Новый Макиавелли
Шрифт:
Обыватели так и не поняли, насколько близки мы были к катастрофе в период с 13 по 14 сентября 2000 года. «Форд» едва не приостановил все операции в Европе; больницы едва не закрылись из-за отсутствия топлива; в банкоматах почти закончились наличные. Мы уже приготовились пойти на крайние меры, как в 1920 году. Блокада была прорвана как раз вовремя. Когда непосредственная опасность кризиса миновала, мы уговорили компанию «Эксон», а затем и «Коноко» снизить цены, а при составлении очередного бюджетного плана запустили автоматический рост цен на топливо.
Тони все время держался твердых позиций, не сделал ни единой уступки. Тогда я не мог понять, почему электорат от нас отвернулся — потому, что нас постигла «черная среда», или потому, что закончилось действие «эффекта Дианы». Лично я был склонен видеть причину во втором факторе; так
Несколько месяцев спустя, в начале 2001 года, наша компетентность была подвергнута еще более суровой проверке — эпизоотией ящура. Опять остается только удивляться, сколько времени мы не принимали проблему всерьез. Первые сообщения о заболеваниях животных игнорировали; считали их обычными «вестями с полей». И вот 23 февраля, в пятницу (мы с Тони как раз завтракали в резиденции посла в Вашингтоне), мне позвонил Ник Браун, министр сельского хозяйства, и сообщил, что намерен запретить любые перемещения овец и крупного рогатого скота по стране. Подобные меры показались излишними; на самом деле они были запоздалыми.
Сначала мы спихнули решение проблемы на Министерство сельского хозяйства, рыбоводства и пищевой промышленности и, конечно, на главного ветеринарного врача (он ведь эксперт!), но уже к середине марта Тони в этих специалистах разуверился, и они это поняли. Сбитые с толку, они подозревали, и вполне справедливо, что Даунинг-стрит хочет отнять у них прерогативу в борьбе с ящуром. На заседании 22 марта я осторожно предложил устроить карантин в Камбрии и уничтожить весь скот на прилегающей территории, дабы остановить эпизоотию. Главный ветврач сказал: «Отличная идея. Давайте попробуем»; мне его энтузиазм не понравился. Также ветврач заявил: что касается овец, не исключено, что ящур у них эндемический. Тони начал сравнивать два кризиса — ящурный и топливный. Снова мы давили на все рычаги, снова ни один рычаг не работал. Фокус-группа выяснила, что общественность винит правительство. Надежда таяла.
Спасение явилось в непривычном облике главного научного советника правительства Дэвида Кинга. Кинг разработал математическую модель, наглядно показывающую рост и спад эпизоотии. Получилась практически та же картина, что с ящуром 1967 года. Кинг буквально носился со своей моделью; действительно, рост количества заболевших животных полностью подтверждал его прогнозы. Мы же столкнулись с требованием провести вакцинацию всех коров и овец. За вакцинацию ратовал принц Чарльз, причем еще с начала марта. Однако вакцинация лишила бы фермеров возможности в обозримом будущем как продавать мясо в Соединенном Королевстве, так и экспортировать его. Национальный союз фермеров (НСФ) выступал категорически против вакцинации, вдобавок не было никаких гарантий, что вакцинация остановит эпизоотию. Таким образом, мы оказались меж двух огней — с одной стороны джентльмены, требующие вакцинации, с другой — фермеры, выступающие против. Фермеры выдвинули несправедливое обвинение: лейбористы, мол, настаивают на вакцинации, чтобы выборы не откладывать. В попытках разобраться, что к чему, я пошел на контакт с одним фермером из Камбрии — Тони познакомился с ним во время визита в это графство. Я звонил этому фермеру чуть ли не каждый день — хотел увидеть ситуацию глазами непосредственно заинтересованного человека. Шотландские и североирландские фермеры норовили откреститься от происходящего в Англии. Иан Пейсли даже явился на Даунинг-стрит к Тони и стал доказывать, что Северную Ирландию надо освободить от вакцинации, ведь «коровы-то у нас ирландские, даром что люди — подданные Британии».
К утру 17 апреля Тони дозрел до вакцинации; хорошо, что днем члены Национального союза фермеров Бен Гилл и Ричард Макдональд уговорили его держаться
Из-за ящура сильно пострадал туризм, и вот, по настоянию Алистера, Тони провел отпуск в Англии. Мы заслали его на несколько дней в Корнуолл; Тони не чаял оттуда выбраться. Постоянные дожди лишь укрепили его во мнении, что для настоящей релаксации необходимо ездить за границу; там и солнца больше, и вообще. Мы снова прибегли к опросам общественного мнения — и перенесли выборы, ибо правильно расставили приоритеты в выполнении премьером условий виртуального контракта с народом по пункту «управление кризисами».
Во время ящурного кризиса мы очень быстро поняли, насколько слабо на самом деле Министерство сельского хозяйства, рыбоводства и пищевой промышленности. Оно, например, провалило материально-техническое обеспечение массового умерщвления животных. По всей стране грудами лежали коровьи туши, а Министерство не могло ни вывезти их, ни уничтожить. Требовалась культурная революция в миниатюре, и мы произвели слияние Минсельхоза и Министерства окружающей среды. Возник новый орган — Министерство окружающей среды, пищевой промышленности и сельского хозяйства. Как выяснилось, справиться с уничтожением коровьих туш способна только армия. В середине марта мы привлекли военных к решению этой проблемы, и результат не замедлил себя ждать. Вскоре мы прониклись уважением к военным инженерам и логистикам за оперативность, с какой они мобилизуют войска и технику в терпящие бедствие районы, а также поняли, за что их уважают американцы. Армия — одна из немногих организаций, на которые британское правительство может положиться во время серьезного кризиса.
Порой в управлении кризисами происходит перекос в другую сторону. Например, как и большинство стран, мы уделили явно излишнее внимание угрозе сбоя компьютерных систем от «вируса тысячелетия». Маргарет Беккетт, в частности, уйму времени и усилий потратила на подготовку к этой беде, однако в полночь 31 декабря 1999 года ничего не произошло. Аналогичным образом в 2006 году мы сочли, что птичий грипп достигнет масштабов эпизоотии ящура, и заставили нового главного ветврача прервать отпуск. Мы рьяно взялись за разруливание кризисной ситуации, вместо того чтобы выждать и посмотреть, действительно ли она кризисная; мы подняли на повестку дня необходимость вакцинировать всю домашнюю птицу, руководствуясь тем фактом, что голландцы сделали прививки даже попугаям. Птичий грипп оказался очередной ложной тревогой; хорошо, что мы не приняли решение привить каждую британскую курицу, иначе последствия были бы весьма плачевными. Мудрый правитель быстро учится отличать ложную тревогу от настоящего кризиса; хотя в ряде случае лучше перестраховаться, чем недоглядеть.
В управлении кризисами можно выявить некую закономерность. Сначала кризис недооцениваешь. Затем впадаешь в панику и прибегаешь к помощи Правительственного центра кризисного реагирования, органа, функционирующего круглосуточно, не важно, касается ли дело сожжения коровьих туш или расследования теракта. Что до цифр каждого кризиса, тут также всегда одна тенденция, которую я вполне уяснил себе в 2004 году на примере цунами. Первоначальные сводки говорят о сравнительно небольшом количестве жертв, однако уже через несколько часов после катастрофы цифры начинают стремительный рост — и продолжают его в последующие дни. Всякий, кто не знает наверняка, где находятся его близкие, полагает, что они угодили в эпицентр. Власти проверяют длинные списки возможных жертв; по мере выяснения, кто был, а кто не был в пострадавшем районе, цифры постепенно уменьшаются. В сухом остатке получается количество чуть большее, чем предполагалось изначально, но значительно меньшее, чем раздутая цифра первых дней. И все же количество погибших достаточно велико и надолго запоминается. Описанный сценарий вполне подтвердился в случае с 11 сентября и взрывами в лондонском метро 7 июля 2005 года, а также во всех остальных катастрофах на моей памяти.