Новый скандал в Богемии
Шрифт:
– Она такая обычная! Я очень разочарована. Она показалась мне довольно милой, но совершенной размазней. А вот Ирен… в смысле миссис Нортон… была единственной царственной особой во дворце. А из мистера Нортона вышел бы настоящий король. Как жаль, что наше будущее зависит от того, кем были наши родители.
– Что за прелестное дитя! – воскликнула Ирен, расцеловав Аллегру на французский манер в обе щеки. Эта традиция всегда казалась мне неестественной. – У тебя безупречный вкус!
Ее веселье было таким заразительным, что мы расхохотались до слез.
– Но ты должна понимать, – продолжила Ирен, успокоившись и взяв Аллегру за руки, – что, вероятно, королева выглядит такой бледной и чопорной, потому что у нее серьезные неприятности. По правде говоря, это тайная причина, по которой мы приехали в Богемию. Так что не стоит судить о людях, не зная о них всей правды. Не забывай, что здесь королева наша госпожа, и мы не должны выносить ей слишком поспешный приговор.
– О, я прошу прощения! – сказала Аллегра виноватым тоном. Ее глаза наполнились слезами. – Как легко смеяться над тем, кто кажется более счастливым! Я и подумать не могла, что у королевы тайная скорбь на сердце. А мистер Нортон знает о ваших намерениях относительно королевы?
Ирен отрицательно покачала головой и приложила палец к губам:
– В некоторые тайны не стоит посвящать даже самых лучших мужчин. О беде Клотильды знаем только мы, и даже нам рассказывать было рискованно.
– О, как это печально! – воскликнула Аллегра, ломая руки. – Я не могла себе представить, что среди бриллиантов и яркого света может поселиться горе! Клянусь, я никому ничего не скажу, даже мистеру Нортону!
Ирен кивнула. Она была довольна. Аллегра узнала ровно столько, сколько было нужно, и ни словом больше, но и этого оказалось достаточно, чтобы произвести на нее впечатление. Несмотря на девичью импульсивность, она не станет делать преждевременные выводы или болтать лишнее. Бедный Годфри! Теперь его держат в неведении уже три женщины. Но это ради его же блага.
Ирен, как обычно, придумала дьявольски умный и простой способ добиться приема у королевы. Тем утром первым делом она написала записку, в которой попросила аудиенции.
– Но королева не знает, кто мы такие, – заметила я.
– Не знает, – согласилась Ирен, – однако у меня есть дар убеждения. Ты же помнишь, какое мастерское послание я оставила для короля и мистера Холмса в пустом сейфе в Сент-Джонс-Вуде?
– До единого слова, – призналась я, вспомнив высокий, скрипучий, но очень выразительный голос мистера Холмса. Каждое слово Ирен было проникнуто едким сарказмом, и когда сыщик зачитывал ее записку, казалось, будто он поливает короля кислотой. Я уверена, что Холмсу, как и мне, Вилли не нравился. Ума не приложу, каким образом столь разборчивая женщина, как Ирен, влюбилась в этого монарха. – Но все-таки я не понимаю, почему ты считаешь, что королева не откажет навязчивым незнакомцам.
– Я хорошо знаю Пражский замок, Нелл, – напомнила мне Ирен с печальной улыбкой. – Он огромный и старый; королева там совсем одна, и ей одиноко. В таком положении она будет рада любому вниманию.
– Бедняжка! – иронически заметила я.
Ответ пришел после обеда. Он был написан на плотной бумаге – очевидно, у королей так было принято. Нас всех приглашали завтра на чаепитие в Пражский замок.
– Но почему всех? – опешила я. – Ведь наша троица должна казаться очень разношерстной.
– Как раз наоборот! – Ирен ликовала. Она прошлась по комнате, держа в руках записку, как свидетельство своей победы, и обмахиваясь ею вместо веера. – Ты англичанка, я тоже англичанка – во всяком случае, в моей нынешней роли, – и Аллегра тоже англичанка. А соотечественники, оказавшись за границей, всегда держатся вместе.
– Но Аллегра из знатного рода, ты у нас леди Шерлок, а я простой секретарь!
– Ты секретарь представителя Ротшильдов. Это само по себе стоит… целого состояния. Половина королевских домов Европы до сих пор существует благодаря поддержке Ротшильдов, думаю, даже Саксен-Менинген.
– Ты хочешь сказать, Ирен, что жалкая роль секретаря делает меня значимой персоной?
– Боюсь, что да, – удрученно сказала она.
– Просто не верится!
– Дражайшая мисс Хаксли, – подошла ко мне Аллегра, – вы всегда значимы, какую бы роль ни играли. Я отлично помню это еще с тех пор, когда вы были моей гувернанткой.
На мою беду, слово «дражайшая» напомнило мне о дяде Аллегры Квентине Стенхоупе. Я почувствовала, что вот-вот разрыдаюсь, и больше никаких возражений против тщеславного плана Ирен не высказывала.
Тем вечером мы поужинали вместе с Годфри. Он рассказал нам обо всех нюансах политической ситуации в стране, в том числе об амбициозных притязаниях русских. Они не ограничивались желанием отвоевать у Англии часть ее владений в Индии, им хотелось добраться и до восточных пределов Европы.
– Польша, Богемия, Трансильвания, – увлеченно рассказывал Годфри за десертом, – даже Австрия. Видите, какая дьявольски простая последовательность? У Наполеона появились подражатели. – Он непривычным жестом потер руки. – Теперь вы понимаете, что в этом идиллическом уголке назревают великие события? Боюсь, в Англии ни о чем не подозревают. С тех пор, как я начал жить на континенте и увидел тайные маневры коронованных особ и банкиров, я стал понимать, что весь наш мир и жизни каждого из нас впутаны в грандиозную битву без правил. В Великобритании и представить себе не могли, что она зайдет так далеко. Сейчас мы с вами на передовой, и, возможно, нам придется сразиться с громадным жадным русским медведем.
Мы, женщины, не разбирались в таких серьезных проблемах и потому молчали. Я вдруг подумала, что Годфри чем-то похож на Квентина. И это одновременно опечалило и обрадовало меня. Интересно, в какие дела нас втянул Ротшильд и чем это все закончится. Внезапно я почувствовала, что мне очень жаль несчастного Голема. Он повиновался любому приказу своего господина. В него вдохнули жизнь, а потом так же легко отняли ее. Что за слепая сила шествует по Европе и где она остановится, если остановится вообще? Чай с королевой Богемии начал казаться мне меньшим из зол.
Глава двадцатая
Пойманы с поличным
Не знаю, как для Ирен, но для меня возвращение в Пражский замок было самым трудным паломничеством в жизни.
Подойдя к входу для посетителей, я тотчас вспомнила дни, проведенные в этом дворце.
Слава богу, с нами была Аллегра! Невинная девочка заинтересовалась огромным старинным зданием и отвлекала нас с Ирен от тяжелых воспоминаний.
Неужели это случилось всего полтора года назад? Ирен была так ослеплена и так простодушно мечтала стать королевой Богемии, женой влюбленного в нее монарха! А я приехала сюда одна и стала свидетелем того, как все иллюзии моей подруги рухнули, словно карточный домик.