Новый сладостный стиль
Шрифт:
2. Иные сферы
В Хьюстон Нору сосватал кузен Мортимер Корбах, полковник ВВС и астронавт США. Еще на том достопамятном «Воссоединении Корбахов» в мэрилендском поместье Нора, оторвавшись на десять минут от мыслей о загадочном русском фавне, заговорила с Мортом об археологических исследованиях из космоса. Хорошо бы прицелиться с орбиты на районы древних цивилизаций, скажем, на Полумесяц Плодородия от Евфрата до Нила, или на округ Куско в перуанских Андах. Почему бы однажды не включить в команду «Шаттла» какого-нибудь археолога, скажем, Нору Мансур, PhD? Морт тогда прищурился на нее и сказал, что не видит в этом предложении ничего сумасшедшего, хоть оно и сделано сумасшедше красивой женщиной. Ну в общем, комплимент
Поговорили и забыли, тем более что той совиной и летучемышиной ночью она думала не столько о космосе, сколько о лугах, по которым нужно скакать к фавну и брать его живьем. Прошло не менее полугода, когда вдруг позвонил Морт и сказал, что в Хьюстоне заинтересовались ее проектом. Проектом? Вы сказали, Морт, моим проектом? Если вы такая отчаянная женщина, хмыкнул полковник, вам надо завтра поехать в управление НАСА на Индепенденс-авеню вот к такому-то и согласовать там свой «пропозал». [162]
162
…пропозал (от англ. proposal) – предложение.
Почему-то все ее мысли вновь закрутились не вокруг Земли, а вокруг Сашки. Теперь подумает, что я свихнувшаяся феминистка. Будто я что-то хочу ему доказать. Забыть этот вздор? Или все-таки написать «пропозал»? Ну что ж, почему не написать, почему не проверить живучесть нашей бюрократии? А Сашке ничего не говорить, какое ему дело до моей науки, он весь в своих комплексах.
Бюрократия оказалась довольно живучей, что подтверждалось ее долгим мертвым молчанием. Вдруг за год до описываемых в этой части событий какие-то барьеры были подняты, дело – чудо из чудес! – сдвинулось! Вот как получается, судари мои, еще десять страниц назад мы и не думали отправлять нашу Нору в космос, а между тем в правительственных, военно-космических, разведывательных, финансовых и научных сферах ее кандидатура была взята под серьезный прицел. Различные комитеты стали приглашать ее на заседания, где среди прочего обсуждалась и ее идея. На слушаниях конгресса по науке одно ее высказывание вызвало особый интерес. «Археология, джентльмены, – сказала она, – имеет больше отношение к космосу, чем к текущей биологии». Все семеро джентльменов, сидящих на возвышенной панели, переглянулись, то есть трое слева и трое справа посмотрели на сидящего в середине. Наше общество поднимает ушки, когда слышит «уан-лайнер», то есть афоризм в одну строку. Вялость общего мышления требует периодического подхлестывания. Председатель комиссии снял очки. Все замерли: как истолковать это движение? Председатель сказал: «От имени этой текущей биологии позвольте мне поблагодарить вас за вашу искренность, миссис Мансур!» В Америке нередко взрыв хорошего хохота решает все дело. Похоже, и в тот раз так случилось.
Нора понимала, что к ней присматриваются, и не исключала, что студенческое прошлое всплывает где-то как аргумент против ее кандидатуры. Она представляла также и аргументы в свою пользу: ну, господа, дочка Риты О’Нийл и Стенли Корбаха в семнадцать лет просто должна была поиграть в революцию. Главное, мы сейчас имеем дело с серьезным ученым, автором нашумевшей книги «Гигиена древних». Персона к тому же является и хорошеньким лицом женского пола, и оно (тут происходит путаница с родами русского языка, чего, конечно, не произойдет в английском) продемонстрирует прогресс еще недавно закабаленного сегмента.
Собирается в конце концов президиум Археологического общества США. Люди не последние в области проникновения из мира сущего в сферы неподвижно лежащего. В большом проценте случаев неожиданные эксперименты приносят неожиданные результаты, господа. Многие археологические находки были сделаны при помощи авиации. Снимки со спутников сейчас широко используются в геологии. Иные темы популярных таблоидов
Тут мы добавим кое-какую наблюденцию по поводу нравов. Американцы к башлям всегда подходят впрямую, с откровенно открытым ртом, в отличие от русских, что топчутся вокруг да около, делая вид, что их презренный металл не особенно и интересует, есть, дескать, сферы более высокие. Как это истолковать, не знаю, полагаюсь на вас, сударыня.
Отправляясь на первое медицинское освидетельствование в Хьюстон, она ничего не сказала Алексу. Только уже после возвращения, со смехом: «Знаешь, я тут на днях проходила свои „физикалс“, так врач мне сказал: „У вас превосходное здоровье, прямо хоть на «Спейс-Шаттл“.
Как раз в этот момент Александр Яковлевич приспосабливал ее в одну из любимых позиций и пыхтел в своем лучшем стиле. «Никогда в этом не сомневался, дарлинг, – ответил наглый трахальщик, – каждая встреча с тобой похожа на запуск ракеты».
Вновь и вновь она отправлялась в Хьюстон: то на ознакомление с аппаратурой, то на недельные тренировки, но он, похоже, даже не ревновал. Иной раз задавал вполне формальные вопросики: «Ну, как там у тебя продвигается в Хьюстоне?» – без всяких сомнений принимая ее отговорки. Он весь уже был в своем спектакле, в этом гадском «Черном Кубе», где сучки из «Пинкертона» наверняка заигрывают с ним, а то и садятся к нему на колени. В конце концов Нора твердо решила: ничего ему не скажу до конца, пусть узнает из телевизора!
Подражая Владимиру Набокову с его «Толстоевским» и учитывая литературную ориентацию своего завкафедрой, Александр придумал себе автора пьесы: «Лейтенант Гоглоевский». Афиша спектакля выглядела несколько курьезным образом, призванным заинтриговать просвещенную публику Северной Вирджинии, Южного Мэриленда, Джорджтауна, Даунтауна и Правительственного Треугольника.
«Черный Куб» представляет.
Пьеса Лейтенанта Гоглоевского «Мистер Нос и другие сторонники здравого смысла».
Поставлена Александром Корбахом под эгидой Театрального департамента университета «Пинкертон».
Спонсоры: «Универмаги Александер Корбах инк.», «Доктор Даппертутто, Куклы для взрослых, компани».
Людей без чувства юмора просят не беспокоиться.
Последняя строчка вызвала возражение профессора Таббака.
«Это грубость, – сказал он решительно. – Те, кому это адресовано, обидятся и не придут». Артисты наивно удивились: «Но кто может подумать, что это ему адресовано?» После некоторого размышления профессор согласился: «Хорошо, поскольку мне это не адресовано, я не возражаю».
За неделю до спектакля АЯ стал себя накручивать. Будет провал! Ребята не профессиональны, перепугаются, перепутают всю мою «биомеханику», звукосистема, конечно, сломается, свет мы и так не довели до ума, задуманный и отрепетированный полубалет превратится в бессмысленную толкотню пригородных остолопов, тут и декорации обрушатся.
АЯ недооценил современной молодежи. Спектакль прошел одним духом, без единой сбивки темпо-ритма, почти без накладок. Ребята не выказывали ни малейшего стеснения, как будто каждый вечер играют перед полным залом вирджинского бомонда. Иной раз даже казалось, что они как бы слегка объелись такой аудиторией. Может, «сахарку» нанюхались? Будучи человеком не совсем наивным в этой области, АЯ знал, что после хорошего в нос засоса любой ресторанный фиддлер может сыграть на уровне Паганини, однако через час расползется местечковой квашнею. Вот как раз через час, в «Носу», и начнется маразм. Со второго акта я просто смотаюсь.