Новый клан
Шрифт:
Перистая ежевика была важнейшим компонентом растительного цикла Сфинкса. Смолистый низкорослый кустарник плотно удерживал почвенный покров, а сочетание его тени и глубокой корневой системы играло важную роль в улавливании и сохранении дождевой воды. По крайней мере, когда шел дождь. Но он также отмирал каждую осень, оставляя скелетообразное кружево из легковоспламеняющихся мертвых листьев и веток. Сейчас он находился в самом разгаре ежегодного цикла отмирания, перемещавшегося на восток по мере наступления сезона, а это означало, что слишком вероятно начало новой волны пожаров в том же направлении.
Низины Ред-Бэнк лежали прямо поперек этой оси угрозы. Они следовали с севера на юг по
Проблему представляли заросли ежевики по западному периметру низин и количество королевских дубов, растущих вдоль речушки. На самом деле проблема заключалась скорее в ветвях этих дубов, которые тянулись прямо через речушку. В сочетании с зарослями частокольных деревьев, которые вымахали на полянах, образовавшихся в результате лесозаготовок бобров, они создали в целом слишком много мостов, по которым пламя могло бы перепрыгнуть через водную преграду, если бы загорелась перистая ежевика. Королевскому дубу требовались десятилетия - скорее всего, столетия - чтобы достичь полной зрелости, поэтому решение о их спиливании обычно заслуживало тщательного рассмотрения. Частокольное дерево, с другой стороны, росло так быстро, что могло стать серьезной помехой, а долгое сухое лето превратило одеяло из опавшей растительности под зарослями в еще одну кучу трута, ожидающую искры. Как только Мак и Зак загрузят и сертифицируют новое программное обеспечение лесозаготовительных роботов, они отправятся в этот район, чтобы срубить частокольные деревья и убрать трут в качестве меры предосторожности при пожаре. Хотя, по крайней мере, некоторые из королевских дубов тоже попадут под пилу. Корделия пожалела об этом. Как и на большинстве недавно колонизированных планет, на Сфинксе древесина была основным строительным материалом, но типичный королевский дуб был не менее восьмидесяти метров в высоту и восьми метров в диаметре. Всего один из них мог бы дать тысячи квадратных метров пиломатериалов, и они могли бы спилить до полудюжины. Это дало бы намного больше древесины, чем кому-либо могло понадобиться.
На самом деле, это было действительно то, что она искала: места, где ветви величественных деревьев можно было бы обрезать, чтобы избавиться от мостов для пожара, не уничтожая их полностью. Это было бы намного лучше для леса в целом, и Корделия меньше чувствовала бы себя так, как будто они оскверняют свою планету.
Барнаби вышел из зарослей частокольных деревьев на проделанную псевдобобрами полянку, и Корделия с благодарностью последовала за ним. Ей нравились тускло-величественные проходы в королевских дубах, но в это раннее время долгого дня Сфинкса температура была явно прохладной, даже для ее привычной натуры уроженки планеты, и немного прямого солнечного света было бы кстати.
Она вышла из тени и оказалась на краю бобрового пруда, к которому направлялась последние сорок пять минут. Здесь, на уровне земли, это было еще более впечатляюще, чем на снимках с воздуха. На самом деле, северное ответвление пруда уходило дальше в королевские дубы, чем она предполагала. Возможно, это самый большой пруд, о котором она когда-либо слышала, подумала она, пробираясь через кустарник высотой по колено, который воспользовался солнечным светом. Псевдобобры, как правило, валили деревья, которые они намеревались использовать,
Камень тек вдоль частокольного дерева, наблюдая за двуногим и пробуя на вкус его мыслесвет. Это был самый близкий случай, когда он действительно подошел к одному из них, хотя он не раз видел, как они двигались по лесам. Это было также самое близкое, что он был к одному из их мыслесветов, и он был даже сильнее, чем он думал. Действительно, он, казалось, был сильнее, чем мыслесвет кого-то из народа!
И, возможно, это только кажется таким, потому что прошло так много времени с тех пор, как ты пробовал мыслесвет другого из народа, напомнил он себе. И все же было удивительно, что он так отчетливо ощущал его вкус с такого расстояния.
Это было... приятно на вкус. Это был единственный способ, которым он мог описать это самому себе. Он подозревал, что это, должно быть, молодой двуногий, судя по ярким краям его мыслесвета. Этот двуногий все еще видел вещи, которые были для него в новинку, и он ощутил его предвкушение увидеть еще больше таких вещей. Странно, что я могу так ясно сказать, что это то, чего он хочет. Даже мыслесвет кого-то другого из народа меньше раскрыл бы его истинные мысли.
С другой стороны, теперь он был достаточно близко, чтобы быть уверенным, что у двуногих нет мыслеголосов. На самом деле, они, должно быть, совершенно мыслеслепы, бедняги. Если нет, то двуногий должен был бы уже попробовать его собственный мыслесвет.
Он придвинулся немного ближе, уверенный по их мыслесветам, что ни двуногий, ни громкоголосый не обнаружили его присутствия, и его уши навострились, когда успокаивающее тепло двуногого окутало его. И вот что это было, понял он, - утешение. Это было так, как если бы он грел свои настоящие руки над приветливым огнем. Подобно огню, мыслесвет двуногого даже не осознавал его присутствия, но его яркость - его тепло - проникали во внутренний холод, где Золотоглазая оставила его. И если он не знал о нем, то и не испытывал к нему жалости. Он просто был, и он еще внимательнее следил за ним сквозь пестрый солнечный свет и тень, глядя на макушку почти прямо сверху.
Он был так потерян, так поглощен изучением его мыслесвета, что не понимал, куда он направляется, пока деревья впереди не начали редеть.
Он замер, когда осознал, и шок и тревога прокатились по нему. Был ли двуногий сумасшедшим? Как это могло?..
И тогда он понял кое-что еще.
Он не знает, подумал он. Он не знает! И громкоголосый тоже!
Их мыслесветы делали это очевидным. И даже если они обладали мыслеречью, у него его не было. Он даже не мог предупредить их! Если только...
– Блик!
Корделия остановилась на полушаге. Она никогда не слышала крика животного, подобного этому, и обернулась, пытаясь найти его источник.
– Блик! Блик!
Где в мире?..
Краем глаза она уловила какое-то движение, и ее глаза недоверчиво расширились, когда она увидела источник криков.
Это... древесный кот!
Это все, что могло быть, подумала она. Она видела достаточно их изображений, чтобы знать это! Но что же это так расстроило?