Новые небеса
Шрифт:
"Мам, ты знаешь, наверное, я больше не буду сюда ездить. Нет смысла".
Анг и правда чем-то похож на маму. Наверное, тем. что очень сильный, как все гэйны. И ему постоянно грозит опасность. Миари будет его ждать, всегда. И у них все будет иначе. У них тоже будет теплый светлый круг родных людей - Анг и Миари, и их дети... Но он никогда не распадется, потому что Миари - Миари никогда не предаст. Она будет ждать. Анг будет для нее единственным, что бы ни случилось. И сам он - тоже такой, Миари это знала.
Она посмотрела в угол, где стоял ее рюкзак. Может, собрать вещи и просто уехать? Ну и плевать. что в церковь не попадешь на Пасху, что праздник... Хотя в церковь можно и сходить одной, где-нибудь у вокзала.
Миари встала. В открытую дверь было видно, как папа сидит у стола, и видно, о чем-то говорит с этой Тиги. Такой кругленький, он пополнел за последние годы, родной, уютный... У Миари защемило сердце. Если она сейчас уедет...
Папу тоже жалко.
Братья, наверное, останутся. И пойдут с этой Тиги в церковь. Но разговаривать будут все равно только друг с другом. Для них побыть дома - это значит побыть друг с другом. Близнецы - это все-таки близнецы...
Но остаться здесь - это значит, смириться, согласиться с тем, что да, можно и так, подумаешь. И маму можно заменить. И все то, что объединяло их семью - можно забыть, выбросить, наплевать. Может быть, не зря гэйны так берегут свой Огонь - и есть Огонь на самом деле не только у них, а у всех каст. У каждого есть что-то святое, чистое, огонек в душе, который нельзя предавать, нельзя гасить, который надо бережно поддерживать и не отрекаться от него даже под самым страшным давлением.
Миари быстро покидала в рюкзак вещи. Кстати, можно будет переночевать у Лики, тоорсеновской подруги, она и живет возле вокзала, а с утра уже взять билет на Шари-Пал.
– Папа, - сказала она звонко, выходя в гостиную, - знаешь, я передумала. Я, пожалуй, поеду. ты не обижайся, хорошо? Но я уже взрослая. У тебя своя жизнь - у меня своя...
– Ми, - растерянно сказал Марк, - но как же... Пасха...
– Ну тебе же не будет одиноко и без меня, правда?
Она пошла к двери. Обернулась.
– Да, пап... я не успела тебе сказать. Я летом выхожу замуж.
Установку проводили в лиственной, охваченной золотым огнем осенней роще. Рощу незаметно оцепили, хотя с Тверди опасности не предполагалось - дарайцы могли ударить только из Медианы. Кейта молча наблюдала за тем, как возились у ямы с излучателем гэйн-велар, ловко и быстро извлекались из чехлов детали, излучатель обретал форму. Кейта провела рукой по корявому осиновому стволу, взвихрила носком ботинка жухлые листья. На миг показалось, что она снова в Лайсе... Лайс был для нее почти родным, там, в дейтрийской зоне - еще до того, как Дейтрос снова обрел собственную планету - Кейта училась в квенсене, там жил ее отец, там она воевала и тайно, безнадежно любила Эльгеро. И эта роща была похожа на Лайс, там растительность круглый год ярко-желтого и красного осеннего цвета. Давно уже она не ходила в Лайс... последний раз - в монастырь к Аллину. Кейта помрачнела. И больше никогда она туда не пойдет, там нечего делать. Пусть прошлое останется в прошлом.
Будущее рождалось у нее на глазах.
Здесь, в центральной России, расплескалась осень, залила рощи и поля последним слепящим всполохом золота и огня, перед тем, как зачернить ветви, подготовить их к очередной зимней смерти, погрузить все в серость, черноту, лютый холод до самой весны. Кейте вдруг захотелось написать осенний пейзажик, такой вот простенький, золотолиственный, с непонятно глубоким небом. И чтобы пятнистые куртки гэйн-велар, едва различимые на фоне листвы, и серебристо-металлический остов дельш-излучателя, наполовину торчащий из ямы... Напишу по памяти, подумала она и стала пристально вглядываться, фиксируя детали.
– Кей?
Она обернулась. Арта иль Вэш, командующая подразделением охраны 38й установочной группы, подошла к ней.
– В Медиану давно выходила?
– Каждые четверть часа, - ответила Кейта, - там все благополучно.
Арта кивнула.
– Надеюсь, до темноты закончат, - сказала она с беспокойством, - тут еще местные... любопытные.
– Ничего, - сказала Кейта, - мы тут в глуши. Полиция не приедет, далеко. А завтра секретность будет уже не нужна.
– Ты ведь отсюда, Кей?
– Приблизительно да. Из этой страны.
Арта с любопытством посмотрела на нее.
– Интересно тебе, наверное...
– А тебе разве нет?
– Конечно, - согласилась Арта, - скоро все изменится. Везде. В Дейтросе, Дарайе... здесь. Вся наша жизнь... Все будет иначе. Это целая революция. Но ты-то отсюда родом, и...
– Да, - кивнула Кейта, - у меня мама, папа приемный уже умер, еще брат, племянники и всякая другая родня. Но мама и брат в Германии, там благополучнее, они хорошо устроены. Я не уверена, что им стоит перебираться в Дейтрос. Совсем не уверена. Конечно, я предложу... хотя не знаю. Зато меня радует, что я смогу теперь жить открыто, все им объяснить...
"И что Ашен погибла вовсе не в автомобильной катастрофе"...
– Представляю, как тебе интересно, - улыбнулась Арта.
– Я сейчас думаю о Ритке... это моя школьная подруга, старая. Мы давно не встречались. У нее уже трое внуков. Но когда-то мы здорово отжигали... прогуливали уроки, катались на трамвае по всему городу... сочиняли... вернее, она сочиняла, а я рисовала иллюстрации. И я представляю, как вот сейчас заявлюсь к ней через Медиану и скажу "ну что, Рит..."
Арта нервно прислушивалась к чему-то. Кейта замолчала.
– Вот что, Кей, перейди-ка в Медиану. И оставайся там пока. Мне спокойнее, когда ты там.
– Есть перейти в Медиану, - ответила Кейта и исчезла.
В сером пространстве Ветра она была не одна. Несколько сот гэйнов расположились в окрестностях - охрана установочной группы была предпринята очень серьезная. На Тверди гэйн-вэлар, в Медиане - все гэйны, кого только можно было мобилизовать. Даже охрану рубежей Дейтроса ненадолго ослабили.
Очень важно, чтобы установка излучателей прошла без помех, и чтобы они были применены одновременно и повсюду.
Гэйны в Медиане, хотя и были построены в боевом порядке, совершенно не напоминали никакую армию.
Даже не в форме - в основном их одежда сейчас приняла маскировочный в Медиане серо-пятнистый цвет, но встречались и яркие пятна фантазийных одеяний. Пока нет боя, можно побаловаться. Вокруг, сколько хватало взгляда, раскинулись столы со скамьями, пестрые шатры, навесы, диванчики, манежи, костерки с уютным кругом из бревен, словом - самые разнообразные седалищные приспособления, группки гэйнов стояли, сидели, возлежали, прогуливались, развлекались по мелочи - творили всякие штуковины, мужчины раздаривали цветы женщинам, женщины осыпали их гирляндами маленьких фейерверков... где-то слышалась негромкая музыка. Слишком баловаться гэйнам, конечно, было нельзя, чтобы не терять бдительности и не искажать окружающий мир. За пространством вокруг наблюдали медианные приборы, а командиры и назначенные часовые, незаметные в пестрой толпе, в напряжении следили за обстановкой. "Ведь самый страшный час в бою - вспомнила Кейта, - час ожидания атаки". Она фыркнула. Вокруг не было ничего страшного. Все это напоминало безумный фестиваль ролевиков или бардов, ярмарку, праздник, как здорово, что все мы здесь сегодня собрались... только неизбежные шлинги у пояса и маленькие автоматы на ремнях для Тверди напоминали о том, что собрались-то все же не для развлечений.