Новый Вавилон

Бюсси Мишель

24

Киджондон, Корея

— Что мы забыли в этой призрачной деревне?

Бабу оглядывался, не веря своим глазам. Мало что могло удивить его в нынешнюю эпоху телепортации, но ничего подобного он еще не видел. Он пытался понять, что это за странное место и почему тут все дома фальшивые. Фасады зияли темными дырами вместо окон, стены и крыши прикрывали пустоту. Какие-то обиталища призраков. Киношная декорация, но настолько нелепая, что не верится, что тут могли снимать фильм.

— Вот тут я и живу, — сказала Ми-Ча, спуская с рук кота. — А теперь и ты, Шпион.

Майор

Акинис что-то читал в планшете, не обращая внимания на подчиненных.

— Что тут стряслось? — поинтересовался Бабу. — Они не успели закончить строительство?

Ми-Ча повела Шпиона в большое здание с монументальным фасадом, за которым скрывалась одна-единственная комната. На полу лежал ковер, из всей мебели — два стула и шкаф. Кот выглядел безмерно одиноким в этом пустом помещении.

— Я родилась в Киджондоне, это двумя километрами ниже, в той стороне. — Ми-Ча махнула рукой на проем в стене. — В долине, где пролегала граница между двумя Кореями, бывшая некогда одной из самых неприступных границ. Она исчезла задолго до моего рождения. В Северной Корее это место называли «Деревня Мира», а в Южной — «Деревня Пропаганды», потому что ее построили с одной-единственной целью — доказать, что люди живут тут и не пытаются сбежать. Каждый вечер являлись солдаты и зажигали повсюду свет.

Кот обследовал новую территорию. Потерся о ноги Артема, по-прежнему занятого чтением. Бабу выглянул в проем, обвел взглядом долину и остатки демилитаризованной зоны — нейтральную полосу, где все еще стояли сторожевые вышки, антенны, батареи с выведенными из строя пушками. Наверное, и минные поля на месте.

— Ты правда живешь в этом ужасе?

— Нет. Только сплю. Телепортируюсь сюда с футоном под мышкой, ночую, а как только просыпаюсь, прыгаю в другое место. К моим услугам весь мир, чтобы поесть, помыться, повеселиться. Но сплю я здесь — дома, где спали мои родители и будут спать мои дети. А теперь и мой маленький Шпион.

Бабу скорчил рожу апокалиптичному пейзажу, свидетельству прежнего порядка вещей.

— Ладно, хватит лирики. Ты сказала, что заскочим на пять минут, оставим котяру и…

— Вот же мерзавец! — воскликнул Артем, не дав ему договорить. — Да он издевается над нами! — И сунул планшет коллегам. — «Индепендьенте Планет» только что опубликовала беседу с человеком, якобы толкающим телепортеры всем желающим скрыться от «Пангайи». Видите подпись? Лилио де Кастро!

Статью поставили в номер меньше четверти часа назад.

— Теперь мы хоть знаем, как журналист с учительницей сбежали от нас в Рио. Хоть что-то… — философски заметил сенегалец.

Артем отпихнул ногой кота, который, не найдя ничего получше, попытался вскарабкаться на него. Ми-Ча подхватила Шпиона и поднесла его к мягкой корзине с кружавчиками и розовыми ленточками, купленной три минуты назад на главной площади Брюгге:

— Тебе тут будет уютно, малыш.

— Ми-Ча! — Рык майора заполнил пустую комнату, точно голос бога-громовержца. — Хорош развлекаться! Подведем итог. Много времени это не займет — у нас ничего нет. Ни-че-го! Кроме записи с неуловимым киллером-блондином. Будем звать его Ханом, если тебе так нравится, Ми-Ча. Стадион «Маракана» эвакуировали в прямом эфире на глазах у семи миллиардов зрителей, не потрудившись выяснить, не розыгрыш ли это, не ложный ли сигнал. Президент Немрод дает интервью журналисту, более чем вероятно замешанному в терактах и контрабанде. Не стоит забывать о готовящемся праздновании столетия телепортации, столь дорогом сердцу нашего президента. Что из всего этого следует? А вот что. Ты, Ми-Ча, оставишь в покое кота, его розовую корзинку и всю эту хренотень. Ты, Бабу,

постараешься избавить нас от философских сентенций и ностальгических воспоминаний. Мы и так всеобщее посмешище! Как говаривали легавые, ездившие на машинах с сиренами и проблесковыми маячками, по газам!

Ким козырнула, Бабу лишь флегматично посмотрел на босса.

— Полегче, Артем, — сказал он. — Люди привыкли торопиться, так что мои древние, как ты их назвал, методы могут оказаться очень даже действенными.

Майор открыл было рот, но сдержался.

— Приведу пример, Артем. Твой главный враг — этот репортер. Не верю я, что он замешан в теракте. Да, он оказывается не в том месте, не в то время — то рядом с Тетаману, то на «Маракане», — но причина заключается в его профессионализме. Он попросту опережает полицию. Это он раскрыл подпольную сеть торговли телепортерами. Он — не мы. Не записывай де Кастро в террористы только за то, что его интервью метят в «Пангайю» и Конгресс. Мы знаем, кто убил тех пенсионеров. Это он подложил в тумбочку книгу Оссиана, нацарапал на дереве «питчипой». Его и нужно искать.

Артем почти успокоился. Ми-Ча, заметив, что Диоп отвлек внимание шефа, немедленно уткнулась в свой планшет.

— Может, поучаствуешь в разговоре, Ми-Ча? Снизойдешь до нас?

Кореянка подняла на босса большие раскосые глаза с густо накрашенными ресницами:

— Разрешишь отлучиться на пять минут, Арти?

Акинис, потрясенный дерзостью подчиненной, буквально прожег ее взглядом.

— Ей в Пекин надо, пописать, здесь ведь сортиров нет, — попытался разрядить обстановку Бабу.

— Какой же ты болван! — огрызнулась кореянка. — Просто я только что узнала о подозрительном исчезновении человека.

Она повернула планшет, подключенный к сайту Бюро.

— Оставь это Носера и Ледюку, у нас есть дела поважнее! — отрезал Артем.

— Ну же, командир! — Ми-Ча умоляюще сложила ладони. — Его зовут Арвалан, ему пятнадцать, он продавец цветов из Шри-Ланки.

Артема все сильнее раздражал ее романтический настрой. Неужели он ошибся насчет этой девчонки? Что, если гениальная хакерша, способная проникнуть в самое сердце «Пангайи», на самом деле просто чувствительная дурочка? Он неприязненно покосился на кота, мгновенно обжившегося в корзине.

— Уже много лет, каждое утро, — продолжала Ми-Ча, проигнорировав раздражение шефа, — один мужчина покупает у Арвалана букет индийских гвоздик для могилы жены. Но сегодня утром он не пришел.

— Ты меня дос… — Акинис готов был взорваться, но Ми-Ча сунула ему под нос планшет и затараторила:

— У Арвалана был адрес старика, он забеспокоился, телепортировался — и нашел его мертвым на кладбище. Это не был сердечный приступ, тоска тоже ни при чем… — Она придвинула экран еще ближе к лицу майора. — Его зарезали. На шее тонкий и чистый разрез в форме улыбки. Точно такой же был у немецкого пенсионера из бунгало «Гибискус». Эксперты уверены, что орудие убийства — сантоку. Работа профессионала. Стиль нашего Хана.

Ми-Ча похлопала ресницами, бросила на командира зазывно-дерзкий взгляд и опустилась на колени перед Шпионом:

— Никуда не уходи, мамочка вернется очень скоро, жди, малыш.

— Где это произошло?

— В Гульмарге, штат Кашмир, Гималаи. У подножия одной из самых высотных в мире канаток.

25

Курорт «Хайбер», Гималаи, Кашмир

Клео и Лилио оделись, вышли на улицу и принялись расшвыривать снег. Возле здания была устроена настоящая братская могила в снегу — множество окоченевших мертвых тел.