуации, в которых природа исследуемого явления обнаруживается более очевидно, чем обычно. На рассмотрении таких «преимущественных примеров» и обрывается бэконовский трактат. Произведение Бэкона, изобилующее глубокими философскими соображениями и броскими афоризмами, положило начало философии и методологии опытной науки Нового времени. Своей разработкой способа индуктивного исследования Бэкон указал новое направление развитию логики, которое в полной мере было оценено и воспринято лишь в 19 в. А. Л. Субботин
НОМЕНКЛАТУРА (лат. nomenclature — перечень, роспись имен) — правящий слой социалистического общества, обладающий определенными привилегиями социальными. Представления о номенклатуре развивались в русле концепими нового класса. Еще Я. А Бердяев констатировал, что диктатура пролетариата, усилив государственную власть, создает колоссальную бюрократию, новый привилегированный класс, который может жестоко эксплуатировать народные массы. Политическая бюрократия, констатировал М. Джилас, есть новый класс коммунистического общества. Некоторое сходство между номенклатурой и усиливающей свои позиции западной политической, административной, производственной бюрократией (концепции «революции менеджеров», разделения собственности и контроля) побуждает ряд теоретиков и политиков ( Б. Рицци и др.) усматривать в формировании номенклатуры проявление всеобщей тенденции к бюрократизации общества. По мнению М. С. Восленского, номенклатура — господствующий класс социалистического общества, которое, как и все предшествовавшие классовые общества, является антагонистическим. В этот класс входят лица, состоящие в штатной номенклатуре партийных органов: ответственные работники парторганов, руководители государственных органов и негосударственных организаций и учреждений. Принадлежность к выборной номенклатуре (члены выборных партийных органов, депутаты Советов), не подкрепленная принадлежностью к штатной номенклатуре, означала включение в элиту, но не в правящий класс. В качестве правящего класса номенклатуру иногда рассматривают как коллективный субъект собственности, формально именуемой общенародной или государственной (Джилас, Вселенский), При коммунистических режимах, считает Джилас, общественно-политические отношения и собственность (тоталитарная власть и монополия на собственность) сопрягаются сильнее, чем где-либо еще. При этом понятие собственности переводится из юридической в «фактическую» плоскость в духе концепций «реальной собственности» (собственник тот, кто обладает контролем, фактически распоряжается). В действительности, однако, номенклатура получает возможность неограниченного распоряжения государственной собственностью не потому, что сама является собственником, а в силу институционального, безлично-субъектного характера представляемого и персонифицируемого ею государства как юридического (и фактического) субъекта права собственности в отношении основной массы средств производства (см. Институт социальным). С идеей номенклатурного государства перекликается развивавшаяся евразийцами концепция идеократии — построения государства и всего общества на основе безусловного господства некоторой «правильной» идеи, «идеи-правительницы», носителем и проводником которой выступает правящий слой, формируемый на основе подбора. Лит.: Восленский М. С. Номенклатура. М, 1991; Джилас М. Лицо тоталитаризма. М, 1992. В. А/. Быченков
НОМИНАЛИЗМ (лат. nominalis — относящийся к именам, именной, от nomen — имя) — одно из основных философских направлений в решении проблемы универсалии и исторически первая форма материализма. В методологическом плане, начиная с позднего средневековья, номинализм становится своего рода эмпирической философией пробуждающейся науки. Согласно номинализму, предметный мир вне мышления и сознания — это всецело эмпирический мир. Поэтому вне чувственного опыта нет никакой объективной реальности. Только конкретные вещи — индивиды — существуют в физическом смысле этого слова. Поэтому онтология номинализма допускает лишь минимальные классы родо-видового порядка (infima species), лишь один «уровень реальности» — уровень пространственно-временных объектов («фактов», «конкретов», «атомов» и т. п.), которые одни существуют «сами по себе», тогда как все возможные отношения между ними и даже некоторые их свойства зависят от способов нашего рассмотрения. Что же касается абстрактных объектов (абстрактных сущностей, универсалий), которые в чувственном опыте не даны, то они «сами по себе» (вне мышления и речи) не существуют. Своим действительным существованием и значением они обязаны их материальному носителю — языку. И поскольку существование абстрактных объектов чисто словесное, их включение в онтологию недопустимо. Эта общая установка номинализма пополнялась и обогащалась разработками частного порядка по мере развития философии и науки. Современный номинализм, изгоняя абстрактные объекты из онтологии, не запрещает их использование в теории или в научной практике, лишь бы при этом правильно пользовались абстракщими и умели отличать полезные абстракции от бесполезных, а для этого необходимо прежде всего уметь доказывать непротиворечивость вводимых абстракций, в частности уметь их исключать разысканием подходящей эмпирической модели. К примеру, использование абстракций «добро» и «красота» гносеологически оправдано уже таким очевидным эмпирическим фактом, как существование добрых людей и красивых женщин. Простым допустимым способом введения абстрактных объектов номинализм считает практику их контекстуальных определений. В этом случае абстрактные объекты вводятся в теорию как facon de parler, или как символические фикции. Эти символические фикции не имеют «собственного» значения, но их использование служит «сокращающим приемом» для формулировки вполне осмысленных утверждений о реальных объектах, особенно в тех случаях, когда этих объектов конечно необозримое или бесконечное множество. Так, говорят «всё красное» вместо того, чтобы говорить: «это красное», и «это красное», и «это...», т. е. вместо того, чтобы перечислять все красные предметы. Подходящим контекстуальным определением можно образовать абстракцию класса всех натуральных чисел без того, чтобы принимать этот класс в качестве объективной сущности. В арифметике вещественных чисел такого же рода абстракцией является «логарифм», имеющей смысл в контексте «logjc», где jc—вещественное, и притом положитель-
104
ное, число. Понятно, что подобные символические фикции не лишены познавательного значения, поскольку они служат для выражения определенных фактов. К примеру контекст «log х» можно исключить, заменив его соответствующим числом: положительным, отрицательным или нулем, а не фикцией. И все же, несмотря на ясность программного требования номинализма, реализация этого требования неизменно наталкивалась на трудности, в особенности когда речь шла об исключении абстрактных объектов из онтологии научных теорий, и в частности из онтологии математики. Эти трудности указывают на сомнительность самой идеи «исключения». Уже понятие семантической определимости, которое необходимо при построении номиналистического варианта теории множеств, предполагает использование нефинитных абстракций, не говоря уже об шбстртямя тотетщшлтмосутратшмло- аяш и абсжракяшш отождествлены Не лучшим образом обстоит дело и с требованием абсолютной конкретности
– "Journal of Symbolic Logk", 12,1947; Quine W. On What There Is. — From a Logical Bwnt of View. Cambr. (Mass), 1953; Henkln L Some Notes on Nominalism.—«Journal ofSymbolic Logic», 18,1953; Beth ? IV. L'existence en Mathematique. P.—Louvain, 1956; Cane At. Realists and Nominalists. Oxf., 1961; LargeauItJ. Enquete sur Nominalisme. P., 1971; Courtenay WJ, Late Medieval Nominalism Revisited: 1972-1982.
– «Journal of the History of Ideas», v. 44,1983. AS. M. Новоселов
НОМИНАЛИЗМ ЛОГИЧЕСКИЙ -направлениевлогике, основывающееся на философской концепции яамвшишшш. Логические номиналисты считают, что jwumpt шмшш (общие понятия) имеют лишь формальный способ существования: кроме предикатных выражений, фигурирующих в языке, никаких других универсалий не существует. Формальная теория предикации, которая обычно ассоциируется с логическим номинализмом, есть стандартная первопорядковая лкшкж яре- откатов с равенством. Предикативная природа универсалий объясняется с помощью логико-грамматических ролей, приписываемых предикатам в логических формах, а существование объектов определяется т. н. критерием Куайна: «существовать — значит быть значением квантифицируемой переменной», поскольку в первопорядковой логике нет квантифика- ции по свойствам, отношениям, классам. При переходе к логике второго порядка, когда гфиходится рассматривать квантификацию по предикатам, критерий Куайна непригоден, поскольку он не учитывает специфики существования универсалий. Логический номинализм в этом случае прибегает к подстановочной интерпретации, когда на место квантифицируемых переменных подставляются лингвистические выражения. Альтернативные решения удается получить уже в рамках логического кшщштушлшзма и решляз- JM, основанных на иных теориях универсалий и предикации. В отличие от номинализма в концептуализме гпжяикатные кванторы интерг1ретируются референциально, а не подстановочно. Это достигается за счет того, что концептуализм постулирует существование концептов, представляющих собой не предикатные выражения, не реальные свойства или отношения, но скорее когнитивные способности или структуры, основанные на подобных способностях, чья реализация в мышлении придает нашим ментальным актам предикативную или референциальную природу Как следствие и индивидные и предикатные кванторы в логическом концептуализме являются кванторами по референциальным концептам. Логический реализм, как и концептуализм, предполагает существование универсалий, отличных от ггредикатных выражений. Однако в отличие от номинализма и концептуализма реализмдопускаетуниверсалии, которые существуют нетолько независимо от языка, от естественной способности человека к мышлению и представлению, но и от всех форм кон- кретного существования и каузальных оснований для них (по традиции реальные универсалии называют свойствами и отношениями). В логическом реализме каждый класс индиви-
105
НОМОГЕНЕЗ дов является экстенсией некоторой логически реальной универсалии. Эти сущности выступают как объекты универсума рассмотрения. Предикатные кванторы здесь являются обычными кванторами по свойствам и отношениям. Современную версию номинализма можно встретить в работах С. Лесьневского. В его логической системе онтологии, представляющей собой исчисление имен, в качестве объектов принимаются только индивиды. В другой его логической системе («Ме- реология») понятие класса вводится в рамках соотношения «часть-целое» вместо «элемент-множество», поэтому единичное имя (напр., «класс деревьев») играет роль общего имени («дерево»), оставаясь в то же время частью целого, что позволяет избежать парадокса Рассела (см. Парадоксы логические). Основываясь на идеях Лесьневского, Т. Котарбиньский построил радикальную систему номинализма (восходящую к Росцелину), называемую им «реизмом», «конкретизмом» или «соматизмом». Согласно Котарбиньскому, слова, употребляемые для таких сущностей, как универсалии и классы, представляют собой просто неозначающие выражения и предложения, содержащие их, могут быть заменены предложениями, составленными из логических связок и имен вещей. Феноменалистская версия номинализма, восходящая к Лок- ку, Юму и Беркли, представлена в работах Н. Гудмена. Он конструирует все сущности, исходя из т. н. qualia, признаков, которые являются минимальными частями потока восприятия субъекта. Для реализации этой задачи Гудмен разработал вместе с Г. Леонардом исчисление индивидов, аналогичное системе онтологии С. Лесьневского. Умеренную версию аристотелевского номинализма представляет собой каузальная концепция имен С. Крипке. Согласно Крипке, при передаче имени от одного носителя к другому, чтобы научиться использовать имя с той же референцией, которая была установлена первоначально, следует различать жесткие десигнаторы (указывающие на один и тот же объект во всех возможных мирах) и случайные. При этом мы всегда начинаем лишь с объектов, которые мы имеем и можем идентифицировать в действительном мире. В. Л. Васюков
НОМОГЕНЕЗ, учение о биологической эволюции как о процессе, протекающем по определенным законам, не сводимым к воздействиям среды обитания. Разработано Л. С. Бергом в 1922 на основе параллельных рядов форм животных (Э. Коп, 1868) и растений (Н. И. Вавилов, 1920) с привлечением таких данных палеонтологии, как «пророческие фазы» (А. П. Павлов, 1901), и биологии развития (напр., закон Бэра). Д. Н. Соболев обратил номогенез из учения Берга об эволюции форм организмов в общее учение об эволюции живой природы. Сам Берг противопоставлял номогенез дарвинизму, но философский анализ (С. В. Мейен, 1974) показал, что лучше говорить о взаимодополнительности этих учении. По Ю. А. Урманцеву (1974,1988), номогенез есть следствие общесистемного характера процесса эволюции. В настоящее время принято мнение, что для конструктивного (обеспечивающего практическое применение) понимания эволюции необходим синтез различных форм эволюционизма, а это требует привлечения идей дарвинизма, ламаркизма, эмерд- жентного эволюционизма и номогенеза. Термин «номогенез» в зарубежной литературе малоупотребителен, для обозначения учений о направленной эволюции обычно пользуются множеством частных терминов (ортогенез, типострофизм, финализм и др.), не вводя обобщающего понятия. Лит.: Соболев Д. Н. Начала историч. биогенетики. Симферополь, 1924; Он же. Земля и жизнь, ч. 1-3. К., 1926-1928; Мейен С. В. О соотношении номогенетического и тихогенетического аспектов эволюции. — «Журнал общей биологии», 1974, № 4; Берг Л. С. Труды по теории эволюции. 1922—1930. Л., 1977; Урманцев Ю. А. Эволюционика. Пущино, 1988; Колчинский Э. И. Дмитрий Николаевич Соболев — автор первой концепции синтетического неокатастрофизма. — «Вопросы истории естествознания и техники». 1995, № 3; Гилберт С. Ф., Опиц, Д. М., Рэф Р. А. Новый синтез эволюционной биологии и биологии развития. — «Онтогенез», 1977, № 5; Jablonka Е., lamb M. J. Bridges Between Development and Evolution. — «Biology and Philosophy», 1998, N 1. Ю. В. Чайковский
НОМОТЕТИЧЕСКИЙ МЕТОД (от греч. уоцо0етлкт| - законодательное искусство) — способ познания, имеющего целью установление общего (сходного, родственного) в явлениях, которое рассматривается как их закон. Понимание общего как закона явлений, предписываемого им «законодательствующим», «законополагающим» человеческим рассудком, восходит к И. Канту, отдавшему в своей гносеологии дань юридическому мировоззрению Нового времени. Однако специфический смысл, связанный с противоположением номо- тетического метода методу идиографическому, этому понятию придали вначале В. Виндельбанд, а затем Г. Риккерт, более детально разработавший дихотомию этих двух исследовательских подходов. Если номотетическое мышление имеет целью отыскание общих законов, то идиографическое занимается поисками отдельных исторических фактов; и если первое исследует «неизменную форму» реальных событий, то второе выясняет их «однократное, в самом себе определенное содержание». Как Виндельбанд, так и Риккерт подчеркивали, что речь идет здесь о «методологической противоположности», касающейся лишь технических приемов познания, но не его предметного содержания и что противоположность между неизменным и «единожды свершившимся» в известной мере относительна. Эта противоположность не была тео ретико-методологически осознана вплоть до кон. 19 в. в силу доминирования «наук о природе», где безраздельно господствовал номотетический метод. Отдельный объект наблюдения имел для естествоиспытателя лишь значение «примера», репрезентирующего «тип» явлений подобного рода, в котором стерты индивидуальные черты и особенности. Естествоиспытателю были интересны не характеристики уникальной целостности исследуемого объекта, а выражение в нем общей закономерности, которой подчинены все остальные родственные ему явления. Знание такой закономерности, позволяющее исследователю предвидеть возможные состояния каждого из них, открывает возможность целенаправленного воздействия на «ход вещей», подвластных номотетическому познанию; возможность создавать орудия, с помощью которых человечество обеспечивает свою власть над природой. Отсюда преобладающий интерес в науке Нового времени вообще и в логике в частности к номотетическому методу с его ориентацией на постижение сущности явления, понятой как «общий закон». Однако наряду с этим в 19 в. активизировались поиски и в диаметрально противоположном теоретико-методологическом направлении. Они были связаны с углубившимся интересом к истории и прогрессом историко-гуманитарных дисциплин, развивавшихся в составе «наук о духе». Результатом этого были интенсивные попытки «поднять» их на теоретико-методологический уровень, достигнутый номотетическим есте-