Новая жизнь не дается даром
Шрифт:
В кают-компании Маринки не оказалось. Я заглянул в ее каюту. Пусто. Что это ей вздумалось шляться по ночам? Девица не дура и, если что-то заподозрила, скорее всего, направилась в рубку. Я выбрался на палубу, и вовремя. Маринка, стоя в нескольких метрах от меня, растерянно оглядывалась. Может, ей пришло в голову, что Пашка не был совсем идиотом и, разгадав их гениальную
— Саша? — Голос ее дрогнул. — Я думала, ты спишь.
— Грех спать в такую ночь, моя красавица. — Я обнял ее, увлекая к корме.
— Ты… — В свете фонаря лицо ее стало землисто-серым, она хотела закричать, но я стиснул ей рот ладонью.
— Тихо, тихо, милая.
Надо отдать ей должное, она пыталась сопротивляться, даже смогла лягнуть меня пару раз. Я сжал руку на ее шее, и она затихла. Потом легко поднял ее и столкнул за борт. Закурил, поглядывая на воду. Девочка живет, злая мачеха умирает.
— Что случилось? — услышал я и повернулся. Ко мне быстро шел парнишка из команды.
— Случилось? — удивился я.
— Вы ничего не слышали?
— Нет.
Потоптавшись немного, он вернулся в рубку. Я отбросил сигарету, прислушиваясь. За яхтой следовала моторка на почтительном расстоянии. Должно быть, тип, который доставил сюда Трофимова, ждал условного сигнала, чтобы забрать его с яхты. Я стянул свитер, кроссовки, потом брюки, свернул одежду в узел и вот тогда увидел Мусю. Что за народ эти бабы, ведь сказано было: сидеть в каюте до утра.
— Чего тебе? — спросил я недовольно, когда она приблизилась почти вплотную и уставилась на меня. Она стала что-то корябать в своем дурацком блокноте. Волновалась, руки дрожали, и она беспомощно поскуливала. Я знал, что она напишет, догадывался. — Уходи, — сказал я.
Она отчаянно замотала головой. Я отобрал у нее авторучку и написал: «Тебе больше нечего бояться».
«Я с тобой», — с трудом вывела она.
— Куда со мной, дура? — усмехнулся я.
«Все равно».
— Убирайся, — сказал я и ткнул пальцем в сторону каюты.
«Я люблю тебя», — написала она.
— Глупости, — ответил я.
Кто-то из команды в любой момент мог здесь появиться, а я с большим трудом разбирал ее каракули, вместо того чтобы поскорее смотаться.
«Нет, не глупости. Я люблю тебя».
— Ты мне надоела.
Я хотел ее оттолкнуть, а вместо этого прижал к себе. Она гладила мои руки, время шло, и конца этому не видно.
— Мне нельзя оставаться, — сказал я, глядя ей в глаза, не знаю, поняла она или нет. — А тебе нельзя со мной. Ты должна мне помочь. Если команда что-то заподозрит раньше, чем я доберусь до берега, мне конец. — Я по опыту знал: дай влюбленной женщине возможность спасти тебе жизнь, и она в лепешку расшибется.
«Ты вернешься?» — написала она.
Я не даю обещаний, которые не собираюсь выполнять. Но тут был особый случай.
— Когда-нибудь, — ответил я. Подхватил свою одежду и, перемахнув через перила, прыгнул в воду, очень надеясь, что команда не обратит на шум внимания.
Яхта удалялась, темнота точно втягивала ее, в свете фонаря на корме я видел нескладную фигурку, смотрел на нее, не отрываясь, а когда она исчезла, раскинул руки и еще долго лежал, глядя в звездное небо. Сохраняя одну жизнь, забираешь другую… И так всегда. «Ты спятил, Саша», — точно кто-то шепнул мне в ухо.
— Не я это придумал, милая, — пробормотал я. На меня вдруг навалилась страшная тоска. Но думал я вовсе не о глухонемой девчонке. Я знал, что уже завтра забуду ее. Она мне не нужна. Я сам себе давно не нужен. Я думал о другой женщине, той, что сказала мне когда-то: «Ты играешь чужими жизнями, как собака мячиком». Может, пора остановиться и сыграть своей? В последний раз… Звезды мерцали над головой, равнодушные и далекие. И в голову полезли мысли, одна глупее другой. Но продолжалось это недолго.
— Ты становишься сентиментальным, старик, — проворчал я и, напоследок взглянув в ту сторону, где скрылась яхта, быстро поплыл к берегу.