Новейшая история ислама в России
Шрифт:
Талгат Таджуддин и Равиль Гайнутдин были связаны родственными узами благодаря своим теткам, которые приходятся друг другу родными сестрами. Одна из дочерей Талгата Таджудина вышла замуж за Наиля Валеева – старшего брата полномочного представителя ЦДУМ в Москве Растама Валеева. Мужем Мухаммада Таджуддина, муфтия Регионального ДУМ Республики Башкортостан, стала внучка авторитетного мишаря Габдулхака Саматова, долгое время занимавшего пост главного казыя ДУМРТ. Один из сыновей Саматова, Тагир, сейчас является заместителем Талгата Таджуддина и муфтием Регионального ДУМ Ханты-Мансийского автономного округа.
Подобного рода обвинения, несмотря на шариатский запрет употребления одурманивающих веществ, были весьма популярны в кампаниях, направленных на смещение муфтиев: среди высших мусульманских лидеров действительно встречаются люди, эпизодически или периодически употребляющие алкоголь. После уже упоминавшегося Бабаханова в неумеренном употреблении спиртных напитков был обвинен председатель ДУМ СК муфтий Махмуд Геккиев. Возможностей для
В августе 1992 года обвинения в алкоголизме и наркомании были выдвинуты против председателя ДУМЕС верховного муфтия Талгата Таджуддина. Привести конкретные примеры употребления Таджуддином алкогольных напитков и наркотиков его противники не смогли, однако рассказы о таких случаях и связанных с ними дебошах до сих пор активно циркулируют в мусульманской среде и используются в качестве «неотразимых» аргументов в антитаджуддиновских кампаниях. Оппоненты действующего первого заместителя председателя ЦДУМ астраханского муфтия Назымбека Ильязова также обвиняли его в прогрессирующем пьянстве и распускали на эту тему самые невероятные слухи. Так, притчей во языцех стала история о том, что Ильязов в пьяном виде попал в ДТП и лишился своих прав. Недоброжелатели муфтия каким-то образом достали копию протокола ДТП и размножили его, распространив впоследствии по всем мечетям области. В вину Ильязову ставился и запой во время инаугурации губернатора Астраханской области, вызвавший большое неудовольствие последнего. Как бы то ни было, никаких последствий для карьеры Ильязова эти обвинения не имели. Региональное ДУМ Астраханской области сохранило свое единство, однако лидеры нескольких общин перешли в оппозицию к астраханскому муфтию, периодически угрожая войти в состав ДУМ Европейской части России или ДУМ Саратовской области (до 1999 года – ДУМ Поволжья).
Следует отметить, что любые обвинения, касавшиеся таких деликатных сфер, как вредные привычки и половые девиации, практически никогда не подкреплялись серьезными доказательствами, поэтому не могут рассматриваться иначе как сомнительный способ личной мести. На самом деле представители ЦДУМ были привержены алкоголизму ничуть не в большей степени, чем их критики из лагеря Равиля Гайнутдина – ведь все-таки большинство татарских муфтиев и учились, и воспитывались вместе.
В ходе кампаний по свержению либо дискредитации каких-либо мусульманских лидеров важную роль играла ревизия их биографий. Результатом подобных исследований нередко становились эффективные компрометирующие материалы. Так, председатель Совета муфтиев России муфтий Равиль Гайнутдин на третьем заседании Межрелигиозного совета России заявил о 4 тюремных сроках волгоградского муфтия Рашита Альмухамметова и впоследствии намекал на криминальные связи самого Талгата Таджуддина и его ближайшего окружения. В вину Таджуддину ставилось использование боевиков чеченских ОПГ во внутримусульманских конфликтах (в частности, в стычке в пензенском селе Средняя Елюзань летом 2001 года), тем более что еще в августе 1992 года Нафигулла Аширов заявлял о «чеченской мафии» в ДУМЕС на основании национальности главного бухгалтера этого духовного управления. Противники пермского муфтия Мухаммадгали Хузина пытались использовать против него тот факт, что помощник муфтия по экономическим вопросам чеченец Ибрагим Хамидов вместе с братом проходил по делу о мошенничестве. Из историй, выявивших криминальные связи лидеров ЦДУМ и их соратников, наиболее громкий резонанс имела кампания по свержению первого заместителя председателя ЦДУМ муфтия Ульяновской области Айюба Дебердиева. Среди прочих компрометирующих муфтия материалов особое внимание было уделено его отношениям с «песковской» ОПГ.
Со ссылкой на газету «Правопорядок» от 14 сентября 2000 года анонимный автор статьи «Вор в законе» писал, что «24 августа 2001 г. события развернулись вокруг мечети № 66 в Банном переулке. 60 бритых здоровенных молодцов пришло «разбираться» с 50 молящимися в мечети почтенными стариками. 60 бритых ребят, которые, по неофициальным данным правоохранительных органов, состоят в «песковской» группировке, привел А. Дебердеев, имеющий сан муфтия. Возглавлял бандитов Камалеев Рамилъ, который позже везде щеголял с удостоверением советника, выданным Тататом. Таждуддином – Уфимским муфтием, Председателем ЦДУМ России… Среди… молодчиков были трое братьев Алиевых, один из которых является мужем дочери А. Дебердеева». Оппоненты Совета муфтиев России, в свою очередь, выяснили интересные детали биографий генерального директора ИКЦ России Абдул-Вахеда Ниязова, до 1991 года именовавшегося Вадимом Валериановичем Ниязовым и сопредседателя Совета муфтиев России муфтия Нафигуллы Аширова, имевшего, пожалуй, самую экзотическую жизненную историю.
Аширов был впервые осужден народным судом Тобольска 29 ноября 1971 года – по 145-й статье УК РСФСР к трем годам лишения свободы, был досрочно освобожден и вторично осужден 6 мая 1972 года по 206-й статье УК, отсидев в общей сложности три года. Наличие двух судимостей и многочисленных «блатных» татуировок не помешало Аширову отучиться в ташкентском медресе «Мир-Араб» и стать ответственным секретарем ДУМЕС, однако после его активного участия в расколе этот неприглядный факт был предан широкой огласке. Помимо вышеуказанных судимостей, в вину Аширову ставилась также связи с разнообразными криминальными группировками – от ОПГ «Уралмаш» до боевиков узбекской вооруженной оппозиции. Последний факт, кстати, подтвердился в 2000 году, когда сотрудники екатеринбургского и омского управлений ФСБ задержали двух узбекских имамов – сотрудников ДУМАЧР – Махмутжана Сатимова и Хаджи Худжаева. Впоследствии криминальные наклонности обнаружились еще у четырех функционеров ДУМАЧР – омского имама Мухаммеда Шоймуродова, челябинского казыя Салеха Рахмана Гази, читинского казыя Розумбая Сопыева и камчатского казыя Усмана Усманова.
Справка
По информации Главного информационного центра МВД Российской Федерации Аширов Нафик ХуЬчатович, 10.09.54 года рождения, дважды осуждался народным судом города Тобольска Тюменской области. Первый раз – 29 ноября 1971 года по ч.2 ст. 145 УК РСФСР к 3 годам лишения свободы. Освобожден условно по определению суда города Тобольска от 27.04.72 года. Второй раз – 6 мая 1972 года по ч.2 ст. 206 УК РСФСР к 2 годам 6 месяцам лишения свободы, в силу ст. 41 УК РСФСР присоединен неотбытый срок по приговору 29.11.71. Общий срок составил 3 года лишения свободы. Освобожден 15.02.77 года по отбытию срока.
Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации Государственный советник юстиции 1 класса С.Г.Кехлеров 21 мая 1996 года, исх. номер 15-7/96
Самый известный мусульманский политик – АбдулВахед Ниязов, в отличие от Аширова, не имел столь богатой криминальной биографии, однако, по мнению своих недоброжелателей, значительно превзошел его в области различных противозаконных действий. Помимо многочисленных финансовых злоупотреблений генеральному директору ИКЦР России вменялись в вину поддержка чеченских боевиков, сотрудничество с зарубежными спецслужбами и террористическими группировками, связи с ОПГ и с отдельными преступными лидерами, мошенничество и подлог. Широко цитируемый противниками Ниязова протокол заседания Совета послов арабских государств в Москве, в частности, содержит утверждение, что «опасный характер его (Ниязова) деятельности, основанный на обмане и мошенничестве, порочащие мусульман действия и слухи, поддерживаемые внешними силами, создают разногласия как в среде самих российских мусульман, так и затрудняют положение посольств арабских государств, нанося вред их отношениям с российскими властями и российскими религиозными кругами». Среди ближайших сподвижников Ниязова своими криминальными деяниями наиболее отличился дагестанский бизнесмен Надиршах Хачилаев, который вместе с братом Магомедом совершил немало преступлений – от финансовых махинаций до попытки насильственного изменения строя. Иркутский бизнесмен Башир Кодзоев, с помощью Ниязова ставший депутатом Государственной Думы, также имел весьма сомнительную репутацию и считался одним из лидеров ингушской ОПГ Иркутска. В частности, газета «Коммерсант» писала, что «будущий депутат (Башир Кодзоев), а также два его брата, Тимур и Мурад, занимались летним завозом в северные районы Иркутской области. В 1993 году Мурад «для обеспечения своевременной оплаты поставок продуктов» взял в Ленинском отделении Сбербанка кредит на сумму 300 млн. рублей, после чего его кооператив закрылся, а вся документация сгорела вместе с бухгалтером. В 1996 году всех трех братьев подозревали в хищении 53 вагонов с сахарным песком (тогда ущерб составил 13 млрд. рублей в ценах 1996 года). Однако все свидетели либо исчезли, либо погибли, а документы сгорели. Кроме того, братьев Кодзоевых в свое время обвиняли и в запугивании журналистов». Два других соратника Абдул-Вахеда Ниязова – «русские мусульмане» Дамир Марковский и Сергей Басов (Пащенко), по информации журналиста Алексея Челнокова, являются преступными «авторитетами» соответственно Екатеринбурга и Владимира и замешаны в ряде громких уголовных дел. Лидер Союза молодых мусульман Екатеринбурга (определяемого как мусульманское крыло «уралмашевской» ОПГ) Дамир Марковский помог осуществить инициативы ДУМАЧР в Свердловской области и принял деятельное участие в расколе ее мусульманского сообщества. В свою очередь, лидер владимирского отделения ОПОД «Рефах» Сергей Басов по данным того же журналиста, «возглавляет общественную организацию «Солидарность» формально существующую за счет взносов и пожертвований. На деле, по оперативным данным милиции, «Солидарность» представляет собой «легализованный общак» лидеров ОПГ Владимирской области. В начале этого (1999) года Басов учредил во Владимире мусульманскую общину «Свет ислама».
В состав общины вошли несколько человек, хорошо известных в местных правоохранительных органах как члены криминальных группировок, среди которых держатель владимирского общака и некий Шамурзаев, один из лидеров чеченской ОПГ». Председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин неоднократно обвинялся своими оппонентами в тесных связях с «казанской» ОПГ, а также с различными чеченскими преступными группировками. Сильно подорвала репутацию московского муфтия история с задержанием имам-хатыба пермской Соборной мечети Аббоса Мирахмедова, являвшегося одним из лидеров пермского представительства ДУМЕР. При расследовании выяснилось, что под прикрытием мечети действовала целая сеть по распространению наркотиков, а в 2005 году депортированный из России Мирахмедов был арестован в Таджикистане уже как главарь бандформирования. Здесь же можно упомянуть имама лямбирьской мечети ДУМЕР (Республика Мордовия) Фаиля Юсупова, осужденного на 18 лет лишения свободы за убийство. 22 февраля 1996 года в центральном сквере Саратова был жестоко избит московский журналист Александр Крутов. «Сам пострадавший наиболее вероятной причиной расправы считает статью, подготовленную для «Московских новостей», но еще не опубликованную. В этом материале он рассказал о некоторых сторонах деятельности духовного управления мусульман Поволжья». Помимо этого неприятного эпизода Мукаддас Бибарсов обвинялся в двоеженстве, и, как следствие, демонстративном нарушении Семейного кодекса. Впрочем, сам саратовский имам такие обвинения не отрицал, с гордостью утверждая, что «полигамный брак – это не вздохи на скамейке». В интервью «Независимой газете» председатель ЦДУМ верховный муфтий Талгат Таджуддин упомянул о связях своего некогда главного оппонента Габдуллы Галиуллина с «некоторыми молодежными мафиозными группировками». Описываемая разновидность обвинений была востребована не только в противостоянии ЦДУМ с объединенной оппозицией. Бывший чеченский муфтий Ахмад Кадыров не скрывал, что во время первой чеченской кампании воевал на стороне сепаратистов и имел собственную банду, сформированную по тейповому признаку. Неудивительно, что, эта деталь биографии Кадырова активно муссировалась его оппонентами.