Нулевой километр
Шрифт:
– Выйди, - только Руслан даже не смотрит. Не поворачивая головы, бросает приказ и берет в руки биту, не реагируя даже на скрип металлической двери, за которой скрывается спина Леньки. И к лучшему, уж слишком близко к сердцу он принимает мои неудачи и вида моей помятой физиономии явно не перенесет.
– Страшно?
– Тихомиров неловко перекидывает из ладони в ладонь своё карательное орудие и недобро сверкает глазами, когда я лишь усмехаюсь.
Бояться нужно вовсе не боли. В драке адреналин перевешивает и все заработанные тобой тумаки дают знать о себе многим позже. Страшнее другое - испугаться фингала под глазом и
Даже когда он замахивается, неумело прицеливаясь в корпус, физических мук я не боюсь. И вздрагиваю не от удара, которого так и не ощутил, а от грохота, с которым эта самая бита падает на бетонный пол.
– Я тут подумал, Максим, - жестом приказывает своим оставить меня в покое и задумчиво почесывает лоб.
– Это мы уже проходили. С тебя как с гуся вода. Какой смысл руки марать? Я ведь не бандит, а приличный известный человек.
Не знаю. Может быть, чтобы самоутвердиться? Отомстить за уязвленное самолюбие, ведь его только это и беспокоит. Никакой любви у него не было, иначе давно бы пустил в ход кулаки, а до сих пор медлит. Смакует каждое мгновение и упивается своей властью.
– Попугали, и будет, - вон оно как. Одергиваю свитер, не зная, как реагировать на случившиеся, но уж точно не жду, что все кончится прямо сейчас. Навряд ли, Тихомиров не массовик-затейник и одной постановкой не ограничится. Не успокоится, пока не проучит.
– Таких, как ты, наказывать нужно иначе.
Юля? Уверен, теперь и сам бледнею не хуже, чем Костров в начале этой дешевой пьесы.
– Да, брось. Девчонку твою я не тронул. Напротив, ушел вполне себе достойно. Даже машину не заберу - катайтесь на здоровье. Я о другом, - все на тот же стул садится и смотрит в упор, не мигая.
– Как мама твоя? Слышал, лучше ей так и не стало?
Какого черта?
– Что ж ты помощи не попросил? Я, помниться, тебе обещание дал в случае чего выручить, а ты молчишь. Неужели, стыдно, после того, как любовницу мою увел?
Так что ж, я не зверь, Бирюков. Попроси - помогу. Завтра же в одной из лучших клиник её размещу. Сам-то такую сумму не найдёшь, а я своё слово привык держать, в отличие от тебя.
– Так просто?
– конечно. Уверен, впереди меня ждёт все самое интересное. Закуриваю сигарету, а Тихомирову уже кожаную папку подносят. Достаёт какие-то буклеты и по одному бросает на пол: яркие, на каждом солидный доктор позирует на фоне величественного здания клиники. Текста не разобрать, но сомневаться не приходиться, что специализируются они на онкологических заболеваниях.
– Не бесплатно, конечно. Я все-таки банкир, цену деньгам знаю. Выбирай любую клинику, а я оплачу…
– А взамен?
– Взамен - Юля. Я тут её биографией озаботился, интересный факт нарыл. Отчим у неё, говорят, любитель выпить. Хотя, кому я рассказываю, ты ведь изнутри ситуацию изучил, - усмехается и, хлопнув себя по коленям, встаёт, принимаясь расправлять рукава рубашки.
– И что кулаками машет, тоже знаешь. Так вот что странно, достается же не только его жене, но и детям. Сколько их там? Четверо?
– Пятеро, - зачем-то уточняю, всем нутром предчувствуя что-то недоброе. Что-то, что заставляет сигарету, зажатую губами дотлеть за две затяжки…
– Вот видишь. Страдают ребята, а соцопека в носу ковыряется.
– Ближе к делу, - бросаю фильтр под ноги и подумываю закурить
– Причем здесь её семья?
– А сам не догадываешься? За все нужно платить, Максим. Либо деньгами, либо, как в твоем случае, человеческими жизнями. Принимаешь мою помощь - у твоей матери появляется шанс на выздоровление, а детишки отправляются в интернат. Юлька, конечно, расстроится, она же к ним привязалась. Кучу моих денег на тряпье для них спустилась, но да ладно. Переживёт, ведь так?
– натягивает пиджак и поправляет узел галстука.
– Может, так даже лучше будет. Государство из них людей вырастить, уж я позабочусь, чтоб ни мать Юлина, ни она сама в этот процесс не вмешивались.
– Ну ты и мразь, Руслан Сергеевич, - во второй раз мою попытку съездить ему в челюсть пресекает проворный охранник. Локтем сдавливает мне шею и держит, не позволяя вырваться.
– Ну почему же? Мразью будешь ты, Бирюков, если возлюбленную свою семьи лишишь, зато мать спасешь. Или хотя бы попытаешь. Да и если откажешься, тоже. Ведь что ты за сын, если из-за какой-то подстилки таким заманчивым предложением не воспользуешься? Так что решай. Не тороплю.
Обходит меня и хлопает по плечу своего спасителя, призывая остыть.
– Времени у тебя ведь навалом, верно? Подумаешь, рак, - ныряет в салон автомобиля, а я даже сквозь закрытую дверь слышу его зловещий смех.
– Уроком вам будет, чтобы знали на будущее, что бывает, если плюешь в колодец, из которого пьешь.
Уж лучше б избил. Желательно, до смерти.
Юля
Говорят, любовь требует жертв. И чем она сильнее, тем больше необходимо отдачи. Не знаю, насколько это утверждение правдиво, но за свою я готова возложить на алтарь себя. Лишь бы с Бирюкова не упал ни один волос, пусть и запустить пальцы в его прическу мне вряд ли еще хоть раз доведется. Я свой лимит наслаждения исчерпала…
– Звягинцев, они же его убьют, - слышу, как голос Кострова срывается от тревоги, и пусть ещё не знаю, о ком идёт речь, какая-то часть меня уже готовится к худшему.
– Да что с твоим Бирюковым будет?
– плохо готовится, хочу вам сказать, ведь стоит лысому зло сплюнуть на землю и запрятать мой мобильный в свой нагрудный карман, на траву опускаюсь уже я.
– Может, хоть поумнеет, а то с первого раза не понял. Всех баб Руслана Сергеевича решил перепробовать!
Дышу тяжело, словно пробежала марафонскую дистанцию, и рассуждать не хочу над тем, о чем этот Звягинцев говорит. Меня интересует другое: два черных внедорожника, что выезжают из гаража, поднимая в воздух облако пыли, и тормозят аккурат около нашей компании.
Максим в одном из них? Лежит в багажнике или зажат двумя амбалами на заднем сидении? Возможно, избитый, как в самом жутком из моих кошмаров, или, что еще хуже, уже не живой… Представляю себе его мертвенно-бледное лицо, глаза цвета беззвездной ночи, в которые уже не смогу заглянуть, губы, слегка приоткрытые, но так и не сумевшие проронить ни слова, и уже испуганно закрываю рот ладошкой. Иначе закричу. Во все горло, ведь если сейчас посмотреть на Леньку, можно уже не сомневаться - тяга к бандитским сериалам присуща не только мне, но и успешным обманутым банкирами. Один из них прямо сейчас опускает стекло и смотрит на меня в упор. С улыбкой на тонких мерзких губах… Как я могла их целовать?