Новый год по новому стилю
Шрифт:
И я отключила телефон, чтобы тут же набрать Грише. Половина девятого. Ведь припрется Каменцев, как пить дать…
— Доброе утро, — Гриша ответил после второго гудка. — Только не говори, что передумала…
— Тебе сколько до нас ехать? — не стала я вдаваться в сантименты, и его голос сразу сделался серьезным:
— Это ведь не праздный вопрос?
— Мне нужно свалить из
— Не доеду. Бери такси до Московской. А от дедушки Ленина я вас заберу…
— От кого?
Гриша хохотнул, но нервно.
— Там памятник у фонтана. Не была там никогда?
— Нет, я тот район вообще не знаю.
— Таксист знает. Не при Любе, да?
— Я понимаю, что от важных разговоров бесполезно бегать, но сейчас же Новый год… Твой дедушка Ленин может исполнить мое желание не встречаться с этим козлом до января? — спросила я с горечью, чувствуя неприятную резь в глазах.
— Внук деда Мороза тебя устроит? Он будет очень стараться исполнить это твоё желание. Давай, я у тебя пять ценных минут украл. Я буду у памятника. Ждать свой звездный час. Выше нос, Елизавета Аркадьевна! Он у тебя очень красивый.
Ты у меня очень хороший… Но этого я не сказала — пусть не думает, что подлизываюсь.
— У тебя тоже ничего так нос.
Хоть он и мешает целоваться, но мы приспособимся…
Я шла наверх, чувствуя на ногах сказочные железные ботинки. Еле волочила ноги. Неужели мне не хватило пяти лет, чтобы стоптать их? Кто дал Каменцеву возможность и право портить первый мой радостный день?
— Александр Юрьевич, я ключи забыла, — набрала я номер свёкра, отбивая тапки от невидимой пыли.
— Люба проснулась, — сказал он и через минуту открыл дверь.
Какое счастье, что мне не придётся ее будить!
— Кто звонил?
Не догадался? И не надо.
— Нам нужно побыстрее собраться. Я заказала такси.
Нет, я ещё ничего не заказала, но уйду все равно. Воскресенье, утро, машина обязательно будет свободна. Десять минут в соседнем дворе не беда. Переплачу, если не найду эконом-класса.
— Суп сами выключите. Через двадцать минут, — говорила я, стоя к свёкру спиной, безуспешно стараясь трясущимися руками зацепить пуховик за крючок. Потом плюнув, повесила его на капюшон.
— Лизавета, ты зачем на лестницу пошла?
Вот только не надо допроса! Не сейчас!
— Александр Юрьевич, я боялась разбудить ребёнка, — отрезала я зло.
— Чем? Телефонным разговором?
— Да! — почти закричала я и рванулась на кухню заваривать чай.
— Лизавета…
Но договорить ему не дал тихий голос Любы:
— Мам, высморкай мне нос…
Только этого не хватало! Я рванулась с ребёнком в ванную, включила воду. Люба нагнулась над раковиной, играя в слона. Большого слона! Соплей было море. Чертов сквозняк! Я приложила руку к лобику — не горячий, но тридцать семь на лицо — розовое, как пижама с сердечками.
— Иди в комнату и начинай одеваться, — скомандовала я и ринулась обратно в кухню.
Встала на цыпочки, чтобы дотянуться до верхней полки крайнего шкафчика, чтобы взять коробку с лекарствами.
— Опять голова болит? — бросил мне в спину свёкр, и я даже не пыталась понять, заботливо или с сарказмом.
— Это для Любы. У неё сопли.
Ни слова про температуру. Жаропонижающее я спрятала в кулак. На виду остался только спрей для носа.
— Прогулка отменяется?
Она отменилась бы, не будь звонка от Кирилла.
— Это всего лишь сопли. Помоем нос и поедем…
— Лизавета!
Александр Юрьевич не дал мне выйти из кухни, остановив за плечо. Я с трудом удержалась, чтобы не скинуть его руку. Мне не нужно было спрашивать, что? Этим вопросом горел мой бешеный взгляд.
— Я останусь с ребёнком. Иди, раз тебе так надо…
— Что мне надо? — вырвалось у меня слишком громко.
— Лизавета, я все понимаю и очень рад за тебя. Но не надо тащить ребёнка на свидание… Ну и ребёнок вам не нужен там.
— Свидание?
Меня трясло, мое плечо билось в его ладонь.
— У меня нет никакого свидания… Мне надо увести ребёнка из дома, чтобы сюда не явился Кирилл. Вот что мне надо!
И я вырвалась. Ринулась в комнату. Ребёнок мой оставался в пижаме. Вернее, наполовину. Она спустила штанишки, но не вынула ноги. Может, я неправильно измерила температуру? Люба давно одевается самостоятельно. Даже колготки.