Новейшая история стран Европы и Америки. XX век. Часть 3. 1945–2000
Шрифт:
В свою очередь, частые правительственные кризисы означали, что «эра» монопольного правления ХДП подходила к концу. В 1962 г. съезд ХДП утвердил стратегию левого центра, и христианский демократ А. Фанфани сделал первую попытку ее реализации, сформировав правительство из представителей ХДП, социал-демократов и республиканцев. С 1963 г. в левоцентристских правительствах стала участвовать Итальянская социалистическая партия. Во главе этих правительств в 1963–1968 и 1974–1976 гг. стоял известный итальянский политический деятель Альдо Моро, христианский демократ, сторонник сотрудничества с левыми партиями, человек твердых моральных принципов, не замешанный ни в одном грязном скандале. А. Моро (1916–1978) закончил университет по специальности «юриспруденция», стал доктором по философии права, участвовал в войне. Глубоко верующий человек Моро работал в молодежной Федерации университетских католиков, затем в ХДП. Рано начав политическую карьеру, во многом благодаря своему высокому интеллектуальному потенциалу и таким качествам, как настойчивость, терпение, гибкость и корректность, он стал политиком крупного масштаба, партийным лидером уровня Де Гаспери. Заслугой Моро следует признать смену стратегии ХДП: от центризма при Де Гаспери к левоцентризму при Моро. Понимая, что в силу значительного авторитета у итальянцев левых партий, в том числе коммунистов, без их участия невозможно решить никаких более или менее крупных общенациональных задач, Альдо Моро, несмотря на открытое сопротивление консервативной части ХДП, стал сторонником сотрудничества не только с социалистами, но и с коммунистами. Оставаясь при этом патриотом христианской демократии, он был убежден, что ХДП ни при каких условиях не должна терять своей политической гегемонии.
Правительство левого центра осуществило ряд реформ. В 1962 г. была национализирована важная отрасль экономики – электроэнергетическая промышленность. В результате создавалось сильное государственное «Национальное объединение электроэнергетической промышленности». Крупные частные компании, чья собственность подлежала национализации, получили от государства солидную компенсацию и смогли инвестировать полученные средства в другие отрасли. В 1965 г. вводилось обязательное для госсектора программирование, с 1967 г. начал действовать национальный 5-летний план. При этом директивы государственных планов не были обязательными для частного сектора. Реформа системы образования распространяла конституционный принцип о бесплатном и обязательном обучении учащихся на учеников неполной средней школы в возрасте до 14 лет. Весьма результативными оказались завоевания рабочих. Они добились повышения заработной платы, ликвидировались зональные различия в уровне зарплаты, вводилась 40-часовая рабочая неделя в промышленности, расширялись права профсоюзов, улучшалось пенсионное обеспечение.
В то же время левый центр столкнулся в своей деятельности с ухудшением экономической ситуации: время «экономического чуда» истекло, темпы роста итальянской экономики замедлились, упав в середине 60-х гг. до кризисной отметки, а в 1974–1975 гг. Италия оказалась в тисках мирового экономического кризиса. Особую остроту приобрело несоответствие структуры и механизма воспроизводства и распределения национального дохода, увеличились трудности снабжения экономики из-за роста мировых цен на сырье и топливо. Усиление активности профсоюзов и рост стачечной борьбы изменили социально-экономическую обстановку в стране. Экономические трудности проявились в отраслевых структурных и циклических кризисах различной глубины и продолжительности, в расстройстве торгового и платежного балансов и дефиците госбюджета.
Кризисные потрясения ставили правительство и предпринимательские круги перед необходимостью смены экономической стратегии, вынуждали их заимствовать передовые методы модернизации у более развитых стран Запада. Элита итальянского бизнеса стремилась сохранить страну в числе семи развитых мировых держав. В то же время модель экстенсивного развития экономики Италии еще не исчерпала полностью свой потенциал, поэтому с середины 70-х гг. на повестку дня встала задача постепенного вытеснения экстенсивного пути новыми, высокотехнологичными процессами. Поскольку быстрый разрыв с прежней экономической моделью был невозможен, то обозначившееся перспективное переплетение старого и нового курсов нарушало поступательный ритм развития итальянской экономики, приводило к замедлению темпов ее роста, к чередованию скачков и топтания на месте. Итальянская экономика, не осуществив внутренней перестройки, оказалась в 70-е гг. (и находится по этой причине до сих пор) в неблагоприятном положении на мировом рынке. Неравномерность экономического развития негативно отражалась на трудовых отношениях и социальной сфере.
Сокращение занятости и непрекращавшийся рост стоимости жизни вызвали подъем социального протеста. Особенностью забастовочной борьбы во второй половине 60-х и 70-е гг. стал массовый характер действий при высокой активности трудящихся и втягивании в борьбу новых слоев, помимо рабочих, – студентов, служащих, чиновников, учителей, врачей, пенсионеров, занимавших ранее пассивную позицию. Забастовочная борьба итальянцев за улучшение условий труда и жизни была интенсивнее и масштабнее, чем в других странах капиталистического мира. В 1968 г. произошел бурный всплеск студенческой борьбы не только за реформу университетов, но и под антикапиталистическими лозунгами. Студентов поддержали профсоюзы и компартия. В 1968 и 1969 гг. состоялись две крупнейшие общенациональные забастовки за проведение пенсионной реформы и решение жилищной проблемы. Правительство пошло на уступки, выделив значительные средства на строительство «народных квартир». «Жаркой осенью» 1969 г., выступая за более благоприятные условия новых коллективных договоров, бастовали несколько миллионов человек. В результате в мае 1970 г. был принят Статут прав трудящихся, оформивший положение профсоюзов на предприятии и ограничивший возможность предпринимателей на увольнение рабочих. В 1974 г. конституционный суд Италии был вынужден признать законность забастовок с социально-политическими требованиями. Достижения забастовочной борьбы вызвали рост рядов профсоюзов и увеличение их влияния. С 1969 г. практика встреч и переговоров между профсоюзами и правительством становится постоянной.
В 1970 г. левые силы добились успеха в принятии закона, разрешавшего развод, а в 1974 г. на референдуме по этому вопросу отстояли законность разводов, в то время как церковь считала брак нерасторжимым. Таким образом, правительство левого центра шло на существенные уступки, выполняя основные требования забастовщиков.
Уступки левого центра трудящимся, особенно после «жаркой осени» 1969 г., экономические трудности, маргинализация и безработица вызвали ответную реакцию праворадикальной оппозиции. Активизировались неофашистские группировки и организации, численность которых увеличилась до 30. Крупнейшими из них стали «Новый порядок», «Национальный авангард» и особенно «Национальный фронт», который возглавлял князь Ю.В. Боргезе – бывший фашистский военный преступник, имевший связи с крупными финансистами, жестокий, безжалостный и фанатичный человек, прозванный «черным князем». Увеличилось число неофашистских террористических акций (взрывов, нападений на активистов и помещения левых организаций) в соответствии с «графиком», разработанным на собрании в г. Падуя (1969). Целью ультраправого («черного») терроризма стало создание такой обстановки в стране, при которой возможен государственный переворот или, как минимум, «наведение порядка». Курс ультраправых назывался «стратегией напряженности», началом которой можно считать взрыв бомбы в здании Сельскохозяйственного банка в Милане на площади Фонтана в декабре 1969 г. (16 человек убитых и около 100 раненых). Площадь Фонтана символически стала сигналом национального бедствия – терроризма. После этой трагедии наиболее крупными террористическими актами стали столкновения неофашистов с полицией и войсками и баррикадные бои, продолжавшиеся несколько месяцев в г. Реджо-ди-Калабрия в 1970–1971 гг.; разгром помещений всех политических партий в г. Аквила в марте 1971 г.; раскрытие заговора «Национального фронта» Боргезе против республики, взрыв бомбы во время митинга в Бреше в мае 1974 г., при котором погибло 8 чел., взрыв поезда близ Болоньи в августе 1974 г., стоивший жизни 12 пассажирам.
Во главе неофашистского движения оставалась партия ИСД, численность которой возросла в первой половине 70-х гг. до 400 тыс. человек. В этот период неофашисты успешно выступали и на выборах. Например, в 1972 г. они смогли получить 56 мест (из 630) в палате депутатов и 26 мест (из 315) в сенате итальянского парламента. Рассчитывая на респектабельных обывателей (так называемый «фашизм в двубортном пиджаке»), ИСД объединилась с остатками монархистов, завоевав на определенное время положение четвертой по значению партии страны, которая с 1973 г. стала называться «Итальянское социальное движение – Национальные правые силы» (ИСД – НПС), руководителем которой вновь избирается Джорджо Альмиранте.
Успеху ИСД способствовала поддержка части мелкой и средней буржуазии Севера, недовольной ростом массового рабочего движения. Однако подлинно массовую базу ИСД приобрела в начале 70-х гг. среди жителей городских предместий, люмпен-пролетариата, маргинальных слоев Юга, где в 1972 г. за нее голосовало около 1/3 избирателей. Успехи неофашистов связывались не в последнюю очередь и с расширением финансового потока из национальных и зарубежных источников в их адрес. Помимо мелкого бизнеса, неофашистские организации спонсировались крупными итальянскими предпринимателями (Пезенти, Монти и др.). Часть средств поступала из банков Франции, Испании, Португалии, США. Всерьез обеспокоенные экспериментом левого центра, масштабами социальной борьбы и солидными завоеваниями трудящихся, влиятельные предпринимательские круги Италии не скупились на помощь неофашистам, при участии которых они пытались дестабилизировать обстановку и убедить рядовых граждан в необходимости смены либерального правительственного курса на режим «сильной власти». Однако преступления фашистов, бесспорно, компрометирова ли их. На выборах 1976 г. ИСД потеряла почти 1/3 голосов, полученных на предыдущих выборах. Как следствие, в ИСД обострились внутренние противоречия, которые привели партию к расколу и ослаблению. Этому способствовали также аресты и процессы над участниками заговоров и террористических актов, проведенные в середине 70-х гг. Но, как правило, попустительство влиятельных политических сил приводило к скандально мягким или даже оправдательным приговорам на этих процессах [5] .
5
Было арестовано лишь 20 активистов неофашизма, снята депутатская неприкосновенность с Альмиранте, запрещена организация «Новый порядок».
И все же с середины 70-х гг. «черный» террор правых радикалов начал отходить на второй план, уступая место «красному» террору левых радикалов. Молодежный характер левого экстремизма связан с размахом студенческого движения 1967–1968 гг. Весной 1968 г. студенческие волнения охватили все 36 университетов Италии. Студенты выступили против устаревшей и недемократичной системы высшего образования, но вскоре скептицизм и отрицание любых авторитетов придали движению массовый бунтарский антикапиталистический характер. По всей стране прокатились демонстрации, произошли схватки с полицией, захватывались здания, устанавливались контакты студентов с рабочими. Возникшие в то время левацкие группы («Непрерывная борьба», «Рабочая власть», «Движение трудящихся за социализм», «Манифесто»), как правило, занимали политически наивные позиции, искренне веря в то, что ведут «революционную» борьбу. Жажда перемен толкала молодежь на поиски соответствующей тактики, в которой насилие и террор в то время пока не укоренились.
«Криминализация инакомыслия» и смыкание ее с обычной преступностью («стреляю, значит, существую», «ворую, значит, зарабатываю») произошли во второй половине 70-х гг., когда молодежь разочаровалась в утопических планах «поколения 1968 г.» и избрала тактику террора. В 1977 г. уже было известно 97 «ультралевых» террористических групп, выступавших под «красным», «революционным» знаменем. Наиболее опасными левоэкстремистскими террористическими подпольными организациями стали так называемые «красные бригады», возникшие еще в сентябре 1970 г. [6] Они выступали за эскалацию насилия и превращение буржуазно-демократического государства в репрессивное и авторитарное государство, в котором можно было бы развязать гражданскую войну. «Красные бригады» начали похищение людей с политическими целями, не брезговали они и требованием выкупа. В конце 70-х гг. жертвами «красных бригад» пали политики и судьи, католические деятели, предприниматели, журналисты, полицейские чины. Однако наиболее жестокой и вызывающей акцией стало похищение и убийство А. Моро (см. ниже). Экстремизм попирал правовые нормы государства и фактически превращался в уголовную преступность.
6
Программные идеологические положения «красных бригад», по их собственному признанию, базировались на марксизме-ленинизме, идеях маоизма и китайской культурной революции, на опыте городской герильи. Абсолютизировалось насилие, понимавшееся как справедливость. Во главе организации стоял бывший лидер студенческого движения Ренато Курчио.