Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С

Коллектив авторов

ПОРОЧНЫЙ КРУГ — см. Логические ошибки.

ПОРФИРИЙ (ПорсртЗрюс) (232, Тир - между 301 и 305, Рим?) — философ-неоплатоник. Лонгин, у которого Порфирий учился в Афинах, его имя Малх (так же звали и его отца) воспроизвел по-гречески как ПогхртЗрюс («царственный», позднее Амелий называл его ВаотХеис, «царь» Porph. V. PI. 17, 6—16; ср. заглавие Pork. V. Pyth.: MaXxov f\ Baoueuc Пибауброи ?ioc). В Афинах Порфирий получил образование в духе сред- неплатонического объединения философии и общеобразовательных штудий. Ученый-эрудит, склонный к филологии и истории и влекомый к философии, Порфирий летом 263 приезжает в Рим, где входит в кружок Плотина и постепенно осваивает новые для него подходы. В частности, он не сразу вместил учение Плотина о том, что умопостигаемое не вне ума: Порфирий осваивается с этой основной для всего последующего платонизма установкой только после специальных разъяснений Амелия, написанных по поручению Плотина (там же, 18,10— 19). Порфирий становится одним из самых активных членов плоти- новского кружка: ему доверяют сочинения Плотина и защиту его взглядов. Он пишет по просьбе учителя опровержение ритора Диофана, доказывавшего в качестве апологии платоновского Алкивиада из «Пира», что ради научения добродетели следует допустить плотскую близость с наставником (там же, 15,6—12); отвечает Евбулу, диадоху афинской школы, по поводу его толкования некоторых платоновских вопросов (там же, 15,18—21); доказывает, что т. н. книга Зороастра подложная, сочинена недавно и выдает мнения современных гностиков за древнее учение зороастризма (там же, 16,14—18). В 268 переживает глубокую депрессию, по совету Плотина уезжает в Сицилию и обосновывается в Лилибее. Он поддерживает отношения с Плагином до смерти последнего и получает все его записанные сочинения. Он также в переписке со своим первым наставником — Лонгином, который, находясь при дворе царицы Зенобии, приглашает его (ок. 271 ) приехать к нему в Финикию (там же, 19,4—34). Порфирий много путешествует, возвращается в Рим, какое-то время живет в Карфагене, ездит на Восток. Вероятно, среди причин отъезда Порфирия в Сицилию было и его несогласие с рядом установок Плотина, в частности с его антиаристотелизмом. Поэтому в ходе самостоятельных занятий философией Порфирий комментирует ряд сочинений Аристотеля («Категории», «Герменевтику», «Первую Аналитику», «Физику», XII кн. «Метафизики» — Simpl. Cael. 503, 34. 506,13), а также пишет «Введение к Категориям» Аристотеля (или «О пяти общих понятиях», т. е. о роде, виде, отличительном, существенном и случайном признаке, — текст, оказавшийся в средние века одним из главных руководств по логике Аристотеля). Порфирий исходит из того, что школы Платона и Аристотеля суть одна школа. Помимо этого он комментирует «Начала» Евклида и «Гармонику» Птолемея, что свидетельствует об его интересе к математическим дисциплинам, начиная с пифагорейцев вошедшим в поле зрения философии. Порфирий пишет также «Историю философии», доведенную до Платона включительно, из которой помимо фрагментов дошла «Жизнь Пифагора», где Порфирий подчерки ваетпедагогическиймоментирационалистическуюори- ентацию в деятельности пифагорейской школы. Помимо этого он испытывает настоятельную потребность опереть свое философствование на священный текст: эту тенденцию отражает аллегорическое толкование пещеры нимф, описанной в «Одиссее» (XIII 102—113), решительно отличающееся от обычных школьных «Гомеровских вопросов». Порфирий первым ввел в поле зрения школьного платонизма «Халдейские оракулы» (несмотря на отсутствие у него ямвлиховской безоглядности по отношению к этому тексту): еще у Плотина (на основании III 9,1) мы можем в лучшем случае предположить знакомство с «Халдейскими оракулами», завершающими изучение платоновской философии в постямвлиховской традиции. Порфирий толкует платоновские тексты («Кратила», «Федона»,

«Софиста», «Государство», «Филеба», «Тимея», «Парменида»), и сама мысль издать сочинения своего учителя Плотина в виде «Эннеад» отражает эту потребность в авторитетном тексте как опоре для философствования. Само обилие толкуемых текстов свидетельствует о том, что, хотя Порфирий и не создал своей школы, он вел активную педагогическую деятельность. Одним из его учеников был Ямвлих, в отношениях с которым проявилась специфика ин- теллектуалистской позиции Порфирия: он не отрицал форм народной религии, роли оракулов, традиционных форм религиозного культа, признавал божественность Пифагора, Платона, Плотина. Но ему был чужд безоглядный пафос Ямвли- ха-теурга, замыкавший платоновскую школу в рамки языческого политеизма и закрывавший ее диалог с христианством. Хотя для самого Порфирия этот диалог вылился в яростную полемику, выразившуюся в трактате «Против христиан», его открытость (как и Плотина, и всего плотиновского кружка) для христианских текстов была важной приметой уже ушедших тенденций платонизма предшествующего периода. Философия Порфирия как платоника плотиновской ориентации представлена в виде ряда тезисов в сочинении «Подступы к умопостигаемому». Здесь, как и в трактате «Воздержание от животной пищи», видна этическая направленность его философии: спасение души достижимо путем отвращения от тела, очищения души, возвращения к уму {кусу) и уподобления божеству. Это возвращение обеспечено тем, что приобщение к божеству происходит не пространственно и телесно, но в «гносисе», в знании. Для «знающего» бог рядом, а для незнающего он, присутствуя во всем, отсутствует. Это знание бога тождественно самопознанию, поэтому восхождение к знанию своей сущности начинается с любви к себе самому. Сохраняя схему плотиновского универсума (три «целостные и совершенные ипостаси» Ума, Души и Космоса и т. п.), Порфирий приписывает, однако, демиургические функции не уму, но высшей части души. В иерархии бытия человеческая душа занимает срединное положение между богом и телом; тяготея к высшему, но и легко склоняясь к низшему, душа обладает свободой воли в выборе пути. Душа связана с телом не непосредственно, но в ряде частичных воплощений, первым из которых является «дух воображения», занимающий среднее место между чувством и умом. У Порфирия

290

посидоний по сравнению с Плотином расширена иерархия добродетелей: наряду с катартическими, политическими и теоретическими добродетелями он признает парадигматические добродетели, свидетельствующие о полной приобщенности души к уму Порфирий оказал большое влияние на позднейший платонизм, как языческий, так и христианский (восточная традиция: Ямвлих и через него весь последующий греческий платонизм; западная традиция: Макробий, Марий Викторин, Августин, Боэций и через них — вся философия средневековья). Соч.: Opuseula selecta, rec. A. Nauck. Lipsiae, 1886 (герг. Hildesheim, 1963); Isagoge et In Categorias commentarium, ed. A. Busse. В., 1887 (CAG 4.1); Isagoge, texte, introd., trad, et notes par A. de Libera, A. Ph. Segonds. P., 1997; Sententiae ad intelligibilia ducentes, ed. E. Lam- berz. Lpz., 1975; De l'abstinence, t. 1: liv. 1; t. 2: liv. 2-3, texte et. et trad, par I. Bouffartigue; t. 3: liv. 4, par M. Patillon et A. Ph. Segonds. P., 1977-79; La vie de Plotin, t. 1-2, ed. L. Brisson, M.-O. Goulet-Caze, R. Goulet, et al., preface de J. Pepin. P., 1982-1992; The Cave of the Nymphs in the Odyssey, rev. text with transi, by Seminar Classics 609. Buffalo, 1969; Kommentar zur Harmonielehre des Ptolemaios, hrsg. v. I. During. Goteb., 1932; Introductio in Tetrabiblum Ptolemaei, ed. A. Boer, S. Weinstock. — Catalogus codicum astrologorum Graecorum V4. Brux., 1940, p. 187—228; Lettera ad Anebo, a cura di A R. Sodano. Napoli, 1958; Fragmenta, ed. A. Smith. Lpz., 1993; [Porfirii?] Commentarium in Piatonis Parmenidem, ed. A. Linguiti. — Corpus dei Papiri Filosofici Greci e Latini, parte III: Commentarii. Firenze, 1995, p. 63— 202; In Piatonis Timaeum commentariorum fragmenta, ed. A R. Sodano. Napoli, 1964; iDuuiKid Стугт|цата, ed. H. Dorne. Munch., 1959; Gegen die Christen, hrsg. v. A. von Harnack. В., 1916; Neue Fragmente des Werks des Porphyrios gegen die Christen. В., 1921; Nautin P. Trois autres fragments du livre de Porphyre Contre les Chretiens. — «Revue Biblique» 57, 1950; nept aya^uaKov, ed. J. Bidez. — BidezJ. Vie de Porphyre le philosophe neoplatonicien. Lpz., 1913 (герг. Hildesheim, 1964), p. 1—23. Рус. пер.: Жизнь Пифагора, Жизнь Плотина, пер. М. Л. Гаспарова. — В кн.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986, с. 416—426,427—440; О пещере нимф, пер. А. А. Тахо-годи. — В кн.: Лосев А Ф. История античной эстетки. Последние века, кн. 2. М., 1988, с. 383—394; О воздержании от мясной пищи, пер. В. Б. Черниговского, — «Человек», 1994, № 1—6. Лит.: Лосев А. Ф. История античной эстетики. Последние века, кн. 1. М., 1988, с. 15—120; Porphyre. Huit Exposes suivis de Discussions. Vandoeuvres-Gen., 1966 (Entretiens sur l'Antiquite Classique, XII); Theiler W. Porphyrios und Augustin. — Forschungen zum Neoplatonis- mus. В., 1966, S. 160-248; Hadot P Porphyre et Victorinus, vol. 1-2, P., 1968; Barnes T. D. Porphyry, Against the Christians. Date and attribution of Fragments. — «Journal of Theological Studies» 24, 1973, p. 424-442; Smith A. Porphyry's place in the neoplatonic tradition. The Hague, 1974; Smith A. Porphyrian Studies since 1913, ANRWII 36, 2, 1988, p. 717- 773; Dombrowski D. A. Porphyry and Vegetarianism, там же, р. 774—791; Strange S. K. Plotinus, Porphyry and the Neoplatonic Interpretation of the «Categories». — Ibid., p. 955—974; Corrigan K. Amelius, Plotinus and Porphyry on Being, Intellect and the One. — Ibid,, p. 975—993; Beatrice P. F. Le traite de Porphyre contre les chretiens. L'etat de la question. — «Kernos» 4,1991, p. 119—138; Madec G. Augustin et Porphyre. Ebauche d'un bilan des recherches et des conjectures. — Sophies Maietores, Melanges Jean Pepin. P., 1992, p. 367-382. Ю. А. Шичалин

ПОСИДОНИЙ (noaeiocuvioc) из Апамеи (ок. 135 до н. э., Апамея, Сирия — ок. 50 до н. э., Родос?) — ученик Панэ- тия, крупнейший представитель Средней Стой и наиболее универсальный представитель стоицизма наряду с Хрисштом. В ранней молодости учился в Афинах у Панэтия. Впоследствии переехал на Родос и открыл свою школу, популярную У молодых римлян (Посидония посещали Цицерон и Помпеи). По названиям известны: 1. (физика) «Физическое рассуждение», «О космосе», «Основы метеорологики», «О небесных явлениях», «О судьбе»; 2. (теология, мантика) «О героях и демонах», «О гадании»; 3. (психология) «О душе», «О страстях»; 4. (логика) «О критерии», «Об исследовании вообще против Гермагора», «Введение о слоге», «О связках»; 5. (этика) «Этическое рассуждение», «О гневе», «О добродетелях», «О надлежащем»; 6. (точные науки и естествознание) «Против Зенона Сидонского», «О величине солнца», «О высказываниях Гомера и Арата о математике», «Об океане», «Перипл»; 7. (история и этнография) «История после Полибия в 52 кн.», «История Помпея», «Тактика»; 8. протрептики и 9. письма. Кроме того, ему приписываются сочинения «О пустоте», «О птицегадании», «Письма к Туберону», «История Марцелла» и комментарии на платоновские «Тимей», «Федр» и «Парме- нид». Большую часть фрагментов (всего свыше 300 в издании Edelstein — Kidd) нельзя с уверенностью отнести к тому или иному сочинению; применительно к Посидонию особенно остро стоит проблема аутентичности текстов: конечная картина его учения зависит от их подбора. Разделяя методологические посыпки Панэтия, Посидоний стремился черпать истину везде — у Аристотеля (проблема причин), у Платона (психология), у киников (этика), у Пифагора. Логика низводится им на уровень общей пропедевтики, методы логики и точных наук — лишь средство для построения и проверки любой теории. Посидоний (как и Дионисий из Кирены) считал достоверным знание, полученное аналитическим путем, а конечным критерием — «здравый», или «верный», логос (42 Edelstein—Kidd): к его сфере относятся математические понятия и те «общие представления», которые нельзя вывести из опыта. Доказательность силлогизма основана на формальной корректности (т. е. сводимости к одной из простейших логических аксиом) (191). Логика и точные науки не занимаются исследованием сущего и в строгом смысле не являются частью философии <28). Чтобы знать сущее, надо знать его причины: поэтому «этиология» приобретает особую важность, а теория познания становится органической частью учения о первопричинах (90) в перипатетическом духе. Физические воззрения Посидония достаточно традиционны (хотя границы физики он сильно расширил за счет прикладных дисциплин — геологии, ботаники, зоологии, географии и этнографии): космос — «система из неба, земли и того, что на них находится» (14), образующаяся из четырех «элементов», разумное живое существо, шарообразное, окруженное пустотой извне (6; 8). Бог — «мыслящая пневма, простирающаяся по всему сущему» (100; 121), Зевс и Логос (5). Посидоний вернулся и к ортодоксальной догме «воспламенения» (23), отвергнутой Панэтием; признавал бессмертие душ (до «воспламенения» — 108; 110). Вместе с тем, возможно, впервые в истории стоической догматики он предложил понимать «начала» как умопостигаемые принципы организации сущего, выделяемые лишь «мысленно» (елглгоих novov — 92). Распространенное в 1-й пол. 20 в. мнение, что Посидоний использовал платоновское учение об идеях и пифагорейскую числовую мистику, не находит убедительного подтверждения в аутентичных текстах. Так же обстоит дело и с мнимой абсолютизацией мировой симпатии космической: эта концепция лишь косвенно присутствует в естественнонаучных изысканиях Посидония и в традиционном учении о промысле, судьбе и мантике (включая астрологию, которой он увлекался, вероятно, больше, чем кто-либо из стоиков). В антропологии и психологии Посидоний принял новации учителя, «отошел от Хрисиппа и следовал скорее Аристо-

291

ПОСТ ЭМИЛЬ ЛЕОН телю и Платону» (144), отвергнув и Хрисиппову схему (страсть=суждение), и Зенонову (страсть=эпифеномен суждения). В алогической способности души Посидоний выделил две разновидности: «пылкую» (Ouuoeioec) и «вожделеющую» (an(touirriKOv), из которых происходят страсти (34). Низшая ступень (qrixnc) обладает «вожделеющей» способностью; одушевленные существа (ступень yvxjf\) пользуются еще и «пылкой». Состоящее из этих двух способностей «алогическое» начало, гармонически объединяясь с разумным (Хоуюпкп арХП), образует человеческую душу (33). В определении души использовалось, возможно, пифагорейское понимание души как гармонии (141 а). По мысли Посидония, построение этики (определение цели и блага, аксиология и др. ) зависит от правильного понимания способностей души (150 ab): низшая означает стремление к наслаждению, вторая — к господству и обладанию, третья, разумная, — к нравственной красоте (160). «Первичны» все способности души: ipia ouceieoeic — к наслаждению, к обладанию и к нравственно-прекрасному (158; 160; 168). Главная задачаэтики—нравственноевоспитание,подчинениеаффек- тивного начала (то naOnraov щс ущяф требованиям разума (31 ). Конечная цель: жить, созерцая истину и стремясь ничего не совершать по велению неразумной части души (С/. AL Strom. II 21,129). Место «мудреца» занимает «продвигающийся», для которого воспитание тождественно обретению четырех традиционных добродетелей с предпочтением «величия души» (170; 180). Подобно Панэтию и Гекатону, Посидоний расширил сферу блага за счет «первичного по природе» (и даже просто «внешних» благ — 171; 173). К теории «обязанностей» Посидоний, возможно, добавил раздел о соотношении прекрасного и полезного, в частности о «надлежащем по обстоятельствам» (41 а, с). Особое значение приобрела паренетическая часть этики, в которой Посидоний выделял описание добродетелей и пороков с их причинами, т. н. «этологию». Идеал нравственного совершенства изображен в культурно-исторической утопии, восходящей к «Государству» Платона и представлениям о «золотом веке»: задача философии — вернуть человечество в состояние исходной чистоты (Sen. Ер. 90=284). Во вспомогательных занятиях историей и этнографией Посидоний, вслед за Полибием и Панэтием, ставил в центр историческую миссию Рима, связывая с ней надежды на нравственное возрождение человечества. Универсализм Посидония был одной из главных причин его влияния: печать посидонианства лежит на всей «римской философии» 1 в. до — 1 в. н. э., особенно это заметно у Цицерона и Сенеки. Однако характерный для 1-й пол. 20 в. взгляд на Посидония как на идейного предтечу неоплатонизма в настоящее время находит мало сторонников. В отличие от ближайших учеников Зенона, Хрисигша или Панэтия ученики Посидония (Ясон, Фаний, Асклепиодот, Леонид Родосский) оказались третьестепенными фигурами. Фрагм.: Posidonius. The fragments, ed. by L. Edelstein and I. G. Kidd, vol. 1-2. Leiden-Cambn, 1972-88; 2 ed. Cambr., 1989; Poseidonios, Die Fragmente, hrsg. von W. Theiler, Bd. 1-2. B.
– N. Y, 1982. Лит.: Jaeger W. Nemesios von Emesa. Quellenuntersuchungen zum Neu- platonismus und seinen Anfangen bei Poseidonios. 6., 1914; Reinhard K. Poseidonios, Munch., 1921; Heinemann I. Poseidonios' metaphysische Schriften, Bd. 1 -2. Breslau, 1921 -28; Edelstein L. The philosophical system of Posidonius. — «American Journal of Philology», 57,1936; Solmsen F. Cleanthes or Posidonius? The Basis of stoic physics. Amst, 1961; Laffranque M. Poseidonios d'Apamee. P., 1964; Kidd /. G. Po- sidonian Methodology and the Seif-Sufficiency of Virtue. — Aspects de la Philosophie Hellenistique. Neuf Exposes suivis de Discussions. Entre- tiens prepares et presides par H. Flashar et O. Gigon. Vandoeuvres—Gen., 1986, p. 1—28; Lasserre F. Abrege inedit du Commentaire de Pbsidonios au «iimee» de Platon. — Protagora, Antifonte, Posidonio, Aristotele. Saggi su frammenti inediti e nuove testimonianze da papiri. Firenze, 1986, p. 71 —127; Levy С. De Chrysippe a Posidonius: variations stoiciennes sur le theme de la divination. — Oracles et propheties dans l'antiquite. Actes du colloque de Strasbourg 15-17 juin 1995, ed. J.-G. Heintz. P., 1997, p. 321—343; WhittakerJ. Varia Posidoniana. — «Echos du Monde classique. Classical Views» 41,1997, p. 305-315. A. А. Столяров

ПОСТ ЭМИЛЬ ЛЕОН (Post Emil Leon^ll февраля 1897, Августов, Польша — 21 апреля 1954, Нью-Йорк) — американский логик и математик. В 1920 получил степень доктора философии в Колумбийском университете. Читал лекции по математике и логике в этом университете и в колледже Нью- Йорка. Профессор колледжа с 1938. В диссертации, опубликованной в 1921, Пост изложил метод оценки пропозициональных формул посредством истинностных таблиц. В ней впервые получен ряд фундаментальных результатов в мета- логике для классической логики высказываний: непротиворечивость, дедуктивная полнота, разрешимость, функциональная полнота. В этой работе впервые построена многозначная логика более чем с 3 истинностными значениями и с произвольным числом выделенных значений. Здесь же установлено, что множество замкнутых классов в классической логике счетно. После двадцати лет работы опубликовано полное описание решетки замкнутых классов, каждый класс строится эффективно, и показано, что каждый замкнутый класс имеет конечный базис. Эти классы названы классами Поста. Впервые определен критерий функциональной полноты, применяемый сейчас для произвольного множества функций мно- гозначнойлогики.Алгебраическийэквивалентмногозначным логикам Поста получил название «алгебр Поста», которые интенсивно развиваются уже на протяжении полувека. В1936 независимо от работ Тьюринга, Чёрча и Клини уточнено понятие алгоритма в терминах, как бы сегодня сказали, компьютерной программы. Т. о., Пост входит в четверку великих ученых, практически одновременно осознавших возможность уточнения общего представления об алгоритме. В 1943 Постом было впервые предложено общее понятие исчисления, имеющее фундаментальное значение для доказательства неразрешимости ряда проблем математики. В 1944 публикуется, по-видимому, наиболее влиятельная работа Поста, где в первоначальном виде излагается теория степеней неразрешимости, а в 1947 впервые в истории математики (независимо от А. А. Маркова) был указан пример «внугриматематической» неразрешимой массовой алгоритмической проблемы, а именно проблемы А. Туэ (проблема равенства для полугрупп). Пост считал — и писал об этом A. Геделю, — что за 15 лет до революционных гёделевских работ о неполноте, он уже имел эти теоремы, хотя и не в такой законченной форме. Соч.: Introduction to a general theory of elementary propositions. — «American Journal of Mathematics», 1921, v. 43, №3 (Переиздано: From Frege to Godel. Cambr. (Mass.), 1967; Finite combinatory processes — formulation I. — «The Journal of Symbolic Logic», 1936, v. 1 (рус. пер. в кн.: Успенский В. А. Машины Поста. М., 1979); Two-valued iterative systems. — «Annals of Mathematical Studies», 1941, v. 5; Formal reductions of the general combinatorial decision problem. — «American Journal of Mathematics», 1943, v. 65; Recursively enumerable sets of positive integers and their decision problems. — «Bull. Amer. Math. Soc», v. 50, 1944 (Переиздано: The Undecidable, ed. M. Davis. N. Y, 1965); Recursive unsovability of a problem of Thue. — «The Journal of Symbolic Logic», v. 12,1947 (Переиздано: The Undecidable... 1965).

292

ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА ТЕОРИИ Лит.: Клини С. К Введение в метаматематику. М, 1957; Мальцев А. И. Итеративные алгебры Поста. Новосибирск, 1976; Яблонский С. В., Гаврилов Г. П., Кудрявцев В. Б. Функции алгебры логики и классы Поста. M.; Davis M. Emil Post's contributions to computer science. — Proceedings Fourth Annual Symposium on Logic in Computer Science. Washington, 1989; DwingerPh. A survey of the theory of Post algebras and their generalizations. — Modern uses of multiple-valued logic. Dordrecht, 1977. А. С. Карпенко

ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА

ТЕОРИИ — социологическая концепция, объясняющая основные закономерности развития человеческого общества на основе анализа его технологического базиса. Представители этих теорий исследуют взаимообусловленность научно-технического и социального прогресса, предлагая оригинальную модель исторической периодизации, позволяющую рассматривать перспективы цивилизации как постиндустриальное общество, характеризующееся смещением центра хозяйственной активности от производства материальных

благ к созданию услуг и информации, повышающейся ролью теоретического знания, возрастанием значения политического фактора в развитии общества и замещением взаимодействия человека с элементами природной среды интерперсональным общением. На протяжении последних десятилетий эта теория является универсальным методологическим основанием большинства исследований, ведущихся в рамках либерального направления западной социологической науки. Первый варианттеории постиндустриального общества сформировался как результат развития основного течения европейского позитивизма. Периодизация истории на основе развития технологического базиса общества и повышающейся роли теоретического знания во вполне явной форме составляет ядро работы Ж. А. де Кондорсэ «Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума» (1794) и большинства просветителей и материалистов во всех европейских странах. Явно предпосылки этой теории формируются в 1-й пол. 19 в., когда ряд французских исследователей, в первую очередь А. де Сен-Симон и О. Конт, ввели понятие «промышленного класса» (les industriels), который рассматривался ими в качестве доминирующей силы в обществе будущего. Такой подход позволял определить формирующееся буржуазное общество в качестве эпохи «индустриализма» и противопоставить его всей предшествующей истории. В работах Дж. Ст. Милля впервые индустриальное общество стало рассматриваться как комплексный социальный организм со своими противоречиями и внутренними движущими силами. Кон. 19 и 1-я пол. 20 в. можно считать периодом завершения формирования предпосылок теории постиндустриального общества. С одной стороны, экономисты и социологи, принадлежавшие к т. н. «исторической» школе в политической экономии, и прежде всего Ф. Лист, К. Бюхер, В. Зомбарт и Б. Гильдебранд, предложили целый ряд принципов периодизации истории на основе анализа технологического прогресса. При этом они выделили в развитии общества такие периоды (напр., эпохи домашнего, городского и народного хозяйства [К. Бюхер], натурального, денежного и кредитного хозяйства [Б. Гильдебранд], индивидуального, переходного и социального хозяйства [В. Зомбарт]), которые могли использоваться как универсальные инструменты социологической теории. С другой стороны, работы Т. Веблена положили начало институциональному подходу в экономической теории, а развитие предложенных им подходов в трудах К. Кларка и Ж. Фурастье в полной мере подготовило появление теории постиндустриального общества. Марксизм содержал в себе ряд элементов, которые были использованы в рамках теории постиндустриального общества. Даже Д. Белл без всякого преувеличения или иронии говорил о самом себе и о некоторых свою; коллегах как о «постмарксистах» (см.: Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. N.Y., 1976, p. 55). Термин «постиндустриальное общество» впервые был применен в 1917 в названии одной из книг А. Пенти, теоретика английского либерального социализма; при этом сам А. Пенти признавал приоритет в использовании данного понятия за А. Кумарасвами. Оба использовали этот термин для обозначения такого идеального общества, где возрождены принципы автономного и даже полукустарного производства, каковые, по их мнению, могли составить социалистическую альтернативу индустриализму. В 1958 это понятие появилось в статье американского социолога Д. Рисмена «Отдых и труд в пскггиндустриальном обществе». Распространение теорий постиндустриального общества былообусловлено итем, чтосреди либерально настроенныхсо- циологов и экономистов концепция единого индустриального общества получила достаточно широкое признание (Р. Арон. 28 лекций об индустриальном обществе, 1959; Дж. К. Г. Гэл- брейт. Новое индустриальное общество, 1967 и др.). Поэтому эта идея оказалась адекватной для исследования исторических перспектив различных социальных систем. 60-е гг. стали периодом бурного развития теорий постиндустриального общества, став методологической парадигмой обществоведческих исследований. В развитие новой концепции внесли свой вклад представители фактически всех идеологических течений — от американского консерватора У. Ростоу и умеренного японского либерала К. Томинага до придерживавшегося явно социалистической ориентации француза А. Турена и чешского марксиста Р. Рихты. Произведением, в котором освещены все основные элементы этой теории, стала книга Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество» (.1973) и позднее «Культурные противоречия капитализма» (1978). Книга «Грядущее псютиндустриальное общество» посвящена теоретическому осмыслению важнейших тенденций западного общества двух послевоенных десятилетий. Для Д. Белла индустриальное общество представляет собой теоретическую абстракцию, позволяющую осмыслить важнейшие тенденции развитых стран (развитие науки и образования, структура рабочей силы, тенденции в сфере управления). В книге «Культурные противоречия капитализма» Д. Белл противопоставляет индустриальное и постиндустриальное общества и анализирует основные изменения, происходящие в процессе перехода от первого ко второму. Индустриальному обществу противопоставляется аграрное в качестве предшественника и постиндустриальное в качестве преемника. Индустриальное общество противопоставляется доиндустри- альному по ряду параметров (аграрное хозяйство в качестве основного ресурса использует сырье, а не извлекает продукты из природных материалов, в производстве интенсивное применение труда, а не капитала). По сути аграрный строй предстает как система, которая не обладает ни специфическим способом производства, ни современным производством. В постиндустриальном обществе основным производственным ресурсом становится информация, основным продуктом

293

ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА ТЕОРИИ производства услуги, а место капитала занимают знати. При этом отмечается особая роль науки и образования, значение политических институтов общества и возникновение нового класса, представители которого способны преобразовывать информацию в знания и в силу этого занимают доминирующие позиции в обществе будущего. «Постиндустриальное общество, — пишет Белл, — есть такое общество, в экономике которого приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни: в котором класс технических специалистов стал основной профессиональной группой и, что самое важное, в котором внедрение нововведений... во все большей степени стало зависетьотдостиженийтеоретичес- кого знания... Постиндустриальное общество... предполагает возникновение нового класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве экспертов или технократов» (Bell D. Notes on the Post-Industrial Society. — The Public Interest, 1967, N 7, p. 102). Исследователи не могли пройти мимо вопроса о том, каким образом и кем будут приниматься управленческие решения в рамках нового общественного устройства. Вместе с тем ряд авторов исследовали возможность нового социального конфликта, который был бы связан с разделением общества по интеллектуальным и профессиональным признакам. Предложенная периодизация исторического развития не представляет собой некоей жесткой схемы, претендующей на вычленение резко отличающихся друг от друга этапов. Еще Р. Арон отмечал, что «легко дать абстрактное определение каждой формы социума, но трудно обнаружить его конкретные пределы и выяснить, является ли то или иное общество, напр., архаическим или индустриальным» (Aron R. The Industrial Society. Three Lectures on Ideology and Development. N. Y—Wash., 1967, p. 97). Поэтому отмечается, что «постиндустриальные тенденции не замещают предшествующие общественные формы как «стадии» социальной эволюции. Они часто сосуществуют, углубляя комплексность общества v-при- роду социальной структуры» (Bell D. The Third Technological Revolution and Its Possible Socio-Economie Consequences, Dissent, Vol. XXXVI, N 2, Spring 1989, p. 167). Сравнивая доиндус- триальное, индустриальное и постиндустриальное состояния как преимущественно естественную, технологическую и социальную формы человеческих сообществ, сторонники теории постиндустриального общества апеллируют к системам межличностных взаимоотношений (в доиндустриальных обществах к непосредственной имитации действий других людей, в индустриальном — к усвоению знаний, в постиндустриальном — к комплексности интерперсональных взаимодействий). Хронологические рамки нового общества остаются не определенными. Так, иногда своеобразной критической точкой считается сер. 50-х гг., когда в США количество работников сферы услуг превысило число занятых в материальном производстве. Чаще всего подчеркивается, что реальные изменения, позволяющие говорить о современных развитых обществах как о постиндустриальных, относятся к сер. и кон. 70-х гг. и включают радикальное ускорение технического прогресса, быстрое изменение структуры занятости, становление нового менталитета у значительной части населения, рост роли государства в управлении хозяйственными процессами. Выделение в истории человечества трех глобальных эпох дополняется анализом переходов между ними и движения к качественно новому состоянию всего общества (см.: Kahn H., Brown W., Martell L. The Next 200 Years. A Scenario for America and the World. N. Y, 1971, p. 22). Будучи сторонниками рассмотрения знания в качестве основного ресурса, обеспечивающего социальный прогресс, Д. Белл и его последователи не являются приверженцами идеи свободного рыночного хозяйства. Они отмечают, что формирующееся общество ставит во главу угла интересы человека как целостного субъекта, нередко подчиняя таковым требования непосредственной экономической целесообразности. Вместе с тем они указывают, что в условиях расширяющегося производства информации затраты на воспроизводство информационных благ, учитываемые в трудовой теории стоимости, становятся неисчислимыми; в то же время устраняется фактор редкости, на чем основаны многие постулаты современного макроэкономического анализа. Создание теории постиндустриального общества вызвало критическую реакцию среди экономистов и социологов. С одной стороны, было отмечено, что само понятие «постиндустриальное общество» не несет позитивного определения формирующегося социального состояния. В этой связи ряд авторов попытался выявить одну из черт нового общества, которая рассматривалась бы в качестве определяющей. Наиболее известная из этих попыток связана с введением Ф. Махлупом (США) и Т. Умесао (Япония) понятия «информационное общество», положившего начало теории, развитой такими известными авторами, как М. Порат, Й. Масуда, Т. Стоуньер, Р. Катц и др. Концепция информационного общества рассматривалась многими исследователями как развитие теории постиндустриального общества, о чем свидетельствуют заглавия ряда работ, таких, напр., как книга Й. Масуды «Информационное общество как постиндустриальное общество» (1980). 36. Бжезинский в работе «Меж двух эпох» (1970) предложил концепцию технотронного (technetronic — от греческого tech- пе) общества. В 70—80-е гг. развернулись такие исследования современного общества, как «knowledgeable society», «knowledge society» или «knowledge-value society»), т. е. апеллирующие к той роли, которую в новой социальной структуре занимают теоретическое знание и его прикладные формы. Наряду с этим предпринимались и иные попытки определить новое общество, апеллируя к его отдельным чертам. Так, возникли представления о будущем состоянии как «организованном» (С. Крук и др.), «конвенциональном» (Й. Пакульски, М. Уотерс) или «программируемом» (А. Турен) обществе. Эти подходы неадекватны, поскольку их определения носят предельно общий характер; так, говорят об «активном» (А Эт- циони) и даже «справедливом» (good) (А. Этциони, Дж. К. Гэл- брейт) обществе. Характерно, что О. Тоффлер вынужден был отметить, что все ранее предложенные позитивные определения будущего общества, в т. ч. и данные им самим, не являются удачными. С другой стороны, теории постиндустриального общества были подвергнуты критике постмодернистами за технологический детерминизм. Они обратили внимание на ряд факторов, которые не могли быть отброшены при анализе новой социальной реальности — отчужденность человека в современном обществе, растущая плюралистичность общества, многовариантность современного прогресса, уход от массового социального действия, изменившиеся мотивы и стимулы человека, его новые ценностные ориентации и нормы поведения и др. При этом излишнее внимание было уделено процессам демасси- фикации и дестандартизации, преодолению принципов фор-

294

ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО дизма и отходу от форм индустриального производства. В результате общество будущего противопоставляется традиционному капитализму — либо как «дезорганизованный» (С. Лэш), либо как «поздний» (Ф. Джеймсон) капитализм. Сегодня, по прошествии тридцати лет развития этой теории, ее фундаментальные основы не претерпели существенной модификации, а ее основное обогащение происходит благодаря новому, фактическому материалу, предоставляемому экономическим и социальным прогрессом 90-х гг. Лит.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество, т. 1—2. М., 1998; Новая постиндустриальная волна на Западе, под ред. В. Л. Иноземцева. М, 1998; Aron R. The Industrial Society. Three Lectures on Ideology and Development. N. Y., Wash., 1967; Baudrillard J. Selected Writings. Cambr., 1996; Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. A Venture in Social Forecasting. N. Y, 1976; Idem. The Cultural Contradictions of Capitalism. N. Y, 1978; Idem. Sociological Journeys. Essays 1960-80. L., 1980; Brzezinski Zb. Between Two Ages. N. Y, 1970; Castells M. The Information Age: Economy. Society and Culture, vol. 1: The Rise of the Network Society. Oxf., 1996: vol. 2: The Power of Identity. Oxf., 1997; vol. 3: End of Millenium. Oxf., 1998; Comte A. Cours de philosophie positive, т. 1—4. P., 1864—69; Condorcet J.-A. de. Esquisse d'un tableau historique des progres de l'esprit humain. P., 1794; DahrendoifR. Class and Class Conflict in Industrial Society. Stanford, 1959; Drucker P F. Post-Capitalist Society. N. Y, 1993; Etzioni A. The Active Society. N.Y, 1968; Idem. The Spirit of Community. The Reinvention of American Society. N. Y, 1993; FourastierJ. Le grand espoir du XXe siecle. P., 1949; GalbraithJ. K. The New Industrial State. L., 1991; Idem. The Good Society: The Human Agends. Boston, N.Y, 1996; Kahn H., Wiener A. The Year 2000. A Framework for Speculation on the Next 33 Years. L., 1967; Kumar К From Post-Industrial to Post-Modern Society. New Theories of the Contemporary World. Oxf., Cambr, 1995; Lash S. Sociology of Postmodernism. L., N.Y, 1990; Lash S.} UrryJ. Economies of Signs and Space. L., 1994; Idem. The End of Organized Capitalism. Cambr., 1996; Machlup F. The Production and Distribution of Knowledge in the United States. Princeton, 1962; Machlup F., Mansfield U. (Eds.). The Study of Information. N.Y, 1983; Masuda Y. The Information Society as Post-Industrial Society. Wash., 1981; Mill]. St. Chapters in Socialism. — Idem. On Liberty and Other Writings. Cambr., 1995; Pakulski J., Waters M. The Death of Class. Thousand Oaks. L., 1996; PentyA. Post-Industrialism. L., 1922; Porat M., Rubin M. The Information Economy: Development and Measurement. Wash., 1978; Richta R. (Ed.). Civilization at the Cross- Roads. Sydney, 1967; Riesman D. Leisure and Work in Post-Industrial Society. — Larrabee F., Meyersohn R. (Eds.). Mass Leisure, Glencoe (III.), 1958; Saint-Simon Cl. H. de. Cathechisme des industriels. P., 1832; Idem. Du system industriel. P., 1821; Sakaiya T. The Knowledge-Value Revolution or A History of the Future. Tokyo, N. Y, 1991; Servan-Schreiber J.J. Le defi mondiale. P., 1980; Smart B. Postmodernity. L., N. Y, 1996; Sombart W. Der moderne Kapilalismus. Munch.-Lpz., 1924; Stonier T. The Wealth of Information. A Profile of the Post-Industrial Economy. L., 1983: Thurow L. The Future of Capitalism. How Today's Economic Forces Shape Tomorrow's World. L., 1996; TofflerA. Future Shock. N. Y, 1971; Idem. The Third Wave. N. Y, 1980; TouraineA. Critique de la modernite,, 1992; Idem. La societe postindustrielle. P., 1969; Young M. The Rise of Meritocracy. L., 1958. В. Л. Иноземцев

ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО - широко распространенный в социологии и политологии термин, применяемый для обозначения высшей стадии эволюции современного западного общества. Концепции постиндустриализма, невзирая на их внешнюю новизну, имеют много общего с идеями основателей теорий индустриального общества и де~ идеологизации, и прежде всего с концептуальными построениями Р. Арона и У. Ростоу. Основоположником концепции постиндустриального общества является Д. Белл, который выдвинул в своей известной книге 1973 «Грядущее постиндустриальное общество» тезис о том, что современное западное общество вступает в новую фазу собственного развития, выходящую за рамки индустриализма—доминирования промышленного сектора в экономике и соответствующей социальной и политической структуры общества. Беллом было принято свойственное теориям индустриализма разделение исторического развития на два основных этапа — 1 ) доиндус- триальный, характеризующийся преобладанием аграрного сектора в экономике, традиционных социальных отношений и политических институтов и структур, и 2) индустриальный, отличительной особенностью которого становится доминирование промышленногосектораи модернизация социальных и политических институтов общества. По мнению Белла, кон. 20 в. совпадает с третьим этапом — этапом постиндустриализма, который отличается выдвижением на первый план сферы услуг и производства знания. В результате переход от индустриального к постиндустриальному обществу определялся изменениями в экономике и выдвижением науки на роль одной из ведущих производительных сил общества. Описывая экономическую систему постиндустриального общества сторонники теорий постиндустриализма, как правило, выделяют ряд присущих ей характерных признаков. В их числе — решающее значение широкого применения информационных технологий, превращение производства знания в самостоятельную отрасль экономики, а университета — в основное место этого производства, распространение гибких форм мелкосерийного производства промышленной продукции, приходящего на смену унифицированному массовому производству и т. д. В социальной структуре общества эти изменения коррелируются с исчезновением, размыванием границ социальных классов, благодаря всеобщему доступу к основному ресурсу постиндустриального общества — знаниям — посредством развитой системы образования и появлением на ключевых позициях, в обществе представителей профессионально подготовленной высокомобильной элиты. Собственность как критерий социальной стратификации общества утрачивает былое значение, уступая место уровню образования, накопленным знаниям. В политической сфере постиндустриализм отличает окончательное утверждение плюралистической демократии при повышении эффективности работы государственных институтов и структур. При этом сторонники теорий плюрализма делают акцент на первой части этого утверждения, полагая, что насыщение общества информацией вполне укладывается в рамки концепции «компетентного гражданина», способного к активному политическому участию и обеспечивающего такого рода участием достаточную степень рациональности и эффективности всей системе управления. Приверженцы элитистских воззрений, напротив, концентрируют внимание на подготовке высококвалифицированных управленцев, вышколенной «правящей элиты», способной совладать с глобальными вызовами новой эпохи (см. Меритократия, Нового класса концепции и т. д.). В отличие от индустриального общества, раздираемого классовыми противоречиями и конфликтами социальными, стадию постиндустриализма, по мнению сторонников концепции, отличает наличие только одного основного конфликта — между знанием и некомпетентностью, эффективностью и неэффективностью. Типология аграрного, индустриального и постиндустриального общества, по мнению критиков теорий постиндустриализма, в значительной степени перекликается с эволюционными схемами, существовавшими в политической социологии с