Новые приключения Стальной Крысы
Шрифт:
Молчание было хоть топор вешай, уныние колыхалось в воздухе черной пеленой. Куда отсюда податься? Признаки жизни выказывал лишь Штрамм, постукивавший себя по подбородку и что-то бормотавший. Потом, ни слова не говоря, повернулся к панели управления и начал выстукивать цифры. По экрану побежали уравнения. Снова обработав челюсть, он ввел еще несколько цифр, кивнул — и обернулся к нам.
— Есть одна возможность.
— Возможность чего? — уточнил я.
— Ускользнуть из этой звездной системы.
— Как? — вскинулся капитан.
— Для начала — надо сесть на тяжелую планету. При такой гравитации человеческий организм может функционировать, хоть и недолго.
— И что сделать? — высказала Анжелина вопрос, вертевшийся на языке у каждого.
— Выгрузить конденсатор гравитонов на поверхность планеты. Как только он заработает при 3g, потребуется… — он обернулся к своим расчетам и указал на экран, — …ровно три месяца, чтобы собрать достаточно гравитонов для длинного Припухания в, будем надеяться, другую звездную систему.
В воцарившемся молчании все обдумывали это неуютное решение так и эдак.
— Это невозможно, — заявила Анжелина. — При таком тяготении мы долго не протянем.
— Нам и не придется. — Ответ Штрамма оказался полнейшим сюрпризом. — Мы сядем, вытолкнем конденсатор гравитонов, а затем взлетим. Единственная проблема — да и то ерундовая, — что нам понадобится загрузить побольше реактивной массы, чтобы взлететь при такой гравитации. Затем выйдем на орбиту…
— Невозможно, — отрезал капитан. — На борту не хватит пищи и воды на трехмесячное пребывание на орбите. Этот корабль не предназначен для долгих плаваний.
Настала моя очередь подкинуть нотку надежды в эту крайне гнетущую беседу.
— А нам вовсе незачем торчать на орбите, — лучезарно улыбнулся я остальным. — Почему бы нам не провести это время на соседней планете? Теплой, пригодной для обитания, но пока необитаемой. Мы станем отцами-основателями — и матерью, конечно. — Я сделал полупоклон в сторону Анжелины.
— Замечательная идея, — одобрила она. — Я и не осознавала до сих пор, но всегда хотела открыть планету. И как же эта планета называется?
Капитан сверился с экраном.
— Названия нет, только идентификационный номер. Один, икс, семь…
— Не пойдет, — тряхнула она головой. — Нам нужно название.
— А почему бы тебе не назвать ее? — предложил я.
Капитан кивком выразил согласие.
— Капитальная идея. Вы первой ступите на поверхность нового света.
— Тогда я и права на нее предъявлю! — рассмеялась Анжелина.
Эта минутка веселья пришлась не по вкусу Штрамму, сидевшему мрачнее тучи.
— Мы еще не знаем, можно ли там оставаться. Не следует ли прежде провести разведку?
Хладный глас рассудка подействовал на наш энтузиазм, как ледяной душ — на пьяного.
— Есть предложение, — произнес я. — Прежде чем принимать решение, не следует ли посоветоваться с остальными? Оно повлияет на всех — и на жизнь, и на будущее.
— Отличная мысль, — одобрил капитан. — У наших пассажиров-аграриев есть лидер?
— Есть, — отозвался я. — К сожалению, это мой многоюродный родственничек по имени Эльмо. А еще я предлагаю пригласить делегата освобожденных узников. Беседуя с ними, я обнаружил, что Томас на самом деле капитан Томас Шлейк, командир одного из захваченных судов.
— Блестящая идея, — встрепенулся капитан Сингх, наверняка преданный член профсоюза капитанов. — Я спишу характеристики обеих планет. Предлагаю провести общее собрание через два часа в столовой. Договорились?
— Предложение принято, — подытожила Анжелина. — Сделайте объявление, и встречаемся там. — Бросив взгляд на меня, она указала на дверь. — Тебе не кажется, что пора слегка освежиться?
Меня дважды просить не пришлось. Вернувшись в бар, я наполнил бокалы и погрузился в недра кресла. А заодно в хляби хандры.
— Погляди на Розочку, — призвала Анжелина. — Эта жемчужина в куче свиней отлично чувствует наши эмоции. — Поглядев, я увидел лишь кончики налощенных черных игл, скрывающихся за дверью. Глядя на меня, Анжелина только головой покачала. — И это бесстрашная и нержавеющая Крыса, не терпящая никаких препон?
— Ни препон, ни терпежу. Но малость заржавела…
— Чушь! У меня такое ощущение, что последняя тягостная планета все еще давит на тебя. Не поддавайся.
— Не поддамся! — вскричал я, подскакивая на ноги. А раз уж встал, заодно освежил наши напитки. — Очищаю мозги и строю планы нашего спасения с этого космического «Летучего голландца». Информация, а затем действия.
Преисполнившись новообретенной энергией, я влез в архив и распечатал характеристики нашего грядущего планетарного — как я надеялся — приюта.
Мы с Анжелиной передавали листки туда-сюда.
— Теплая и уютная, — заметил я.
— Кто-то сказал бы: жаркая и сырая.
— Но сносно. Куда важнее, что разведка не обнаружила ни в атмосфере, ни в почве патогенных микроорганизмов. Во всяком случае, способных повлиять на наш метаболизм. Не говоря уж о визуальном контакте с иными формами жизни.
— Но образчиков-то нет, — приподняла брови Анжелина.
— Запрещено. Роботам-разведчикам разрешается смотреть, но не трогать. Давай-ка поглядим сканы, которые они передали!
Во всепланетном океане обнаружился один-единственный большой материк. Точка съемки снизилась и остановилась над просторным песчаным пляжем. Некоторое время она следовала вдоль линии прибоя, показывая лишь пустой пляж и волны. Ничегошеньки. Потом углубилась на сушу, оказавшуюся всепланетным девственным лесом.
— Ни в океане, ни на берегу никого. Остается только приземлиться и провести изыскания. — Я выключил экран.