Новая жизнь Смертопряда. Том 1
Шрифт:
— Но как?! — Игнатий таращился на меня так, что глаза могли в любой момент выскочить из орбит. — Это же почти нереально!
— Хер знает, чего там нереального… Страхолюдина эта, как оказалось, очень щекотки боится. Только щекотать надо изнутри. Ее тогда от смеха разрывает.
Старичок по-прежнему смотрел на меня и растерянно моргал. Так могло продолжаться долго, и пора было брать инициативу в свои руки.
— Если я удовлетворил ваше любопытство, то настал мой черед задавать вопросы. А их ох как немало.
— Даже не думай отвечать, — прошипел хмырь и хлестнул
Хер его знает, каким образом в руке Станислава оказался нож. Похоже, в рукаве прятал. Важно другое: сердце старика хмырь пронзил очень профессионально. С-сука…
— А ты у нас шустрый малый, — сказал я, нарочито невозмутимо наблюдая за кровавой агонией Игнатия. — Ловкость рук — и никакого мошенничества, так?
— Вроде того, — Станислав ощерил гнилые зубы. — Старик слаб и болтлив, поэтому устранить его было необходимо.
— Ну а ты у нас прямо образец молчаливого хранителя тайн? — я нехорошо прищурился. — Не поверишь, но я таких уйму перевидал. Щеки надуют, типа важные, смотрят вот прям как ты сейчас, убежденные, что их хрен расколешь. Но потом… Две-три минуты — и поют слаще соловья.
— И ты уверен, что со мной будет так же? Пытать будешь? Ну, попробуй. Боль — это всего лишь чувство, а смерти я не боюсь.
— Смерть бывает разная, — возразил я, вспоминая бойню в особняке Гаарен. — Да и жизнь иной раз становится такой, что хуже смерти. Но довольно философии. Сейчас мы проверим, насколько ты крепкий орешек.
Спустя пару секунд котлован затопило хриплым воем боли. Удивительно, настолько малых усилий стоит заставить человека страдать. Малейшее касание нервной системы при помощи магии — и вот он уже почти в агонии. При том, что никакого вреда и опасности это касание не несет.
Хмырь выгибался, катался по земле, лупил по ней руками. Я воздействовал на него от силы секунд тридцать, но по его ощущениям наверняка прошло не меньше часа. Однако стоило «отпустить» Станислава, как тот скорчил злобную гримасу и попытался плюнуть в меня. А затем… В общем, его решительность не может не вызывать уважения.
Он тупо перерезал себе глотку. Захрипел, тараща глаза, вновь забился и вытянул руки вверх, готовый принять смерть. Ну что же, примерно такого исхода я и ожидал. А мои попытки развязать ему язык были из разряда «ну а вдруг получится?» Не получилось, и на это, как мне кажется, были весьма объективные причины.
Темная сила, которой Станислав был буквально напитан, изменила его. Из-за нее он в какой-то мере перестал быть человеком. Это проявлялось как внешне, так и внутренне. Он и впрямь не боялся ни боли, ни смерти, инстинкт самосохранения у лысого хмыря отсутствовал напрочь. Отсюда и такой итог нашей с ним беседы. Жаль, конечно, вопросов у меня накопилась масса. Но сейчас придется довольствоваться лишь «десертом». Надеюсь, та мразь еще не подохла.
Как оказалось — не подохла. И даже лежала там же, скуля и постепенно истекая кровью.
— Здравствуй, мой хороший, — пропел я, подходя к уроду. — Заждался?
— С-сука, — выплюнул тот и закашлялся, скалясь от боли.
— Знаешь, — я присел рядом
— Пошел ты на хуй со своими загадками!
— Хорошо, отвечу сам. Несколько часов назад ты сделал больно моей матери. Тащил ее за волосы, смотрел на нее и ухмылялся, представляя, чего бы еще с ней сотворить. И наверняка бы сотворил, дай тебе волю. Устроил бы ей такой ад, что… — я прервался, справляясь с накатившим гневом. Затем натянул на лицо улыбку. — Но произошла небольшая рокировочка, и теперь я могу устроить ад для тебя самого.
Договорив, коснулся магией нервной системы ублюдка, и тот завыл.
— Сойдет для разминки, — сказал я, спустя полминуты «отпуская» жертву. — Ну как, понравилось?
Урод смог лишь невнятно промычать. Держалка у него явно в разы хуже, чем у Станислава.
— И заметь, — продолжил я, — пока что я заставил тебя лишь почувствовать боль. Никаких увечий. Пока что, но ненадолго. Рассвет ты встретишь куском фарша, дышащим и, возможно, обосравшимся.
— Зачем ты это делаешь?
В первое мгновение я даже не сообразил, что низкий голос доносится сзади. Но затем резко развернулся, готовый защищаться. И охренел от увиденного.
Новое действующее лицо выглядело о-очень колоритно. Рваная ряса священнослужителя висела на худой фигуре будто на вешалке. Рукавов не было, и я видел, что костлявые руки покрыты страшными ожогами. Лицо незнакомца и вовсе представляло собой обугленную маску в обрамлении длинных растрепанных волос и бороды. Но даже не это впечатляло больше всего. От ног пришлеца остались черные культи, но это не мешало ему оставаться в вертикальном положении в полуметре от земли.
— Не бойся, — пробасил он, не двигаясь с места. — Я здесь не для того, чтобы причинить тебе вред. Да, честно говоря, — усмехнулся, — я и не смогу.
— Уже хорошо, — ответил я, по-прежнему готовый ко всему. Мало ли кто и что говорит… — Зачем тогда пожаловал?
— Этот человек, — вместо ответа обгоревший кивнул на раненого урода, — довольно скоро умрет. А ты решил доставить ему лишние мучения перед смертью. Для чего?
— Знаешь, — я усмехнулся, — не привык жаловаться на жизнь, но… У меня сегодня выдался очень непростой денек. Похищение, бои без правил, погони, сражения с непонятными тварями. Так что сейчас я хочу снять стресс. А поскольку пупырочной пленки поблизости нету, приходится… — глянул на скулящую шестерку Орлеца, — довольствоваться тем, что есть. К тому же этот урод обидел мою мать, если вдруг тебе интересно.
— Ты очень странный, — левитирующий незнакомец склонил голову набок.
— Ага, а ты прям образец заурядности. В толпе за две секунды затеряешься. Каждый день таких по тысяче встречаю. Может уже расскажешь, кто такой будешь?
— Божий сын, который согрешил и после апокалипсиса оказался не нужен ни на небесах, ни в царстве Дьявола.
— Знаешь, пока понятнее не становится. Давай-ка я помогу… Ты призрак?
— Можно сказать и так. Не нашедшая покоя душа, лишняя в любой области нового миропорядка.