Новый солдат империи. Воин Донбасса
Шрифт:
За это время "подтянулись" и обычные, жизненно-бытовые обстоятельства. От фирмы ему сняли квартиру. Пока однокомнатную. Но в случае закрепления на работе пообещали продумать вариант приобретения уже постоянной. С зачётом той, что была в Ростове.
С семьёю жили пока раздельно. Но раз в две недельки Светка налаживались в гости на выходные. И они славно брыкались на здоровенной кровати, словно специально предназначенной для любовных утех. В общем, профессиональное любовное гнёздышко. Светка даже попыталась изобразить ревнульки во время первого визита. Но отставила их, когда увидела, с какой голодной жадностью
Несколько раз она привозила с собой Юрку с Маринкой. Вот тут уже было реально неудобно. Детей приходилось класть с мамой на широкой кровати. Алексей устраивался на узком и коротком для его 186 сантиметров роста диванчике. Но радость детей от общения с папкой, а также от зоопарка, аквапарка и других чудес была столь велика, что это полностью, да ещё с горкой искупало мелкие бытовые неудобства. Да и ему было радостно пообщаться с родными "спиногрызами".
В общем, первые три месяца шли долго - как всегда, когда осваиваешь новое дело, да ещё на новом месте. Зато насыщенно и разнообразно.
Алексей подтянул физподготовку, чуток разболтавшуюся за последний год. К тому же ребята-сослуживцы, в основном, казаки, которых Тихон собирал по горячим точкам, показали несколько любопытных наборов в двоеборстве.
Памятуя о зашитом глазе, Кравченко поначалу предупредил, что хотел бы избегать ударов в голову - ну-ка, порвётся глазное яблоко по шву? Врачи от чего-то такого предостерегали.
Коллеги отнеслись с пониманием. А заодно коллективным разумом попробовали все вместе поработать над комплексом защиты от подобных ударов. Ничего нового, конечно, не изобрели - всё же люди веками копили наработки по теме избиения ближнего своего. Но именно как комплекс блоков и уклонений это показалось любопытным всем, в том числе и самому Ященко.
Про ранение глаза тот знал - Алексей рассказал ещё при первом собеседовании, но особого беспокойства не выказал. Лишь спросил: "Ты же правша? Выцеливаешь правым?" И когда Алексей подтвердил, то добавил лишь: "Вот и ладненько. Мы из тебя ещё снайпера сделаем". А через несколько дней дал телефон, велел позвонить и договориться о записи на приём.
Профессор, осмотревший глаз, сказал лишь, что "зашили его, конечно, как сапог". Намертво и чуть ли не в накладку. Но в целом работоспособность обоих глаз подтвердил. А что один зрачок теперь имеет форму не круглую, а овальную, так оно даже лучше - "дамы будут западать сильнее".
Весёлый профессор оказался, что уж. Но ударов в голову тоже заповедал не пропускать. А на будущее посулил продумать схему лазерной коррекции, которая помогла бы если не совсем убрать двоение изображения в глазу, то хотя бы заметно уменьшить.
Когда же три месяца стажировки минули, Ященко пригласил Алексея к себе на дачу. Для неформальной, сказал, беседы.
А там, как бы между прочим, в баньке, спросил: "Нравится тебе работа?" Будто бы в пространство.
Хорошо, что Алексей с самого начала был в напряжении: чувствовал, что в этой беседе состоится главное. Но, как свойственно Тихону, вопрос прозвучал словно невзначай и словно не по делу.
"Я знаю, что это работа стажёра, - пожав плечами, ответил он.
– Когда стажёра нет, ребята "по мешкам" в очередь ходят. Всю жизнь работать "маленьким" не хотелось бы".
"Претендуешь?" - снова недоговорённо уточнил шеф.
"Другой
– Но мы знакомы уже давно..."
Он затруднялся, как в этой обстановке обращаться к Ященко - на "ты" или на "вы".
"...Поэтому могу сам продолжить диалог. "Это само собой", ответил бы... ты", - видно было, что Тихон заметил короткую паузу перед выбранным местоимением, и чуть усмехнулся. Абсолютно на грани восприятия - даже не усмехнулся, а чуть двинул мышцами груди, - но Алексей, сам будучи в состоянии предельно обострённом, заметил.
"Потому я проскочу эту стадию. И несколько следующих, - продолжил он.
– И скажу так. На данный момент даже если я отвечу, что претендую, то максимум, чем рискую, - что ты предложишь мне уволиться".
Алексей и впрямь подумал легко, что бояться, собственно, нечего. Ибо ну что ему грозит? Что Тихон не продолжит с ним контракт? Так контракта настоящего и не было! Трудовой договор на три месяца и аюшки!
И почувствовал, что напряжение, не оставлявшее его с самого начала поездки с Ященко на дачу, сейчас отпустило.
Тихон внимательно разглядывал его.
"Потому я отвечу так, - ровно проговорил Алексей.
– Я уже получил хорошую школу за эти месяцы. Я их провёл с пользой для себя. Со своей стороны, тоже постарался показать лучшее своё. Так что претендую я или нет... Это, полагаю, ты сам уже решил. Про себя же скажу, что да, я хочу дальше работать в "Антее". Хотя знаю, что работа будет предусматривать ответственность. Вплоть до..."
"Ну, ты и жучила, - восхитился Ященко, покачав головой.
– Во как повернул, умник - будто отвечает на уже сделанное предложение! Девок в постель так же укладываешь? Давай-ка пивка принеси", - без перехода приказал он.
Девок, усмехнулся Алексей, залезая в холодильник на веранде. С девками проще. Им как раз прелюдии и разговоры нужны - даже если обоим всё заранее ясно. А главное - именно женщине первой всё ясно и становится. И именно она уже всё решила. Но - может и передумать, если прелюдия не понравится.
Имеет право.
А тут - будто не о продолжении работы говорят, а в спарринге каком машутся...
Молча сделали по глотку.
"Вот в чём дело, Лёша, - наконец, произнёс Ященко тоном почти задушевным.
– Сейчас ты казак вольный. О наших делах ты узнал самую малость, маковку. Но если впишешься, то будет уже по-взрослому. Ты начнёшь бывать в делах...
– так и сказал: "бывать в делах", - из которых обратного хода уже не будет. Много ты такого узнаешь, Лёша, что спать спокойно сможешь, пока в системе будешь оставаться. Грубо говоря, вход - рубль, выход... Это в зависимости от ситуации. Иной раз можно и вовсе не расплатиться..."
Мафия?
– спросил себя Алексей. Но это было из категории "зряшных" вопросов и вслух он его не задал.
Вместо этого ответил, воспользовавшись тем, что Тихон сделал ещё глоток:
"Знаешь, босс, - позволил себе всё же намекнуть на мафию, - я из своей недолгой службы вынес одно. Я - русский офицер. Можно сказать - солдат. Русский солдат. И я знаю, что умру с гордостью за то, что был в своей жизни русским солдатом. Мне это внушил ещё отец. И я за всю жизнь, хоть и повидал бардака армейского и несправедливости разной, не имел несчастья сомневаться в его правоте".