Новенький
Шрифт:
Уткнувшись носом в её темно-каштановые волосы, я всегда обретал спокойствие, так же, как и сейчас. Целуя нежно шею, я забывал обо всём.
– Не трогай. Опять Рекса всего залапал. Иди мой руки, кушать будем.
Она говорит со мной, и это уже хорошо.
– Я мигом моя! – боясь разозлить её, рванул в ванную, но резко спохватившись, вернулся и поцеловал умную и сдержанную фурию, попутно подмигнув дочке. И вспомнив, добавил:
– А где Богдан?
– А где может быть твой сын? Бросил портфель, схватил мяч и куда-то убежал, – ответила Милая сердясь.
Сын молодец. Восемь лет уже парню,
Мне хотелось ответить, что, по её мнению, наверное, было бы лучше, если бы он не бегал по улицам, а сидел за компьютером круглые сутки, но чудом удержался. Иначе этой маленькой зацепки хватило бы, чтобы обрушить плотину и низвергнуть на себя поток слов, которые сейчас кипели в её голове.
– Картошка просто бомба!– обжигаясь, нахваливал я наш ужин, – и лучок так красиво нарезан.
– Не подлизывайся, – и, выдержав паузу, добавила, – Что сказали?
– Сказали берут, – не поднимая глаз ответил я, продолжая усердно работать вилкой, – всё нормально, я им подхожу.
Ноль реакции. Никакой. Тишина. Это тот случай, когда отсутствие реакции, намного хуже любого варианта развития событий! Ну скажи, что ты против, разозлись, и мы снова поругаемся, снова будем мусолить заезженную тему, что и здесь можно работу найти, что меня в любую охрану возьмут. Или скажи, что я молодец, что всё-таки добился, не зря в шесть утра уходил на пробежку, пока все спали. Нет же, молчит…
Аж бесит.
Столько эмоций внутри, а в какое русло выплескивать непонятно. Вот и приходится жевать и надумывать все возможные варианты в голове. А она сидит напротив, молча перебирает салат вилкой и думает всякие гадости. Ну наверняка же думает.
– Пап, а знаешь чё? Мы сегодня ежика видели. Он такой майенький во двойе бегал. Мы ему молока налили в тайелочку. Ну не в тайелочку, ну в кйышку от банки, – вдруг вспоминает Ралина.
Как же она вовремя. Люблю её!
Пока они помыли посуду, стелили постель, я разобрал вещи и пошёл принять душ. День был насыщенный, а впереди ещё ждал тяжелый разговор, и мне хотелось стоять под этими бодрящими струйками воды как можно дольше.
– Выходи уже, твоя принцесса уснуть не может, пока не поцелует тебя, – послышался за дверью голос милой.
Свет везде уже был приглушен, и лишь ночник в детской освещал мой путь.
– Спокойной ночи, Король, я тебе завтра ежика покажу, харашо?
– Конечно, принцесса, завтра снова его покормим, – не в силах противоречить, смиренно согласился я.
–Аха, – кивнула в ответ наша кудряшка и отвернулась спать, обняв куклу Катю.
И мне вдруг захотелось остаться ночевать в детской. Вот лечь прямо здесь, с дочкой, на этом уютном диванчике и прятаться здесь до утра. А любимой сказать, мол нашей принцессе страшно ночевать одной, и она боится бабайку. Нет. Не прокатит. Она в миг вычислит, кто настоящий трус. Трус, потому что боюсь предстоящего разговора. Ну вот как так бывает? Вроде взрослый человек, прошёл службу в горячей точке, ходил на задания в составе маленькой группы, а тут просто разговор со слабой девушкой. Здесь даже бояться-то нечего! Противник хрупкий, физически слабее, приемами рукопашного боя не обладает, стрелковыми навыками не владеет, оружие по разведданным не имеется. Но всё же один взгляд, один, черт побери, взгляд, и всё, ноги трясутся. А если ещё уловишь в голосе нотки осуждения, то всё, готов с голыми руками на любую банду противника идти, лишь бы подальше отсюда.
Нет-нет, я совсем не подкаблучник, и любимая мне даже разрешает иногда кушать в зале перед телевизором, но этот взгляд…
Мне кажется, ей можно сниматься в телевизионных шоу, где приглашают людей с экстраординарными способностями. Вот взять, например, людей, которые умеют читать мысли, так вот они просто дети по сравнению с моей! Она не просто читает мысли, она их редактирует, не вынимая из твоей головы. Причём препарирует молотком и зубилом.
Одним коротким взглядом она способна не просто прожечь тебя насквозь, а перемолоть все твои внутренности, вскипятить всё нутро, и после всего безжалостно схватить тебя за яйца и подтянуть их к глотке. И вот, когда ты, весь в испаринах, стоишь вытянувшись на носочках, пытаясь взглотнуть немножко воздуха, она мягким ласковым голосом с оттенком свинца, задаст тебе любой вопрос, и попробуй ты, собака дикая, хоть на секунду замешкать или не дай бог попытаться соврать, то можешь прощаться с жизнью.
"Ему бы жить да жить, да нет. Врал" – именно так напишут на надгробье.
Ладно, смысла нет оттягивать, надо идти на плаху.
Лежит, отвернулась, притворилась, что спит. Смешно. Я же знаю, что нет. Там целый вулкан эмоций сейчас кипит. Уверен, поток критики и железных доводов уже подготовлен и готов обрушиться нескончаемой лавиной, но плотина ещё держится. Пока держится.
Хоть постель достаточно большая, но всегда, когда ей удается лечь первой, сразу пытается занять место ближе к середине, чтобы отжать большую территорию. Татарка, одним словом. А сегодня, вопреки всему, отвернувшись, легла на самый край. И хотя дома тепло, плотно укуталась в толстое одеяло, словно в бронированный кокон. Дело хуже, чем я думал.
– Не лезь, – сухое, чеканное, словно выстрел разрезало тишину спальни, в тот момент, когда рука, проскользнув под одеяло прикоснулась к её манящей талии, – давай спать, у меня нет настроения.
О, ещё бы, я чувствую всё негодование, что переполняет душу. Представляю, если бы она мне посмела сказать, что уезжает надолго в командировку. Я бы даже слушать не стал, просто поднял бы её на плечо, отнес бы в спальню и закрыл на пару дней, пока не передумает. Без права на обжалование.
Но здесь другой случай. Перечить мужчине прямо нельзя, и она это понимает.
– Не лезь говорю, – вновь отстраняясь, повторила она, когда мой штурм продолжился.
– Ну чего ты, Милая? Я же так соскучился по тебе.
– Ты? Ты соскучился? – в её дрожащем голосе чувствовалась обида.
Я ходил по краю. Поправив одеяло, посильнее обнял её и прижал к себе, пусть знает, что чувствую её терзания.
– Да, я соскучился. Меня целый день не было дома, и я всё время думал о твоей безграничной нежности, которая согревает меня, где бы я ни был.
– Да что ты говоришь? Именно поэтому ты так стремишься уехать от нас подальше?