Новейшая история ислама в России
Шрифт:
Первый раз это произошло летом 2005 года, когда прессслужба Совета муфтиев России денонсировала заявления сопредседателя Совета муфтия Исмаила Шангареева, который подверг резкой критике политику властей и намекнул, что в случае «цветной» революции ее организаторы смогут рассчитывать на его единоверцев. Особой любви к действующей власти у Исмаила Шангареева действительно не было – в сентябре 2004 года правоохранительные органы окончательно закрыли созданное им медресе «Аль-Фуркан» в Бугуруслане, а в марте 2005 года арестовали его брата Мансура, обвиненного в незаконном хранении оружия и разжигании религиозной розни. Весьма показательным здесь выглядело то, что удары, нанесенные по Исмаилу Шангарееву, вызвали у коллег не столько сочувствие, сколько злорадство – активно расширяющее свое жизненное пространство ДУМ «Ассоциация мечетей России» давно раздражало и саратовского муфтия Мукадасса Бибарсова, и казанского муфтия Гусмана Исхакова; и уфимского муфтия Нурмухаммада Нигматуллина.
Другим проблемным сопредседателем для Совета муфтиев России неожиданно стал председатель ДУМ Нижнего Новгорода и Нижегородской области Умар Идрисов, который все сильнее подпадал под влияние своего молодого заместителя Дамира Мухетдинова. В ноябре – декабре 2005
«В том, что день почитания списка иконы стал государственным праздником, видится огромная «заслуга» прежде всего не столько идеологов РПЦ, сколько некомпетентных участников Межрелигиозного Совета России», – утверждал анонимный идеолог Нижегородского муфтията. Впоследствии отношения Умара Идрисова с Равилем Гайнутдина ухудшились еще сильнее, став откровенно враждебными.
Свою посильную лепту в развал Совета муфтиев вносили и активисты Российского исламского наследия. 5 декабря 2005 года на сайте Вячеслава-Али Полосина появилась подборка мнений ряда мусульманских деятелей, которые требовали убрать христианскую символику с Герба России. Причины, по которым верховный муфтий Нафигулла Аширов, карельский муфтий Висам Бардвил и первый заместитель муфтия Нижегородской области Дамир Мухетдинов заметили на гербе кресты и святого Георгия Победоносца только через пять лет после его утверждения Государственной Думой, так и остались неизвестными, однако резонанс их высказывания вызвали самый широкий.
Дискуссия об изменение герба быстро переросла в скандал, в котором все ведущие СМИ подвергли резкой критике «гербофобов». Не менее резкие заявления сделали представители Русской Православной Церкви, ЦДУМ и КЦМСК, иудейских и буддийских центров. Муфтий Равиль Гайнутдин был приглашен в Администрацию Президента, где ему напомнили о недопустимости подобных выступлений и настоятельно рекомендовали денонсировать сделанные его соратниками заявления. На следующий день московский муфтий заявил, что «мы живем в светском государстве и уважаем государственную символику Российской Федерации, принятую Государственной Думой и утвержденную президентом России», однако его сопредседатели остались при своем мнении. И Аширов, и Бардвил, и Полосин, и солидаризировавшийся с ними муфтий Пензенской области Аббас Бибарсов продолжали настаивать на изменении герба, поскольку были прекрасно осведомлены о реальных границах полномочий Равиля Гайнутдина.
Через месяц после «гербового» скандала его инициаторы спровоцировали новую резкую дискуссию, предложив узаконить в России многоженство. Ее отправной точкой стало предложение и.о. премьера чеченского правительства Рамзана Кадырова о легализации полигамии в его родной республике. Идеи Кадырова нашли самое горячее понимание у Нафигуллы Аширова и его единомышленников, которые моментально развили эту мысль. В интервью «Интерфаксу» верховный муфтий азиатской части России с гордостью сообщил, что до 10% российских муфтиев имеют более одной жены, а саратовский имам Мукаддас Бибарсов прямо заявил, что живет с двумя женами и нормы Семейного кодекса для него значения не имеют. Не остался в стороне от дискуссии и Вячеслав-Али Полосин, заявивший, что «моногамия, возведенная в ранг государственного закона и обязательная для всех граждан любого мировоззрения, является продуктом христианского клерикализма и атавизмом средневекового тоталитарного государства». Наученный горьким опытом Равиль Гайнутдин уже не пытался опровергать прозвучавшие заявления, намекнув, правда, что лично он к изменению закона не призывает. Помимо отношения к гербу и полигамии мнения лидеров Совета муфтиев России расходились и по другим принципиальным вопросам. Несмотря на резкие выпады Совета организации против введения в школах «Основ православной культуры» (ОПК), ее сопредседатели Исмаил Шангареев и Висам Бардвил солидаризировались с позицией Русской Православной Церкви. ДУМ Нижнего Новгорода и Нижегородской области поддержало введение института военного духовенства, против которого также выступал Совет муфтиев, а первый заместитель муфтия Татарстан Валиулла Якупов демонстративно похвалил ненавистную Равилю Гайнутдину книгу «Новейшая история исламского сообщества России». Периодически напоминал о своей независимости от Гайнутдина и саратовский имам Мукаддас Бибарсов. Так, после предложения Мансура Шакирова, заместителя председателя Совета муфтиев России, усилить безопасность российских мечетей, пресс-секретарь ДУМ Поволжья назвал подобную инициативу «попыткой вторжения в личную жизнь мусульманина, и вследствие этого – контроля над деятельностью исламской общины в целом. От имени ДУМ Поволжья Ахмед Махметов отметил, что Шакиров не является заместителем председателя Совета муфтиев России. ДУМ Поволжья осудил ставшую чуть ли не модной среди чиновников от Ислама практику делать заявления для пиара собственных персон, чтобы попасть на страницы газет и Интернет-сайтов. Кроме того, Ахмед Махметов подчеркнул, что у Шакирова нет полномочий для приказа оборудовать мечети приборами слежения за верующими. Он предложил Мансуру Шакирову оборудовать камерой видеонаблюдения собственный дом, если тот опасается за свою безопасность». Помимо внутренних раздоров положение Совета муфтиев осложнялось также переоценкой его деятельности со стороны внешних сил. Скандальная и непоследовательная политика этой организации, особенно ярко проявившаяся в истории с гербом, вызывала недоумение госструктур, которые все чаще задавались вопросом: от чьего имени может выступать Равиль Гайнутдин, если он не контролирует даже собственных заместителей и советников? Можно ли рассчитывать на Совет муфтиев в критической ситуации, если его руководство то требует изменить действующее законодательство, то угрожает «цветными» революциями, то вообще защищает террористов?
Между тем сближение с ОИК создавало благоприятную почву для привлечения в Россию многомиллиардных инвестиций из арабских стран и многие чиновники искренне надеялись, что муфтий Равиль Гайнутдин успешно поработает в этом стратегическом проекте.
Наиболее заметной их деградация стала в диалоге с Русской Православной Церковью, которая негативно отнеслась к демаршам Совета муфтиев против «Основ православной культуры», присутствия православного духовенств в армии и Межрелигиозного совета России. Самым же оскорбительным для нее стало высказывание муфтия Равиля Гайнутдина о том, что в России проживает 20 миллионов мусульман и всего 3,5 миллиона православных. На местах особой нелюбовью к православным отличались лидеры Нижегородского муфтията, которые после публикации на своем сайте целой серии антиправославных материалов серьезно поссорились с Нижегородской епархией, которая просто объявила им бойкот. По совету Вячеслава-Али Полосина муфтий Равиль Гайнутдин попытался развить отношения с неправославными религиозными организациями, созывая специальные межрелигиозные конференции и проводя встречи с их лидерами, однако его помощники не оставляли без внимания и эту сферу. Верховный муфтий Нафигулла Аширов, в свое время прославившийся особой неприязнью к буддистам, любил покритиковать также католиков, которых называл расистами и ксенофобами. Мукаддас Бибарсов в июле 2005 года очень резко отозвался о лидере Федерации еврейских общин России Берле Лазаре, который был обвинен им в следовании фашистским традициям и причастности к тем, «кто стоит у истоков огромной лжи, формирующей негативное отношение общества к мусульманам». Сам же Вячеслав-Али Подосин в конце 2005 года выпустил специальную антипротестантскую книгу «Евангелие глазами мусульманина: два взгляда на одну историю», которая, впрочем, оскорбила и всех остальных христиан.
В итоге на середину 2006 года положение Совета муфтиев оказалось весьма шатким. Как-то выправить его могла бы внешняя война, однако все потенциальные оппоненты Равиля Гайнутдина были прекрасно об этом осведомлены и неизменно уклонялись от прямой конфронтации с московским муфтием, предпочитая просто издеваться над его политикой.
К марту 2005 года кризис ЦДУМ, поразивший эту организацию в 2003 году, достиг своего апогея. Верховный муфтий Талгат Таджуддин практически перестал участвовать в публичных мероприятиях, выступать с заявлениями и давать интервью. Его организация медленно умирала, и ее позиция становилась все менее востребованной властными структурами.
Большинство муфтиев ЦДУМ смирилось с этим печальным фактом, однако муфтии Мухаммадгали Хузин, Фарид Салман Хайдаров, Альбир Крганов и Тагир Саматов не оставляли надежды исправить ситуацию. С другой стороны, эмиссары Совета муфтиев России также не упускали ЦДУМ из виду и активно вмешивались в его дела. Они активно распускались слухи, что внутри ЦДУМ назревает переворот и либо Мухаммадгали Хузин, либо Альбир Крганов, либо Фарид Салман Хайдаров хотят изолировать практически отошедшего от дела Таджуддина и занять его место. В апреле 2005 года муфтий Равиль Гайнутдин лично убеждал Талгата Таджуддина в том, что он давно предан своими ближайшими соратниками, которые теперь прямо лоббируют интересы Русской Православной Церкви, ФСБ и реваншистского крыла Администрации Президента. В итоге среди лидеров ЦДУМ начался кризис доверия, который в любой момент мог вылиться в серьезный внутренний конфликт. 11 апреля 2005 года на очередном пленуме ЦДУМ был создан Исполнительный комитет этой организации во главе с муфтием Пермского края Мухаммадгали Хузиным, получивший также должность первого заместителя Талгата Таджуддина. Другими заместителями председателя ЦДУМ стали муфтий Астраханской области Назымбек Ильязов, муфтий Чувашии Альбир Крганов и муфтий Санкт-Петербурга Джафар Пончаев. Ямальский муфтий Фарид Салман Хайдаров, возглавлявший Совет улемов ЦДУМ, был дополнительно назначен представителем верховного муфтия в Москве. Предполагалось, что Исполком ЦДУМ, получив особые полномочия, поможет нормализовать работу этой организации и со временем выведет ее из кризиса. Такой вариант, конечно, не устраивал противников структуры Талгата Таджуддина, которые немедленно возобновили атаки в ее отношении. В информационное поле были вброшены версии о том, что в ЦДУМ произошла «оранжевая революция» и верховный муфтий Талгат Таджуддин смещен группой Мухаммадгали Хузина. Даже самые непримиримые враги Таджуддина вдруг стали его жалеть и открыто выражать надежду, что к осени он возьмет ситуацию в свои руки и покарает «гэкачепистов». И в какой-то момент диффамационная кампания достигла своей цели. 21 ноября 2005 года на чрезвычайном пленуме ЦДУМ в Уфе исполком этой организации был распущен, а его председатель муфтий Мухаммадгали Хузин также лишился поста первого заместителя верховного муфтия. Ближайший соратник пермского муфтия Фарид Салман Хайдаров пострадал еще сильнее – его сняли не только со всех должностей в центральном аппарате ЦДУМ, но и попросили оставить пост председателя Регионального ДУМ Ямало-Ненецкого АО.
Новым первым заместителем председателя ЦДУМ стал муфтий Чувашии Альбир Крганов, повысил свой статус также муфтий Югры Тагир Саматов. Параллельно с этими перестановками шли активные консультации Талгата Таджуддина с руководством Совета муфтиев России, которое уже торжествовало победу и не без оснований надеялось, что ЦДУМ теперь будет идти в кильватере его политики. Впрочем, у Таджуддина было свое мнение на это счет. Произошедшие события резко мобилизовали верховного муфтия и вернули ему волю к борьбе. Заручившись поддержкой очень авторитетных в исламском сообществе людей, до этого момента находившихся в тени, он смог сохранить контроль над ситуацией. Конечно, ситуацию внутри ЦДУМ осложняли опала Мухаммедгали Хузина и Фарида Салмана Хайдарова, однако они не стали уподобляться лидерам Совета муфтиев и вести диффамационные кампании против своего учителя. И это вселяло надежду на их примирение с Талгатом Таджуддином.