Нукер Тамерлана
Шрифт:
– Э-э… – громко сказал Сук, стоящий по правую руку Дмитрия. – Рубить по хоботу… А дотянешься? Вон он какой, слон-то, – человек перед ним, что песчинка.
Дмитрий поправил портупею бастарда, сплюнул под ноги и растер подошвой. Он оглянулся на свою команду: напряжены, как коты, увидевшие на другой стороне дороги собаку. Боятся слонов. Сам он разглядывал серые туши с мрачноватым удовлетворением. Слоны и слоны, что тут… Есть вещи поважнее.
Дмитрий был зол на себя. Не воспользовался шансом, не справился с ситуацией во время самовольного визита к Тамерлану. Он понимал, что злится попусту, однако ничего поделать с собой не
Зря он осторожничал. Надо было брать судьбу за горло и после всей разудалой ахинеи о житии воинственного фантастического народца не пенять на “провалы в памяти”, а выложить напрямую: неспроста я здесь появился и есть у меня к тебе, Тамерлан, разговор серьезный, так что изволь побеседовать со мною с глазу на глаз. Множество приятных вещей узнаешь…
Так нет. Не решился. Засмущался, видите ли, общества. А Тамерлан возьми и обруби все концы: позовет – приходи, а не позовет – сиди на жопе ровно и жди. А ждать можно месяцы, а то и годы…
Злость кипела в нем, а вид индийской армии, построенной в боевой порядок, добавлял в кровь адреналина.
“Хватит! – оборвал он себя. – Найдешь выход. Должен найти – и точка. И по нескольку раз на дню мочить стражу, чтобы поймать момент, когда Тамерлан пребывает в одиночестве, не стоит. Однажды сошло с рук, а вдругорядь Тимур может оказаться в ином настроении. Назойливых никто не любит. Он должен сам предоставить возможность беседы тет-а-тет. Как? А в виде награды…”
Дмитрий ухмыльнулся. Награда? Дело за малым. За подвигом. Например, в одиночку взять приступом крепость… Или расправиться с войском индийцев – опять же в одиночку… На худой конец можно поймать слона и подарить Хромцу. Так же нагло привести к Тимуровой резиденции и разораться, что в подарок животину притащил.
При мысли о подарке с хоботом обуревавшая его злость незаметно рассосалась, а рассуждения стали трезвее. При чем тут слон? Пленника надо взять: выбрать понаряднее фазана, валить и вязать. Тут уж не ошибешься: кто золотом тиснен с головы до пят, тот и есть важная птица. До султана Махмуда бы добраться, царька делийского… Но попробуй разбери, кто есть кто, когда заварится кровавая каша… А было бы неплохо. Тогда лавры на сто процентов обеспечены, состоится и новое рандеву. А там отказаться от золотишка всякого, кое совать будут, и потребовать – нет, нижайше попросить – уединенной встречи. И если она состоится…
Стоящий рядом Сук вдруг всхрапнул, будто лошадь, и Дмитрий вернулся с небес на землю. Десяток ждал ответа.
– Эмир мудр, – сказал он хмуро, поворачиваясь направо – туда, где стоял сам Тамерлан во главе отряда гвардейцев-сансыз. – И знает больше вашего. Надо не бояться, а рубить слонов по хоботам, как сказано. Хобот у слона – самое нежное место. Слон или топчет, или хватает хоботом. Если норовит ухватить, то руби по хоботу. А если погнался, не беги напрямую, как курица перед… – Дмитрий запнулся, – лошадью, а отбегай сразу в сторону, чтобы слон не успел развернуться. Слон большой, но неуклюжий: ловкий воин увернется и убежит от него. – Он говорил спокойно, словно воевать со слонами ему было невпервой. – Огонь у нас есть. Все звери огня боятся, и слоны тоже. Разве вы не верите эмиру?
Он еще раз оглядел десяток и увидел, что не убедил их. Их ничто не убедит, пока сами не увидят, как слоны побегут, испугавшись горящих вязанок сухого, политого смолой хвороста, навьюченных на спины буйволов и верблюдов. А Тамерлан – умница из умниц…
– Есть племена чернокожих дикарей маленького роста… Вот такого… – от травы под ногами Дмитрий отмерил ладонью пигмейский рост. – Они охотятся на слонов, убивают и едят. А оружие у них куда хуже нашего: копья с кремневыми наконечниками – и все. Самое вкусное у слона – хобот. Печеный хобот. Просто объедение…
Внимательно слушавший Дмитрия десяток, как один человек, снова уставился на строй индийцев, переваривая образ боевого слона, как гастрономического чуда. Дмитрий был не совсем уверен, что африканские пигмеи охотятся на слонов, но ошибка его сейчас заботила мало.
– Откуда ты знаешь про дикарей, ун-баши? И что слонов едят? – поинтересовался Сук, озирая индийское войско.
– Читал, – ответил Дмитрий.
– Читал? А разве ты читать умеешь? Ты же только учишься?
Дмитрий отвесил десятку мрачный взгляд.
– Я учусь читать по-вашему, а по-своему я с детства могу. Много ученых книг прочел: про разные страны, про разные народы.
Сук крякнул. Остальные обалдело смотрели на Дмитрия, словно он вдруг сошел с небес в ослепительном сиянии. Так уж получилось, что они впервые услыхали хотя бы малую правду о его прошлом, а не фантазии, которыми он всех потчевал.
– Значит, хобот – самое вкусное? – растерянно проговорил Сук, почесывая бритый затылок под шишаком.
– Самое вкусное, – подтвердил Дмитрий, усмехаясь. – Потому что самое нежное. Хотите попробовать? Давайте одному слону хобот отрубим, а после в лагере испечем на угольях.
На физиономиях солдат появились неуверенные улыбки.
– Чего бояться: убьем слона, съедим слона, – сказал Дмитрий, щурясь на солнце. – Еще пишут, что ноги у него тоже лакомство.
– А уши? – спросил Сук.
– Про уши не знаю, не читал, – пожал Дмитрий плечами. – Но ты можешь попробовать – вон их сколько, ушей. – Он махнул в сторону индийцев. – Бери и ешь.
Они засмеялись, сначала нерешительно, подначивая друг дружку, потом разошлись и заржали в голос. Дмитрий недовольно поморщился: смех раздражал его. Он вновь чувствовал себя взвинченным и злым. В последнее время он стал замечать, что его злость давит окружающих, словно пресс. Солдаты стали избегать его взгляда, отворачивались. И не только они: Зоррах не поднимала головы, когда он приходил к Джафару, а сам торговец уже не вел себя с ним запанибрата. И привычные партии в шахматы проходили в молчании, без сопровождения живой и насмешливой болтовни. Только, Яку Безумцу, пожалуй, было абсолютно наплевать на злость Дмитрия. И неудивительно, потому что никому не ведомо, на что джавляку не наплевать.
– Смотрите, – сказал Дмитрий.
Ровная линия слонов пришла в движение: на них неслось громадное стадо обезумевших от ужаса буйволов и верблюдов с полыхающими на спинах кострами. Погонщики, запалившие их, бегом возвращались к своему войску. Индийская легкая пехота была сметена в считанные секунды.
– Ай да Тамерлан… Ай да сукин сын! – произнес Дмитрий по-русски.
Слоны испугались огня. И, став неуправляемыми, раздались в стороны, кинувшись с трубными криками на фланги собственного войска. А там уже кипел бой, и отряды Тамерлана, начавшие сражение на флангах, поспешно отступали, чтобы не мешать слонам сделать их работу.