Новый скандал в Богемии
Шрифт:
Я тоже посмотрела в его сторону.
Они с Ирен взяли бокалы и переплели руки, чтобы напоить шампанским друг друга. Оба безотрывно глядели друг другу в глаза, и мы с Аллегрой почувствовали себя лишними.
Моя бывшая воспитанница продолжала взволнованно болтать, однако ей хватило чуткости понизить голос:
– Мистер Нортон выглядит просто божественно! Разумеется, он всегда таким и был. Как и мой дорогой дядя Квентин. Но, кажется, только долгая разлука делает людей более… интересными. Почему так происходит, мисс Хаксли?
– Думаю, меняются не люди, меняемся мы.
– Не всегда! Вспомните дядю Квентина! Иностранный шпион, только вообразите! Или, точнее, шпион в чужих землях, где-то далеко-далеко. Но ведь мы тоже шпионы! Ирен была со мной откровенна. Ах, что за обворожительная особа ваша подруга! – Аллегра с обожанием взглянула на моих друзей. А они, забыв обо всем вокруг, пили шампанское и предавались другим удовольствиям, в которые было лучше не вникать. – Я-то думала, что буду завидовать ей, но ведь это ни к чему, правда?
– Конечно! – искренне ответила я. Я никогда не позволяла себе даже думать о том, чтобы поставить себя вровень с подругой.
– По крайней мере, – продолжала Аллегра, – я могу многому у нее научиться.
– Я бы не стала делать из нее модель для подражания, мисс Аллегра.
– Но отчего же? По части ума, смелости и моды она образец совершенства. Я жду не дождусь, когда повзрослею и смогу, как она, носить черное и усыпать себя драгоценностями. И обо мне будут мечтать джентльмены, и даже короли! Вы видели эти бриллианты?
– Тебе больше подходят бледные цвета, моя дорогая. А поклонники очень быстро становятся жалкими или скучными. Что касается бриллиантов, я не только видела их, но и сама привезла в Прагу.
Ирен с Годфри, кажется, собирались глазеть друг на друга и пить шампанское бесконечно. И я предложила Аллегре сесть.
– Вы привезли их! – вернулась девушка к прерванной беседе. – Так, значит, это вы охраняли бриллианты?
– Разумеется. Хотя, конечно, рядом был Годфри на тот случай, если вдруг что-нибудь стрясется. Кстати говоря, каким образом Ирен забрала пояс?
– Когда мы приехали в отель, вы с Годфри уже отправились на прием во дворец. Ирен прошмыгнула в вашу комнату и достала его.
– Но как она умудрилась попасть в мою комнату? Ведь дверь была заперта.
– Она сделала отмычку.
– Отмычку? Это что-то новенькое. И из чего же она ее сделала?
– Из шляпной булавки, – восторженно пояснила Аллегра. – Ирен говорит, что добротная, крепкая шляпная булавка – настоящая находка для женщины. С ее помощью можно сделать кучу разных вещей и даже заколоть мужчину, если он грубо пристает в толпе.
– Боже милостивый! – ахнула я. – Ирен не следует рассказывать тебе о таких ужасах. К хорошо воспитанной молодой женщине никогда не пристанут на улице, потому что она никогда не окажется одна там, где может столкнуться с опасными типами. И ты не должна называть ее Ирен: для тебя она миссис Нортон.
– Но почему? Она сама разрешила звать ее по имени.
– И все-таки не нужно. Она замужняя дама, намного старше тебя. Ты должны обращаться к ней почтительно.
Аллегра покорно выслушала замечание и виновато склонила голову. Но уже через мгновение она снова подняла на меня взгляд. В ее глазах блестел озорной огонек.
– Тогда, раз вы не замужем, я могу называть вас Нелл?
– Семейное положение не имеет ничего общего с уважением к старшим, дитя мое. Ты можешь называть меня мисс Хаксли.
– Никакое я не дитя, мне уже двадцать! – вспыхнула Аллегра. Она недовольно положила руки на колени. Я была рада, что она все еще помнила о том, что приличные девушки должны сидеть именно так. – И я так устала следовать всем этим правилам приличия и маяться от безделья. Мама боялась, что я совсем зачахну, и только поэтому разрешила мне поехать в Париж. Меня сопровождал троюродный брат Бродерик. – Аллегра поморщилась. – Но он доставил меня, – ее лицо просияло, – прямо к двери дома миссис Нортон. И с того момента все пошло просто замечательно.
– Уверена, что не так уж замечательно, Аллегра. Ты должна понимать, что мы не знали о твоем приезде в Нёйи, и этот визит оказался очень некстати. Да и твое появление здесь, в Праге, совершенно неразумно. Но мы не хотели отправлять тебя домой ни с чем. Так что придется тебе сделать так, чтобы никто не узнал о твоем путешествии. И постарайся не ввязываться в опасные ситуации.
– Конечно, мисс Хаксли, – тихо сказала Аллегра. – Но вы должны помнить, что мы не в классе и я больше не ваша воспитанница, а вы не моя гувернантка. Поэтому зовите меня мисс Тёрнпенни.
Кровь бросилась мне в лицо.
– А как же я тебя называла?
– Мисс Аллегра, словно мне тринадцать лет и я ношу распущенные волосы.
– Ох, а я и не замечала. Дело в том, что я просто так привыкла…
– Что ж, мисс Хаксли, – чопорно отозвалась девушка, – а я привыкла, чтобы меня называли мисс Тёрнпенни. И вы так и будете ко мне обращаться, если только я не позволю вам называть меня Аллегрой. Но тогда и я стану говорить вам «Нелл».
Я всплеснула руками в растерянности. Неужели я проделала весь этот путь до Богемии для того, чтобы спорить о том, как мне называть свою бывшую воспитанницу? Вот уж нет!
– Раз уж мы обе не замужем, – сказала я со значением, – то мы будем друг для друга мисс.
Девушка посмотрела на моих друзей:
– Я бы хотела выйти замуж, если, конечно, была бы уверена, что мне достанется такой же красивый и внимательный муж, как мистер Нортон.
– Всему свое время. Ты обязательно выйдешь замуж, – заверила ее я. – И выйдешь за человека, который будет казаться тебе таким же красивым, каким сейчас кажется мистер Нортон.
– Вы так думаете? – спросила она. В ее голосе звучали трогательные нотки сомнения. Хоть Аллегра очень важничала и хотела казаться взрослой, она была еще совсем ребенком.