Ножи Императора
Шрифт:
– Я волновалась, что вы могли найти брата моего бывшего мужа и его семью. Она наклонилась поближе, чтобы взглянуть на теперь уже полностью выкопанный труп, не обращая внимания на его отвратительный запах.
– Это тело женщины, и она, должно быть, пролежала здесь уже несколько недель, бедняжка. Ты похоронишь ее?
Котта кивнул.
– Да. Мы завернем ее в достаточное количество материала, чтобы скрыть то, что несем в тележке, как только достанем что-нибудь, чтобы перебить неприятный запах.
– Он оглянулся на Морбана, слабо улыбнувшись его позеленевшему лицу.
– Будь добр, знаменосец? Обойди местные лавки на квартал или около того. Представься как новый владелец этого помещения и скажи, что мы занимаемся ремонтом полов. Пока ты будешь там, наведите справки, только осторожно, о владельце этого заведения.
Морбан мрачно уставился на него.
– Вы хотите, чтобы я выяснил, была ли у него жена ...
Котта поднял палец.
– Ну, приблизительно, так. Давай, предположим, что больше никто не знает об этом акте сокрытия, и в этом случае женщина, о которой идет речь, может просто уехать “навестить свою мать”. Или это может быть не его жена, а какая-нибудь девушка, которая угрожала что-то рассказать и заплатила за это своей жизнью. Ты сможешь расспросить об этом помягче? И пока ты будешь этим занимать, купи немного негашеной извести.
Морбан вернулся час спустя, выражение его лица было не менее мрачным, чем когда он уходил, и оно еще больше помрачнело при виде извлеченного трупа мертвой женщины.
– Местные кажутся достаточно приличными людьми, особенно после того, как они поняли, что мы не собираемся создавать им никакой конкуренции. Кажется, у нашего домовладельца была молодая жена, намного моложе его, и первая вспышка любви уже давно скрылась за горизонтом. Многие из людей, с которыми я разговаривал, сочли уместным упомянуть гладиаторов ...
Котта и Авидус обменялись понимающими взглядами.
– Итак, она влезла на борт его лодки и энергично гребла вместе с мужиком более подходящего возраста ...
Авидус криво кивнул в ответ на мнение Котты.
– … и выносливости.
– В результате чего она оказалась под половицами его магазина. Я предполагаю, что он просто собирался не отвечать на любые вопросы о ее местонахождении и, с непроницаемым лицом, ждать, пока о ней забудут.
Морбан взял у одного из своих людей глиняный горшок высотой в фут и передал его Авидусу.
– Негашеная известь. Ее должно быть более чем достаточно для такой маленькой девчонки. Что с ней будем делать?
Котта на мгновение бросил взгляд на труп, прежде чем заговорить.
– Погрузите ее в повозку, заройте в щебень и посыпьте достаточным количеством извести, чтобы она не воняла, пока не провезете ее мимо охраны у ворот и закопайте где-нибудь в тихом месте. Он указал на Авидуса. - Присмотри за этим, а я пойду, поболтаю с нашим домовладельцем ...
Кадир вошел в кабинет трибуна и отдал честь, вытянувшись по стойке смирно и уставившись на стену за головой Скавра, к большому удивлению Котты. Трибун махнул рукой в сторону свободного стула, улыбаясь решительному выражению лица своего центуриона.
– Может быть, присядешь, центурион, и немного расслабишься?
Юлий ободряюще кивнул, и хамийанец взгромоздился на предоставленный табурет. Котта продолжил свой рассказ о событиях дня своим обычным будничным тоном.
– Итак, я зашел к нему в дом, конечно, весь в пыли после раскопок, и он вышел к дверям поприветствовать меня с обычным надменным выражением лица .
– Ветеран ухмыльнулся при этом воспоминании.
– Я спросил его, не чувствует ли он неприятного запаха в носу, а затем, когда он нахмурился что-то почувствовав, я бросил кусок ее туники на пол перед ним. Я бы даже предположил, что, когда она была новая, это был прекрасный цвет, в котором все еще можно было узнать зеленый, несмотря на то, что нам пришлось сдирать ее с трупа, как будто это была ее собственная кожа. Он побелел, как стола девственницы-весталки… Мне даже стало его жалко
– И?
Ветеран пожал плечами в ответ на вопрос Юлия.
– Он постоял так мгновение, а затем просто сел на задницу, как будто ноги внезапно ему отказали. Я предполагаю, что он сразу обделался когда я безо всякого предупреждения шлепнул перед ним на пол эти улики, для него это было уж слишком. Я помог ему подняться и завел внутрь, а потом мы немного поболтали об этом. Кажется, она стала слишком наглой, думая, что только потому, что он больше не может заниматься с ней любовью, он будет терпеть, как она разгуливает со своим любовником. Какой-то гладиатор или что-то в этом роде. Он ее ударил и, когда она упала замертво, ударившись головой об угол стола, он понял, в какое глубокое дерьмо вляпался, учитывая, что ее семья не из тех, кто все прощает, поэтому он похоронил ее в том помещении при свете лампы, а затем распустил слух, что она сбежала с другим мужчиной, опозорив его.
– Понятно!
– Скавр откинулся на спинку стула.
– И что ты предлагаешь нам делать с этим преступлением на почве страсти?
Котта покачал головой.
– Кроме использования его, для оказания нам любой небольшой помощи, о которой мы его попросим? Ничего. Он убил ее в приступе ярости, и он все еще полон раскаяния три месяца спустя, так что от передачи его Стражам порядка ничего нам не даст. Я думаю, мы оставим эту спящую собачонку лежать, как лежала. Кроме того, я думаю, что в какой-то момент мы сможем эффективно попользоваться его кредитным плечом. Ему принадлежит ряд торговых точек в нескольких довольно приличных районах, так что в ближайшее время он наверняка сможет оказать нам какую-нибудь услугу.
Трибун на мгновение задумался.
– Я согласен. А ты, центурион, какие новости ты принес?
Латынь Кадира, безупречная, как всегда, была с легким акцентом, поскольку он вырос на Востоке Империи.
– Трибун, у меня есть для вас донесение от наших сыскарей в городе.
Скавр кивнул, наклонясь вперед.
– Юлий сказал мне, что тебя можно поздравить за скоростью, с которой ты превратил некоторых из наших хитрющих солдат в лазутчиков. Когда-нибудь ты должен будешь рассказать мне, как все это работает, и где ты научился этому ремеслу, если уж на то пошло. В твоем распоряжении были солдаты, которые весь день следили за Эксцингусом?