Новый мир. Книга 1: Начало. Часть первая
Шрифт:
— Ну наконец, — услышал я из-за двери усталый материн голос после того, как шум стих. — Я думала, это все никогда не закончится. Для кого-то это поминальный день, а для кого-то — очередной повод обсудить важные дела, а заодно и надраться в зюзю.
— Ты слишком строга к ним, — возразил папа — изрядно выпивший, судя по голосу, но все же держащийся в пределах разумного.
— Не только к ним, но и к тебе.
— Ты без настроения, Катюша?
— Как тут быть в настроении после того, что сегодня случилось? — пожаловалась мама, переходя на полтона ниже. — От одной мысли о том, что с Димой могло что-то случиться…
— Перестань.
— Думаешь, от этого так легко отойти?! — взвинтилась мама, но тут же сбавила тон. — Мне очень хочется защитить его от всего.
— Мне тоже. Но надо помнить, что он уже взрослый парень. И очень смышленый…
— Никакой он не взрослый, Вова. Он все еще ребенок — наивный, легковерный, уязвимый.
— Мы многое отдали за то, чтобы он родился в мире, где дети могут позволить себе быть наивными и легковерными. В нормальном мире, каким он и должен быть. Так что…
— Ему нужно уехать отсюда! — неожиданно выпалила мама.
— Почему ты говоришь об этом сейчас, Катя?
— Ты же сам говорил об этом еще год назад!
— Да, — задумчиво протянул папа. — Но знаешь, когда ты заболела, все это как-то отодвинулось на второй план. А теперь я начинаю сомневаться, не порол ли я тогда горячку. Парень вполне может спокойно окончить школу в Генераторном, подрасти еще немного, окрепнуть. Ты же сама говоришь — он еще ребенок. Зачем лишний раз его травмировать, разлучать с нами, и с друзьями?
— Это место слишком опасно, Вова. Сегодня я очередной раз ощутила, на какой зыбкой почве держатся здешний мир и спокойствие. Мы иногда забываем о том, что мы — всего лишь аванпост на самом краю света, посреди диких пустошей. Вокруг нас полно опасностей. И в любой момент здесь все может полететь в тартарары. Чего стоят одни только казаки? А эти югославы? Все ведь знают, что они вынашивают планы, как подмять под себя все Балканы!
— Не беспокойся, Катя. От этой опасности мы вскоре будем надежно защищены.
— Будет тебе! Ты слишком зациклился на своей дипломатии. Это твое Содружество — не панацея от всех проблем! Я знаю их так же хорошо, как ты — прежде всего они бизнесмены. Они рады оказать нам кое-какую материальную помощь, рассчитывая получить хорошие дивиденды в будущем. Но они никогда не станут посылать сюда своих солдат, чтобы защищать нас. Ну дадут они вам еще какие-то гарантии своей искренней дружбы, на словах или на бумаге, — чем это поможет нам, если этот психопат двинет свои войска на маленькие селения вроде нашего?! Наша милиция горазда отбиваться от пустошного бандитья и доморощенных террористов, но что она может против настоящей армии?
— Я говорю не о Содружестве, Катя. Ты частично права насчет них, хотя они и во многом нам помогли. Каждый в этом мире блюдет в первую очередь свой шкурный интерес. Но ты ведь знаешь, над каким проектом я работаю, не покладая рук, последние несколько месяцев? Для чего, собственно, Думитреску с делегацией к нам и прибыл! Вот это и есть наша настоящая, сама надежная защита!
— Это ваше новое НАТО? — недоверчиво переспросила мама.
— Да. Мы думаем назвать его Центрально-европейским альянсом, — прошептал папа, и в голосе его прозвучали восторженные нотки. — Этот проект назревает уже многие годы. Ты права — что представляют собой десятки независимых селений, подобных нашему, и даже отдельные города-республики вроде Олтеницы, Ловеча, Тервела?
— Я слышала, Патридж не в восторге от этого проекта. Я читала об этом какую-то обозленную статью в их прессе. Что-то об укусе кормящей руки, кажется.
— Ничего страшного, Катя. Содружество хочет держать весь мир в кулаке. Но им предстоит смириться с тем, что люди на местах будут стремиться к автономии. Альянс не направлен против Содружества, он всегда будет оставаться ему союзником. Но он станет самостоятельной силой — и с этой позиции сможет диктовать свои условия на переговорах с Содружеством… или с Союзом. А может быть — и с теми, и с другими.
Голос папы приобрел оживленные, эмоциональные интонации — так всегда бывало, когда он говорил о вещах, о которых искренне переживал и которым отдавал частичку себя. Мне и прежде доводилось слышать, как взрослые поминают в разговорах этот «Альянс», но лишь сейчас я задумался о том, что это такое и как многое для нас может значить.
— Пока еще это всего лишь мечты, Володя, — попробовала урезонить его мама.
— Мы и оглянуться не успеем, Катя, как эти мечты станут реальностью. Я работаю над этим проектом, не щадя сил, лишь из тех соображений, которые ты сама назвала в начале разговора — чтобы наш сын был в безопасности, и мы могли спать спокойно. Лишь этого я хочу — как и все нормальные люди! Или не так?
— Конечно так, — примирительно прошептала мама. — Просто я иногда немного боюсь…
— Ничего не бойся. Ты ведь знаешь — ничего не надо бояться, когда я рядом.
— Да. Знаю, — уверенно произнесла мама, оборвав этим уверенным ответом затянувшееся папино словоизлияние.
В ее словах прозвучало что-то странное. Это была любовь, но не то заботливое материнское чувство, в котором я вдоволь купался с самого своего рождения, а что-то совсем другое, страстное, женское. Я услышал необычные звуки, и вдруг со страшным смущением понял, что это звуки поцелуев. Родители никогда не целовались так вот, в губы, при мне. Я в своих мыслях настолько тщательно огибал эту тему, что порой почти искренне верил, что меня принес домой аист или я просто сыскался в капусте.
Покраснев от этой мысли, я заерзал на кровати и спешно натянул наушники. Если даже этой ночью аист заявится домой, чтобы принести мне братика или сестричку — лучше я не буду слышать, как он хлопает крыльями.
Великолепное звучание акустической гитары в исполнении гитариста группы Salvation Тома «Хаммера» Дугласа и не менее впечатляющий голос солиста Роджера Мура быстро перекрыли и без того едва различимые смущавшие меня звуки, а вместе с ними и мерное сопение Миро. Засыпая, я так и не успел отключить мозг от переполнивших его впечатлений и откровений — события того насыщенного дня продолжали сопровождать меня и в царстве Морфея, приобретая все новые причудливые вариации.