Новый мир. Книга 1: Начало. Часть вторая
Шрифт:
— Почему же?
— Потому что мне не интересны люди, которых приходится толкать в бой под дулом пистолета. Когда станет по-настоящему жарко, они гроша ломаного не будут стоить. Боевой дух — это единственное, что выгодно отличает мясо от железа и не позволяет машинам полностью вытеснить нас из военного дела. Если у тебя его нет — ты не нужен мне, какими бы физическими данными ты не обладал.
— Тогда я — не тот, кто вам нужен, — ответил я, слегка вздрогнув.
Чхон совершенно спокойно ухмыльнулся, будучи, похоже, не слишком удивлен моим сопротивлением. Было похоже, что он предвидел такой сценарий нашего разговора с самого
— А я все-таки знаю тебя лучше, чем ты сам, Войцеховский, — заявил он. — Ты придешь к тому, для чего ты предназначен, рано или поздно. Хочешь поздно — пусть будет так.
Генерал сделал какой-то жест рукой, видимо, сигнализируя с помощью коммуникатора директору, Каммингз и Кито, что те могут вернуться в кабинет. Едва они переступили порог, как поведение Чхона, наедине со мной держащегося спокойно, резко переменилось.
— Как прошла ваша беседа? — доброжелательно осведомился Петье.
— Да пошел этот сосунок! — едва не брызнув слюной, рявкнул Чхон, а затем нервно заходил по кабинету из стороны в сторону, тыкая пальцем в сторону педагогов. — Что вы на меня пялитесь?! Бездари, тупоголовые бюрократы!
— Простите?.. — глаза мисс Каммингз поползли на лоб.
— Вот сидит человек, который благодаря вашим сраным подписям когда-нибудь получит статус резидента и диплом государственного образца… может, еще и с отличием, мать его за ногу. Гребаный староста гребаного отряда! И что?! Он мыслит как обыкновенный обыватель. У него и в мыслях нет послужить Содружеству по-настоящему! Он и не думает даже поползать немного на своем драгоценном брюхе, испачкав свои драгоценные ручки — он лучше будет работать в чистеньком офисе в столице над каким-то второсортным проектом, даром прожирая казенные харчи, пока ребята попроще будут сидеть в окопах! И плевать ему, что он годится для этой работы лучше, чем они!
— Послушайте, генерал… — кажется, какие-то из слов Чхона задели директора слишком сильно.
— Да не хочу я вас слушать, кретины! — грубо отмахнулся тот, ткнув пальцем в сторону Петье. — Пока вы занимаетесь словоблудием в вашем заповеднике идиотов, я защищаю вас от опасностей, о которых вы и представления не имеете! Хорошо, что мне нечасто приходится видеть, ради каких болванов я рискую жизнью!
Отдышавшись немного, генерал бросил еще один испепеляющий взгляд на меня, незаметно мне подмигнул (мол, «как тебе, понравилось, как я их»?!), а затем презрительно сплюнул и вышел из кабинета прочь, с силой хлопнув дверью.
В директорском кабинете установилась гробовая тишина, нарушаемая шумом веселых летних звуков, по-прежнему доносившихся из приоткрытого окна. Тяжело вздохнув, Петье устало плюхнулся на свое кресло и посмотрел на меня с разочарованием.
— Ну чего ты смотришь, а, Сандерс? — взвилась мисс Каммингз. — Твоя взяла! Спасибо за то, как ты возблагодарил интернат за полученные знания, опозорив перед важным гостем!..
— Сосунок!.. — с ненавистью прошипел Кито.
Не могу сказать, что я чувствовал себя в этот момент уютно, но мои щеки отнюдь не были красными от стыда и своей решимости я не потерял.
— И где же ты собираешься учиться и работать, а, Сандерс? — поинтересовалась заведующая по воспитательной работе, закатив глаза. — Ни один из наших спонсоров не пожелал выделить тебе грант. Вот к чему привело твое глупое подростковое упрямство и нежелание прислушаться к советам старших. Мы надеялись вырастить из тебя взрослого, рассудительного
— Может быть, вам стоит задуматься над сменой подходов в воспитании? — не удержался я от ехидного комментария.
— А может быть, нам попробовать еще раз, Сандерс? — склонившись ко мне, зловеще прошептал японец. — Может быть, еще два года в каком-нибудь другом интернате, подальше от твоего драгоценного опекуна, вмешивающегося в наш воспитательный процесс, дадут лучшие плоды?
— Это не в вашей власти, — ответил я, всей душой надеясь, что это действительно так.
— И все-таки как ты видишь свою дальнейшую судьбу, Алекс? — спросил молчавший до этого Петье. — Ты ведь не думаешь, что полученный тобой аттестат об образовании в «Вознесении» даст тебе статус резидента и право проживать на территории Сиднея? Нет, голубчик, для этого тебе вначале предстоит стать достойным членом общества. Ты должен будешь получить высшее образование за бюджетные средства и отдать как минимум пять лет служению нашей территориальной общине. Ты это понимаешь?
— Отправляйте меня куда хотите, — пожал плечами я. — Все равно там не будет хуже, чем тут.
Петье тяжело вздохнул, устало переглянулся с мисс Каммингз и, кажется, сделав для себя окончательные выводы, произнес, больше не глядя на меня.
— Можешь идти.
Молча встав с кресла и без эмоций пробормотав «до свидания», я вышел из кабинета. Ощущения я испытал смешанные. Но, честно говоря, не думаю, что совесть будет мучить меня. Я поступил так, как считал правильным, не поддавшись на чужие уговоры и угрозы — а родители учили меня, что именно так стоит поступать в сложных жизненных ситуациях.
— Ну как там? — спросил у меня Сережа Парфенов, когда я вернулся в общежитие.
Сережа всегда воспринимал нашу дружбу с наивной серьезностью и искренне беспокоился о судьбе каждого из нас — мою, Шона и Ши. Честно говоря, из нас четверых больше всего стоило волноваться именно из-за самого Сережи (если, конечно, не учитывать врожденную тягу Ши к поиску неприятностей). Знания давались ему тяжело и он все эти два года находился на грани вылета из интерната из-за низкой успеваемости. Не было другого ученика, которому бы доставалось столько ядовитых насмешек Кито, как Сережа Парфенов. Не проходило месяца, чтобы куратор не грозился в очередной раз написать докладную записку на имя директора с предложением исключить Парфенова из интерната как «самого большого тугодума за всю историю существования нашей сети». К удивлению многих, Сережа в итоге получил грант от компании «Дрим тек», которую не испугали его низкие отметки по большинству предметов. У парня оказался врожденный музыкальный слух и удивительный талант к акустике, а компании как раз требовались специалисты по разработке звуковых эффектов.
— Все хорошо, — успокоил его я.
— Определились с твоим назначением? — полюбопытствовал Хосе.
— Муниципальная квота, — махнул рукой я. — Не хочу даже думать об этом, ребята.
— Тебя не заботит, чем ты будешь заниматься всю свою жизнь? — удивился Ральф.
— Я выйду отсюда через три дня. И это все, что меня сейчас заботит.
30 июня 2079 г., пятница, 752-ой день.
Я ждал этого момента семьсот пятьдесят один день. Бывали минуты, когда я почти переставал верить, что он настанет. Выпуск из «Вознесения» казался чем-то за гранью обозримого будущего. И вот этот день настал.