Новые русские
Шрифт:
Элеонора рванулась к Артемию. Его высокомерно-хамское отношение к ней немного успокаивает. Хотя она не склонна доверять ему.
— Тебе рассказала Нинон?
— Нет. Нинон занята собой. Сам Ласкарат предупредил меня перед смертью.
Элеонора в изнеможении опускается на белый кожаный диван. Артемий садится рядом. Гладит ее скрещенные на коленях руки.
— Он будет приходить снова и снова. Ты для него источник энергии. Куда бы ты ни сбежала, даже на Мадагаскар, он явится, чтобы напиться твоей живой жизнью. С каждым его поцелуем ты по капле будешь терять душевные и физические силы. Очень скоро превратишься в высохшую безумную старуху. Тогда он просто вытолкнет
У Элеоноры дрожат губы. Она беспомощно спрашивает:
— Что же мне делать? Я его видела. Он вошел через окно. А оно заклеено на зиму пластырем. Я долго читала, потом выключила свет. Меня поразил близкий сильный свет луны. Без напряжения я могла прочесть названия кремов, стоящих на туалетном столике. Белые шкафы показались мне айсбергами, медленно плывущими на меня. Мне стало жутко. Я зажмурила глаза. А когда их открыла, Василий спокойно сидел на пуфике возле туалетного столика. Окно оказалось приоткрытым, поэтому сквозняк развевал его длинные прямые волосы и фалды концертного фрака.
Артемий резко встает.
— Достаточно. Дальше пока не надо. Успокойся. Начнем с самого начала. Ты должна рассказать мне всю вашу жизнь, вплоть до его смерти.
Такой поворот беседы быстро возвращает Элеонору в ее привычное состояние. От недавнего транса не остается ни следа.
— С какой-такой стати мне перед тобой душу выворачивать? Наша жизнь была единственно интимной, и нечего туда нос совать.
Артемий вновь подходит к фонтану. Опускает руки под струю. Долго молчит. Монотонное журчание воды успокаивает Элеонору. Она старается заглянуть в его глаза.
— Я уже говорил, что Ласкарат — темная сила. Не думай, что твой случай экстраординарный. Как раз с ним мне все ясно и, признаться, неинтересно. В свите князя тьмы Ласкарат занимает не самое почетное место. Так себе, музыкантишка. Он ведь всегда был второй скрипкой. Не чета сидящему там за клавесином Моцарту. Причину его появления нужно искать в тебе. Что-то он узрел своим черным глазом. Придется и мне до этого докопаться.
— Да кто же он тогда? — подозрительно спрашивает Элеонора. Дурацкие сказки про нечистую силу она не любила с детства, точнее с детского сада. И не верила ни во что эдакое. Зато готова с признательностью поверить Володину, если он начнет уговаривать, что ночное посещение ей просто приснилось. Поддавшись уговорам Нинон ехать к Володину, Элеонора втайне мечтала услышать от него только это. А он с ходу принялся ее запугивать.
— Послушай, Артем, может, мне такой ясный сон приснился? Бывает же? — она не может не подсказать желаемое объяснение.
Артемий пожимает плечами. Стряхивает воду с рук. Вытирает их друг о дружку. Присаживается на краешек дивана. Взгляд его полон сожаления.
— В таком случае езжай домой, перед сном прими снотворное и смотри другие сны.
Элеонора соглашается, что Ласкарат не сон.
— Сегодня я переночую у Нинон, — шепотом добавляет, — как думаешь, туда он не явится?
— Исключено. У Нинон своя мощная агрессивная энергетика.
— Странно. При жизни она его боялась. А я нет. Он казался мне таким милым, беспомощным, одиноким… — глаза Элеоноры блестят от набегающих слез. Ей становится безумно жалко Василия, не успокоившегося в земле, а слоняющегося по ночным закоулкам города в поисках тепла и ласки.
Артемий улавливает наплыв сентиментальных чувств. Тон разговора становится задумчиво-доверительным.
— Расскажи все с самого начала, эпизод за эпизодом о вашей жизни. В этой цепочке я постараюсь определить то слабое звено, порвав которое, он получил власть над тобой.
— Ах,
— Ответ прост, но понять тебе его сложно. — Артемий некоторое время молчит, заставляя Элеонору слушать его. — Твой муж, Василий Ласкарат, никогда и не был живым. Он — сгусток агрессивной энергии, которая влезает в человеческую оболочку, уничтожая того, кому она принадлежала. К счастью, долго в ней этот сгусток находиться не может. Тело, лишенное собственной души, быстро изнашивается, как чужая, не по размеру подобранная обувь. То земное обличье, считавшееся Ласкаратом, мирно гниет на кладбище. А все тот же сгусток агрессивной энергии ищет новое тело. Вчера ночью он его нашел. Неважно, что ты — женщина. Еще несколько ночных свиданий, и он влезет в тебя. Уничтожит твое «я». Безраздельно завладеет твоим телом. То, что он был сыном Сталецкого, сплошной вымысел. Его родила ведьма — знаменитая артистка, считающаяся твоей свекровью, от чистильщика обуви айсора, чья будка стояла возле гостиницы «Националь». Да и не родила вовсе, поскольку была бесплодна. Просто сгусток агрессивной энергии покинул бедного айсора и влез в розовое тельце младенца. Кстати, через день после рождения Ласкарата айсора нашли мертвым в его будке.
Артемий встает, подходит к фонтану. Подставляет лицо струе воды. Элеонора не замечает, как посерело лицо понтифика, как надулись вены на его крупных руках. Ее чувства мечутся между ужасом и злостью. Еще секунда, и она бросится на старого козла, расцарапает ему лицо, оторвет уши. Косым коварным взглядом следит за Артемием. Он медленно направляется к двери, устало договаривая на ходу:
— Сегодняшняя ночь не прошла даром. Злость, обуявшая тебя, — от него. Берегись. Приходи ко мне завтра. Послезавтра будет поздно. Мне тебя, Элеонора, не жалко. Я не хочу снова встречаться с Ласкаратом в твоем романтическом облике.
Последние слова оскорбляют и без того кипящую гневом женскую душу. С воплем Элеонора бросается вслед уходящему понтифику. Двумя прыжками она настигает обидчика и запрыгивает ему на загривок. Ее ноги кольцом обхватывают его тело, а руки пытаются содрать кожу с ненавистного лица. Артемий вскрикивает и падает на пол. С трудом отрывает ее руки от лица. В комнату вбегают Фрина и Нинон. Бестолково крутятся вокруг дерущихся. Стараются растащить их в стороны. Артемий первый поднимается на ноги. Бежит к фонтану, зачерпывает пригоршнями воду и выливает ее на пылающее лицо Элеоноры. Оно мгновенно застывает в озлобленной гримасе и на глазах медленно обретает спокойное выражение. Дыхание ее становится глубоким. Она засыпает. Артемий стряхивает воду с рук. Бросает дамам:
— Побудьте с ней. Минут через двадцать она проснется. Отправьте ее домой. Еще одна ночь в собственной спальне ей не повредит.
Макс битый час топчется в этом чертовом переулке. В церкви уже звонят к обедне. Куда делась эта женщина? Генерал-привратник сказал, что на этом серебристом «ниссане» приехала важная клиентка. Плюнуть и уйти Макс и не помышляет. Чувствует он себя на редкость оптимистично. Такое состояние бывает во время взаимной страстной влюбленности. Он мечтает об одном — увидеть ее. Не знакомиться, не приставать, не преследовать. Только заглянуть в ее лицо, скользнуть взглядом по ее ногам и допустить единственную вольность — при возможности поцеловать, поцеловать руку с длинными, касавшимися его ногтями. Ту самую руку, которая властно легла на его бедро.