Новогодняя жена
Шрифт:
— Все будет хорошо, — прошептала одними губами. Анахель кивнула, посмотрела на папу и перевела уверенный взгляд на его величество.
— В вас, дитя, заложен дар огня, — проговорил монарх. — Сила серьезная, опасная, разрушительная. Я, как гарант безопасности своих подданных, обязан убедиться, что вы освоили силу и держите ее под контролем. Что вы способны пополнить ряды доблестных магов и слуг моего величества.
— Готова, мой господин, — Анахель исполнила глубокий реверанс и поднялась, когда король тронул ее за голову.
— В таком случае, граф, выставьте щиты для гостей.
По
— Испытание, баронесса, будет непростым. В течение трех минут вы должны сдерживать мою силу, не позволив вспышкам вашего огня причинить вред другим или захлестнуть ваше сознание.
По залу прошелся рокот. Сама Анахель побледнела, а Арман сделал решительный шаг вперед:
— Ваше величество, при всем уважении! Она только ребенок, а ваша сила почти бесконечна.
— Я сознаю сложность испытания. Но вы, как никто другой из присутствующих должны понимать ответственность за воспитание ребенка с подобным даром. Обещаю не использовать свои силы в полную мощь. В любом случае, решение принимать баронессе.
Девочка судорожно сглотнула, а потом сжала кулачки и твердым голосом проговорила:
— Я готова, ваше величество! Я все сделаю!
Готовой оказалась лишь Анахель. Король ударил неожиданно, но девочка отразила атаку огненным щитом, вспыхнувшим между ней и его величеством. Мужчина, не напрягаясь, удерживал поток силы, который сантиметр за сантиметром отодвигал огненный щит девочки все ближе к ней. По лицу Анахель стекали струйки пота, вены на ее шее взбухли, пальцы дрожали от напряжения. Я не только видела, я сердцем чувствовала, как ей тяжело.
— Арман, мы должны этому помешать! — впилась в рукав супруга, сжавшего кулаки так, что костяшки побелели.
— Нельзя. Она справится! Вмешаешься — и мы потеряем дочь.
— Но это же изуверство! Он ее покалечит! Он же не остановится!
Щит и правда уже приближался к девочке, едва удерживал натиск короля. Ослепительный луч пробивал брешь в огненной защите и медленно просачивался сквозь нее. Большие песочные часы показывали, что испытание пройдено лишь наполовину. Девочке необходимо сдерживать силу его величества еще столько же.
Когда щит треснул и испарился, я не выдержала. Разве способно выдержать материнское сердце страдания ребенка? Не думая, я кинулась вперед и закрыла спиной Анахель. Черно-фиолетовая вспышка немного заглушила удар, но сокрушительная сила обрушилась мне в спину и отбросила нас с девочкой на добрых три метра. За спиной зашелся диким ревом оренар, оскалившийся на его величество.
— Эргат, отставить! — скомандовал Арман, быстрым шагом направляясь к нам.
Едва дыша, я прижимала к себе Анахель. В голове стоял гул, перед глазами все расплывалось, слух подводил, то рассыпая мужской голос на десятки, то искажая его до тонкого металлического скрежета. Вместо лиц придворных я видела лишь пятна. Воздух рваными мелкими глотками впивался в легкие с безжалостностью клинка. Каждый вдох приносил боль.
— Анахель, — прохрипела я, переворачиваясь на спину и чувствуя прикосновение теплых ладоней девочки.
Жива! Она жива! Остальное не имеет значения…
Мир погрузился в темноту, но это была правильная темнота. Я защитила свою дочь, и не позволю ни одной живой душе осудить меня за это!
47. Томные стоны и новогодние подарки
В себя приходила медленно, рывками. Сознание то возвращалось — резко, будто вспышка фар в ночи, то так же неожиданно проваливалось в пустоту. Сначала я вернулась, когда Арман с королем громко спорили в моем присутствии. Говорили что-то о Земле и обменжён, потом я слышала голос Анахель, которая пела мне песенку, потом лепетала Доротея, рассказывая что-то хорошее, радостное.
— …и все разрешилось, представляете? Так славно все кончилось! — девушка закончила свой рассказ и поднялась. — Поправляйтесь, госпожа! Нам очень вас не хватает.
— Что кончилось? — прохрипел старушечий голос. В горле словно песок скрежетал — так сухо было внутри. — Воды…
— Госпожа! Конечно, конечно, сейчас!
Губ коснулось прохладное стекло. Приподняв мою голову за затылок, Доротея помогла сделать несколько крупных глотков теплого сладкого компота. Сразу стало легче. Я медленно открыла глаза, привыкая к яркому свету и смиряясь с головной болью — неизменным спутником сотрясения головного мозга. В том, что оно у меня имелось, сомневаться не приходилось.
— Так что кончилось, Доротея? — повторила свой вопрос, когда зрение смогло сфокусироваться на служанке.
— Вы прошли испытание!
— Я? Не понимаю ничего.
— Наш король недаром считается мудрым правителем. Дар Анахель невероятно силен. Оказывается, его величество бил почти в полную силу.
— Говнюк! — выругалась я.
У Доротеи кровь от лица отхлынула.
— Что вы, госпожа! Разве ж можно? Услышит кто, не приведи Необъяснимое! Мало того, что баронесса выстояла удар дольше, чем способны многие боевые маги, так еще и никого не поранила. Она контролирует свою силу. Король в ней не сомневается!
— Пусть он это «не сомневается» засунет в свою королевскую задницу! Хотя, нет, лучше я ему сама засуну! — Доротея едва сознание от страха не потеряла — так сильно побледнела и даже на стул села. Ладно, меняем тему. — А при чем здесь я?
— Его величество знает, что графиня и граф — маги. Он полагал, что кто-то из родителей вступится за дочь и отразит его удар. Но вступились вы — обычная землянка. Если бы не Эргат, вас бы не было уже, госпожа. Такой удар пережить! Не каждый маг жив останется, а тут — человек без капли магии…
Она покачала головой и поправила ажурный чепчик.
— Так и вскрылось, что вы вовсе не Мадлен.
Теперь кровь отхлынула от моего лица. Я осторожно села в кровати и осмотрелась. Спальня графа. Ну, или, если можно так сказать, наша совместная опочивальня с супругом.
— И что теперь будет?
— Сначала его величество был вне себя от гнева, а потом… В общем, граф рассказал ему всю правду. Король целые сутки раздумывал, как поступить, а сегодня повелел оставить чету де Трувэ в покое. Вас посчитали достойной родительницей для Анахель. Король сказал, раз вы готовы рискнуть жизнью ради королевского мага, то достойны его уважения, вне зависимости от своего происхождения.