Новые фарисеи
Шрифт:
ЛИКА. Дедушка! Не надо! Не стоят они вас!
(ЛИКА бросается к Катенёву и обнимает его. В этот момент из соседней комнаты выходит МИХАИЛ. Он весь вспотел, взлохматился, пока разговаривал по телефону. Шатается от усталости, но счастлив безмерно.)
МИХАИЛ. Господи! Счастье-то какое! Дал Кузнецк заготовки, в полном объёме дал! Ура, господа!!
(Затемнение.)
Картина
(Ночь. В гостиной собрался «семейный совет»: ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ, ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА, ПАВЕЛ и МИХАИЛ.)
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ (подойдя на цыпочках к соседней комнате и заглянув в неё). Дети спят…
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (резко). Что будем делать?
МИХАИЛ (неуверенно). Старика увезли…
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Как увезли, так и обратно привезут. Что будем делать?
ПАВЕЛ. Я вам тогда не завидую!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. А почему – нам? Он и твой родственник!
ПАВЕЛ. Седьмая вода на киселе! И что он у нас в АО «Светлый путь» делать станет?
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Сельское хозяйство возрождать. Без него у вас не очень-то получается!
ПАВЕЛ. Нет уж, уволь! У меня последние люди разбегутся!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ (трогая рукой саблю). Если успеют… Здорово он на нас попёр!..
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Я этот тесак утром Пичиенке отнесу. (Мужу). А ты ещё говорил: «Директор музея нам не понадобится!» Вот, понадобился!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Сабля – что! Со стариком как?
МИХАИЛ. Старик, вроде, хороший…
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Понравился? Бери! У тебя все равно: ни жены, ни семьи. Бери!
МИХАИЛ (грустно). Жены нет, это верно… (С надеждой). А вдруг вернётся?
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Не вернётся! Продукцию завод каждый месяц выпускает, и каждый месяц у вас аврал. (Ехидно). Ты у нас самый добрый, самый отзывчивый: бери!
ПАВЕЛ. А что, братан? Бери! И тебе веселее будет.
МИХАИЛ. Он у меня с голоду помрёт. Я на работе и завтракаю, и обедаю, и ужинаю. Нет, не могу!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Значит, снова к нам… За что?!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Оленька, успокойся!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Когда он меня доконает, тогда успокоюсь. Только – навсегда!
ПАВЕЛ (его вдруг осенило). А что если его послать куда-нибудь подальше?!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (перестав плакать и быстро поняв мысль Павла). Правильно! (Мужу). К твоей матери!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Ты что! У меня на работе и так пересуды были: родную мать – в инвалидный… Теперь – его… Ты что! Нет!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. А ее заберем! Я лучше ее терпеть буду, чем его.
ПАВЕЛ. А ее и терпеть нечего. Безобидная старуха была.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Безобидная?! Все нервы вымотала!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Чем?
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Сидит, бывало, в кресле: час сидит, другой… Потом встанет и через всю комнату шлеп-шлёп-шлёп… Дойдёт до другого кресла и сядет… И снова сидит… Все нервы вымотала!
МИХАИЛ. Вам, женщинам, не угодишь. Кресла-то все одинаковые,
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Вот! Меняла!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Нет, я категорически против! И мать к нам не вернётся.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Это еще почему?
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Сама не захочет.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. А мы ее и спрашивать не станем. Посадим в такси – и на вокзал!
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Нет… Вдруг не перенесёт… Ей там так хорошо!
ПАВЕЛ. Значит, и старику там понравится.
ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Это ты не скажи!
ПАВЕЛ. Может, ещё кого из своих там повстречает. Ольга права!
МИХАИЛ. Пора выносить решение. Да и поздно уже, мне скоро на планёрку идти.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Ну, что ж, давайте решать. (Павлу). Значит, отказываешься его забрать?
ПАВЕЛ. И в мыслях не было! Я что – дурак?
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (Михаилу). Ну, а ты?
МИХАИЛ. Я бы взял… Да его жалко. Глядишь, еще бы пожил старик.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (трагически). Ну, что ж, видно – судьба! Будем определять в дом престарелых! (С ужасом.) Вот предстоят денёчки!..
(Затемнение.)
Картина пятая
(Утро. В кресле печально сидит ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. ЛЁКА ходит по гостиной и с гневом выговаривает матери.)
ЛЁКА. Нет, маман, ты уж извини, а со стариком вы подло поступили. Сдать его в милицию – это ж подумать только!..
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (оправдывается). Это не мы… Это Сукинзоны…
ЛЁКА. И меня чуть было не увели, когда я вздумал за него заступиться!
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Меньше бы пил… Тогда и милиция к тебе не цеплялась бы. Ты на ногах еле стоял, когда милиционеры пришли!
ЛЁКА. Это не вино, это меня ваша подлость так подкосила.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА (после паузы). Какая кошмарная сцена!.. Она до сих пор стоит в моих глазах… Лика так плакала!
ЛЁКА. Заплачешь… когда идеалы рушатся. (Раздается телефонный звонок. Лёка снимает трубку.) Да… Понятно… Я попробую… Конечно, я виноват, кто же ещё… Попрошу… Хорошо, умолю… До скорой встречи… (Кладет трубку).
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. А это – кто?
ЛЁКА. Маман Веника.
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Она? Она нам никогда не звонила!
ЛЁКА. Значит, приспичило… Ты только не волнуйся… Тут такое дело…
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Не молчи! Добивай!
ЛЁКА. Ну, вот! Сразу – «добивай»! Ничего страшного не случилось… наверное…
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. С кем? С твоим Веником или с тобой?
ЛЁКА. Его маман звонила, значит, с ним…
ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА. Уже легче… И что же?
ЛЁКА. Она просит… Дело в том, что Веника вызвали в милицию. И задержали там. И, кажется, завели на него какое-то дело. Его маман не знает еще какое дело, но боится все равно ужасно. И она просит, чтобы наш отец… вмешался бы в это дело и попробовал его прикрыть.