Новенький
Шрифт:
Мне казалось, что за время сдачи тестов я успел изучить каждую щель потертого деревянного пола старого игрового спортзала. Успел поднять многолетнюю пыль в каждом его углу, и мы так полюбили друг друга, что он никак не хотел меня отпускать, притягивая к себе всё сильнее.
До финиша оставалось меньше половины. Сквозь отключающийся рассудок я слышал, как они подбадривали меня, как кричали держаться и не сдаваться, слышал, но уже не видел. Еле приподнявшись на ноги, покачиваясь, я шёл к двери. Свежий воздух и урна – эти две цели искал мой автопилот в окутавшем меня тумане. Кто придумал эти урны из гильз артиллеристских снарядов? Они хоть раз пробовали туда блевать? Да, понимаю,
– Молодчик, сдал неплохо. Мы думали, ты щупленький, раньше сломаешься! – улыбаясь добрейшей улыбкой в тридцать два зуба, не сдерживая смеха, произнес Володя.
Я уже и сам знал, что сдал. Причём знал это ещё до их самодеятельности с кувырками и крокодилами. Тесты я знал наизусть и готовился к ним последние полгода, но не ожидал, что попутно должен сдать на значок Гагарина.
– Ещё чем-нибудь увлекаетесь?
– прервал мои воспоминания полковник.
– В шахматы люблю играть, товарищ полковник, и книги читать.
– Какие крайние книги вы прочитали?
– "На западном фронте без перемен" Ремарка и "451 градус по Фаренгейту".
– Неужели "451 градус по Фаренгейту" написал тоже Ремарк?
– Никак нет! Бредбери.
– А имя у него есть?
– Я в этом уверен, товарищ полковник, поэтому ответ положительный, – пытался я быстро отшутиться, ведь имени я не запомнил, хоть и держал её в руках меньше месяца назад.
– И какое же?– подняв голову, ждал он ответа.
Под этим взором было страшно что-то выдумывать, и мне оставалось лишь ответить честно.
–У меня есть дурная привычка не запоминать лишней информации. Мне более интересны мысли автора, которые он хотел донести до читателя, чем его имя.
– Да? Интересно, и о чём же хотел нам сказать Эрих Мария Ремарк своим произведением?
– Что война одинаково ужасна для бойцов с обеих сторон. Что в обычной жизни они бы возможно дружили, и, сломайся один на трассе, "противник" мог бы остановиться и помочь ему как человеку, попавшему в беду, а война заставляет резать и убивать, не думая, таких же простых людей, которые, как и ты, просто хотят вернуться домой живыми.
Следующий вопрос, обращенный ко мне застал врасплох.
– И это мне говорит человек, который служил срочную службу в разведроте в Чеченской Республике, когда там было жарко, и который стремится туда снова?
– Но вы ведь тоже сохранили в себе все человеческие качества хотя и были в Афганистане, – парировал я, не подумав о последствиях. Просто слово «Чечня» для каждого из тех школьников, что побывали там, звучало как выстрел и, непроизвольно, ставило в боевую стойку, одновременно заставляя показать оскал. Наверное, это привычка, которая забилась глубоко в подсознание. Хочешь выжить, будь готов увернуться и ударить противника, пока тот не опомнился и не сгруппировался для нового нападения.
Полковник поправил очки и с легким недоумением взглянул на меня, потом на фото на стене, на меня, и, молча, вернулся к документам.
В короткий миг тень печали промелькнула в его взгляде. Чувство вины стало пожирать меня. Почему я не умею держать язык за зубами? Идиот. Если не возьмут, так мне и надо.
После долгой паузы он задал ещё один вопрос, крайний вопрос:
–Ты осознаешь куда идешь? – его голос звучал уже по-особенному, по-другому, не так официально, даже как-то по-отцовски. Этот голос подействовал на меня очень сильно, и я, вместо четкого армейского "Так точно!", почему-то просто ответил:
– Да.
– Да! Дааа! Стиснув зубы, кричал я полу голосом, чтобы не привлекать внимания, сбегая по ступеням огромного крыльца. Друг детства, который ждал всё это время на парковке, облокотившись на крыло своей машины, смотрел на меня как на глупца и не понимал восторга. Да и вообще не разделял мыслей по поводу принятого мной решения. Он был из другого теста, но нашей дружбе это никогда не мешало.
– Меня взяли! Прошел! – прыгая вокруг друга, продолжал выливать поток эмоций, который копился во мне пока мы шли по большим, тихим и длинным коридорам. Теперь, на улице, меня просто распирало от избытка чувств. Я был готов пробежать пять километров прямо в этом деловом костюме, залезть на столб, прыгать через заборы, обнимать прохожих, подбрасывать их вверх и забывать ловить, убегая к следующему. Галстук мешал дышать, поэтому полетел в багажник. Вслед за ним старательно был уложен костюм, который до этого долгое время висел в шкафу, появляясь лишь по особым случаям. Но сегодняшний день был круче всех остальных. Быстро переодевшись в привычные шорты и кеды, мы тронулись в путь. Пейзажи в окне сменялись на высокой скорости, машина мчала домой, рассекая воздух, но мысли о будущем неслись ещё быстрее.
–Вот зачем тебе это надо? Пошёл бы ко мне, я бы не обидел, – начал он старую пластинку.
Друг любил машины, любил скорость и его увлечение переросло в дело. Вадим открыл свой автосервис и ковырялся там целыми сутками. И все его мысли были непрестанно связаны с железками, моторами, улитками, коллекторами и другой железкой для тюнинга. Он даже меня пытался неоднократно втянуть в эту трясину, но я всегда отбрыкивался, потому что не разбираюсь в движках. Да если честно и не пытаюсь. Ну не стоит у меня на это, не стоит. Но он продолжал затягивать меня в свою стихию.
– Вместе бы подняли всё на новый уровень! Я тебе доверяю как себе, и вот этого доверия и не хватает в деле. Не на кого положиться, понимаешь? Не на кого! Все пытаются отщипнуть в свой карман, халтурят, не дорабатывают с клиентами, портят моё имя, понимаешь? А ты другой, ты ко всему с душой, и что самое главное – честен, как дурак!
Тут он не сдержался и заржал в голос, считая свою игру слов очень удачной.
– Честен, как дурак, – повторил он свои слова, пытаясь их запомнить и продолжая заливаться смехом.
– Знаешь, пока ты собирал фантики от жвачек "Турбо", я пересматривал взахлёб фильм "В зоне особого внимания". Это сейчас молодежь сходит с ума по всяким человекам паукам, а тогда герои были настоящие, простые люди. Мы восхищались смекалке разведчиков, смелости десантников и понимали, что они такие же, как и мы. А эти, нынешние, сидят за компом в надежде, что их когда-нибудь ударит молния или укусит паук, и они сразу овладеют суперсилой. Нам говорили: хочешь быть здоров – бегай. Гиря была в каждом дворе! Теперь и их сдали на металлолом. Такую страну разграбили, – я с досадой смотрел на очередную заброшенную деревню за окном, которую мы проезжали, – Все понятия подменили. Сначала выбили наше поколение, радостно крича с телевизора "Поколение Пепси!" Скормили нам дичь вместе с жвачками и джинсами, а сейчас, пока старшее поколение пытается выбраться из ямы, младшее предоставлено само себе. А тут как раз и интернет подвезли, хочешь – игрушки рубись сутками, хочешь – комедии пошлые, всё что хочешь делай, только не думай.