Новые русские
Шрифт:
— Агнец мой, не следует придавать слишком много серьезности моему предложению. Оно ни в коей мере не скомпрометирует вас. Женщину эту вы не увидите. Она вас тоже. Весь процесс займет минут пятнадцать.
— Какой же из меня донор? — растерянно спрашивает Макс. Ему уже хочется помочь Артемию и, более того, рассказать о своем решении убить Веру. Ведь доверяет же Артемий ему свой секрет, значит, в ответ можно доверить свой. Вместе они найдут способ сделать смерть Веры незаметной и естественной. Так прекрасно все образовывается. Конечно, Макс считает себя крепким мужчиной и справится с заданием Артемия.
Тот в свою очередь стряхивает воду с рук, подходит к Максу, обнимает его за плечи.
— Агнец мой, твое второе я — альтэр эго, принимает мое предложение. Я рад. Как ученому, тебе должен быть интересен мой метод. У тебя давно была связь с женщиной.
Лицо Макса искажает гримаса сожаления:
— Какие женщины? Я женат двенадцать лет. Из них почти десять каждый день желал свою жену. Остальное время потратил на науку.
— Ничего, запомни выражение —
— Как?
— Ниль дэспэрандум.
Максу кажется, что именно это выражение он запомнит на всю жизнь.
Артемий увлекает Макса в другую комнату.
— Извини, агнец мой, но я обязан сделать экспресс-анализ. Мазок, посмотрим и кровь. В компьютере результат получается мгновенно. Да и сам будешь чувствовать себя уверенно.
Максу все равно. Ничего такого у него быть не может. Поэтому он с интересом рассматривает новое помещение. В нем все необычно. В центре низкий жертвенник — бронзовая неглубокая тарелка, в которой тлеют угольки. Дым легкой струйкой поднимается к потолку, где вместо люстры — бронзовый раструб вытяжки. Максу кажется, что пахнет горелыми листьями на берегу осеннего моря. Вокруг жертвенника пять мраморных лежанок. Каждая представляет тонкий лист мрамора, приподнятый в изголовье и плавно спускающийся к полу в ногах. У каждого ложа стоит низкий мраморный столик. Пол, как показалось Максу, из самой натуральной красной глины. Так и хочется сбросить зимние утепленные сапоги и походить по нему босиком. Перепутанные отростки лиан оживляют сочной зеленью белые стены этой комнаты. В каждом углу торчат желтые никелированные прутья, на концах которых рожки ламп, направленные в потолок. От их рассеянного света кажется, что вся комната висит в бесконечном белом пространстве. Артемий просит Макса расстегнуть брюки, а также обнажить левую руку и прилечь на лежанку. Быстрым профессиональным жестом берет на стеклышко мазок и тут же прикасается небольшим пистолетиком к хорошо просматриваемой на руке Макса вене. Легкий щелчок.
Макс удивленно спрашивает: «Все?»
— Полежи минут пять. Наберись сил.
Артемий выходит. Максу хочется закрыть глаза, разбросать в стороны руки и ноги и замереть на прохладном мраморном ложе. Легкие теплые волны от тлеющих угольков проплывают над его телом. Совсем рядом раздаются резкие крики чаек, зависающих над самым берегом. По влажной кромке песка идет Вера. Она — босиком, в короткой юбке и желтой майке, плотно обтягивающей ее полные груди. Макс следует сзади. Он понимает, что самое время для претворения его замысла. Сейчас возьмет Веру под руку и поведет ее в море. Они будут долго идти по мелководью. Она со смехом начнет вырываться, но Макс ее не отпустит. Под водой ступни легко скользят по ребристому песчаному дну. Вода едва доходит до колен. Впереди — неподвижная гладь моря и огромный красный диск безразличного солнца. Через несколько минут этот единственный свидетель скроется за морским горизонтом, и наступит час Макса. Назад на берег он уже вернется один. Макс не ощущает жалости к идущей рядом жене. Даже ее продолговатая, тяжело колышущаяся грудь не вызывает ностальгических эмоций. Наконец, с каждым последующим шагом становится глубже. Пора обнять Веру, набрать в легкие побольше воздуха и вместе с ней резко погрузиться под воду. От неожиданности она должна сразу захлебнуться. Всего несколько секунд под водой, и он медленно повернет к берегу, не обращая внимание на еле заметное под водой желтое пятно кофты. Макс дрожащей от волнения рукой обнимает Веру за талию. Второй рукой прижимает ее к своей груди и вдруг за спиной жены видит, как к ним приближается на маленькой лодке с парусом человек. Только его здесь не хватает! Макс с удивлением узнает Матвея Евгеньевича Туманова. Он совершенно забыл, что они находятся в Майори, в гостях у Лизы и Матвея. Макс раздосадован. Теперь ничего не получится. Не топить же вместе с Верой еще и Матвея. Вера почему-то вырывается из объятий Макса. Падает в воду. Встает мокрая, с перепуганным лицом. Что-то кричит Матвею. Макс не может разобрать слов. Вера поворачивается и бежит к лодке. Макс удивляется тому, что она не плывет, а именно бежит. Ведь лодка находится на глубине. Матвей протягивает ей руку. Ветер надувает парус и уносит их к медленно тонущему светилу. Максом овладевает ужас одиночества. Ночь внезапно падает с неба и растворяется в море. Невозможно определить, где берег. К счастью, засветился огнями Майори. Макс уныло бредет на свет.
Просыпается он и видит склоненного над ним Артемия. Золотые искры в его волосах при рассеянных лучах создают вокруг головы нимб. Глаза строгие и внимательные. Макс испытывает к нему доверие.
— Я ненадолго заснул? — спрашивает он, смущаясь.
— Отлично, агнец мой! Что же тебе приснилось?
Макс отчетливо помнит видение. Но ему неудобно говорить о попытке утопить Веру. Поэтому сообщает о приснившемся старом знакомом Туманове, живущем на берегу Балтийского моря.
— Неужели Матвей Евгеньевич? — оживляется Артемий.
— Да. Вы знакомы?
— Как же, как же. Выдающийся музыкант. Работал в оркестре Ласкарата… Мой пациент.
— Тоже омолаживается?
— В какой-то мере… Твои анализы, агнец мой, чисты, как июльское небо над Грецией. С чем и поздравляю.
— Не сомневался. Из ничего ничего не бывает.
Артемий протягивает руку и помогает Максу подняться с мраморной лежанки. Гладит его по голове, заглядывает в глаза. Макс спокоен. Ему нравится забота Артемия. Поэтому, не сопротивляясь, идет следом сначала в коридор с висящими на стенах окладами, потом, пересекая его, заходит в стеклянный грот. От коридора он отделяется витражами. В центре грота, в окружении пальм стоит роскошная круглая ванна, наполненная розовой водой. Покатые зеркальные стены многократно отражают пальмы и ванну. Артемий подходит к стене, дотрагивается до никелированного треугольника, и полусфера двери уходит вглубь. Там, в новом источнике света возвышается царственный унитаз. Артемий идет вдоль стены, нажимая на такие же треугольники, только поменьше. Везде шкафчики, полки, на которых лежат толстые махровые полотенца, вешалки с разноцветными банными халатами, стеллажи для купальных тапочек. Задерживается Артемий перед отделением с косметикой. Достает какой-то большой тюб. Протягивает Максу.
— Когда искупаешься, вытрись насухо и натри все тело этим сандаловым маслом. Это мое производство. Абсолютно безвредное. Кроме запаха, придаст твоему телу цвет золотистого средиземноморского загара. А пока будешь нежиться в ванной, выпей вот этот коктейль. — Артемий показывает на высокий пивной стакан, до краев наполненный светло-коричневой пузырящейся массой.
Макс утвердительно кивает головой. Ему в самом деле хочется побыстрее упасть в розовую воду ванны.
— Вещи повесишь в шкафчик. Откроешь тот, где треугольник углом направлен вниз. Понятно? А когда натрешься маслом, дерни за шнур, висящий у дверей.
Артемий позакрывал все полусферы и удалился еще через одну, в правой стороне грота.
Макс не мучается рассуждениями. Быстро раздевается, прячет вещи в указанный шкаф и, не пользуясь ступеньками, перемахивает через высокий край ванны. Как только его тело погружается в розовую воду, она начинает бурлить. Со всех сторон и даже снизу подводные струи ласкают его с ног до головы. Макс зажмуривается от блаженства. «Хорошо, что перенес убийство Веры на завтра». Ему чертовски приятно оказаться игрушкой в заботливых теплых руках. Немного погодя, когда проходит первое ощущение блаженства, в его сознание сладостной истомой влезает любопытство. Желание узнать, что же с ним произойдет дальше, заставляет вылезти из божественной ванны и накинуть на себя большое полотенце, пахнущее лавандой. Максу очень непривычно стоять и отражаться сразу со всех сторон. Аж рябит в глазах от собственной, закутанной в черную махру, фигуры. Поэтому переводит взгляд на витражи. На них изображены сцены в античных банях. Макс с удовольствием отметил, что ничем не уступает знатным патрициям, возлежащим возле изумрудного бассейна. Сбросив легкое оцепенение, он натерся сандаловым маслом. Оно быстро впитывается в кожу, оставляя горьковато-порочный аромат и матовую золотистость загара. Макс вспоминает, что забыл выпить коктейль. Вместо смакования приходится осушать литровый стакан почти залпом. Вкус напитка сочетает в себе множество оттенков. Пива, чего-то молочного, каких-то дурманящих приправ. Нечто похожее на кумыс и вместе с тем на многое другое. Громко икнув, Макс уверенной рукой дергает шелковый шнур. Слышится перелив колокольчиков. Зеркальная полусфера отъезжает вглубь. Входит Артемий. Его лицо сосредоточенно и торжественно. Знаком приглашает Макса следовать за собой. Макс не стесняется своей наготы и удивляется только тому, что ступает босиком по самой настоящей траве, влажной от росы, расстилающейся нетронутым газоном по всей небольшой комнате. Купольный потолок имеет круглое отверстие в центре, через которое видно голубое солнечное небо с медленно проплывающими облаками. На секунду Макс с недоумением вспоминает, что квартира, кажется, на втором этаже, но не вникает в данное несоответствие. Артемий подводит его к креслу. Вернее, к мраморному трону. Заботливо усаживает безропотного Макса. Он не сопротивляется, когда Артемий широкими кожаными ремнями пристегивает его руки к овальным подлокотникам, а ноги за щиколотки и под коленями к массивным ножкам в виде львиных лап. Далее Артемий надевает ему через голову эластичную повязку, чтобы зажать ею рот. Даже губами шевельнуть невозможно. Остается вопросительно смотреть на Артемия.
— Ты будешь спокойно сидеть и не двигаться. Я надену на твою голову колпак из легкой ткани. Тебя не должны видеть, и ты ничего не увидишь. Процедура займет минут пятнадцать. Как ты себя чувствуешь?
Макс закатывает глаза, подтверждая, что все в порядке.
Артемий напяливает на него какой-то матерчатый шлем с единственным отверстием для носа. Остальное до подбородка закрыто непроницаемой материей. Можно только слушать. И вдыхать тягучий, напитанный ароматами весенних цветов, воздух. Так дышится на нескошенном лугу после быстрой летней грозы. Тихо звучит бесконечная космическая музыка. Без начала и конца. Она убаюкивает и подталкивает летать. Макса начинает бить мелкая предательская дрожь. Время тянется медленно, но ничего не начинается. Макс волнуется. Вдруг он так и не поймет, зачем его привязали к мраморному креслу То есть к трону. В какое-то мгновение тихий женский голос спрашивает:
— Понтифик, позволь мне войти.
— Входи, агнец мой, — отвечает Артемий. Прикладывает палец к губам, давая понять Нинон, чтобы она больше не произносила ни слова.
Должно быть, женщина бесшумно ступает по мягкой траве. Музыка звучит бесконечнее и томительнее. Женские руки осторожно ложатся на бедра Макса. Он вздрагивает. Длинные ногти, колющие его тело, свидетельствуют, что руки принадлежат женщине. Макс начинает задыхаться. Кровь приливает к голове. Потом резко несется по венам вниз, и он со страхом ощущает, как медленно, но неуклонно его член наливается силой. Макс сам поражается такому дивному окаменению. «Это действие коктейля», — успокаивает он себя.