Нулевой след
Шрифт:
Он спустился вниз, глядя через окна на этажных площадках, во внутренний двор, в который еще не пришло утро. На дне двора, в сумеречной тени стояли скутеры и велосипеды.
На первом этаже, на пути к лобби, в кафе, раздавалось бряцанье посуды. Холлис нигде не было видно. Он занял столик для двоих возле окна и заказал кофе и круассан. Официантка из Туниса приняла заказ и ушла. Кофе принесли тут же, вместе с кувшинчиком горячего молока, хотя это уже была не Тунисская девушка. Он помешивал свой кофе, когда появилась
Она села и он увидел скомканный бумажный носовой платок в ее руке.
— Что случилось? — спросил Милгрим, и обнаружив появление некоего субстрата страха из своего детства остановил чашку с кофе на полпути ко рту.
— Я не спала, — ответила она. — Узнала что с моим другом произошел несчастный случай. Не в очень хорошей форме. Извини.
— Твой друг? Не в очень хорошей форме? — Он поставил чашку обратно на блюдце. Официантка принесла его круассан, масло и крошечную упаковочку с джемом.
— Кофе пожалуйста, — сказала она официантке. — Это не вчера произошло. Просто я узнала только этой ночью.
— И как она? — В этот момент у Милгрима было такое чувство, которое своему врачу он описывал как некий вид эмуляции социальности, которой он изначально не обладал. Нельзя сказать что ему было наплевать на боль, которую он видел в глазах Холлис, или на то, что произошло с ее другом, скорее это можно было представить как язык, которого он никогда не изучал.
— Он, — поправила его Холлис, в момент, когда ей принесли кофе.
— Что произошло?
— Он прыгнул с самого высокого здания в мире. — Ее глаза увеличилсь, как будь-то от того, что она сказала некую абсурдную вещь, а затем плотно закрылись.
— В Чикаго? — спросил Милгрим.
— Это уже несколько лет как не в Чикаго, — ответила она, одновременно открывая глаза, — теперь это в Дубае. — Она добавил сливки в кофе, и в ее движениях теперь ощущалась деловая точность и решительность.
— И как он?
— Не знаю, — сказала она. — Его перебросили самолетом в госпиталь в Сингапуре. Что-то с ногой. Его сбил автомобиль. Я не знаю где он сейчас.
— Ты же сказала что он прыгнул с небоскреба, — сказал Милгрим, услышав в своей фразе обвинительные интонации, хотя он не пытался их в нее заложить.
— Он пикировал вниз, потом открылся парашют. Он упал на шоссе в трафик.
— Зачем? — Милгрим беспокойно дернулся в кресле, понимая что он сейчас где-то за пределами ее внимания.
— Для приземления ему нужно свободное, ровное пространство, без проводов.
— Я имел в виду зачем он прыгнул?
Она нахмурилась. Глотнула кофе. — Он сказал что это как ходьба сквозь стены. Никому это недоступно, но когда ты делаешь это, ощущение именно такое. Он сказал что стена она внутри тебя, и совершая такие вещи,
— Я боюсь высоты.
— Вот так вот он говорит. Говорил. Я не видела его давно уже.
— ОН видимо для тебя не просто приятель? — Милгрим не знал откуда это взялось в его голове, а его врач очень много чего говорила о его относительной неспособности доверять определенным видам инстинктивных ощущений.
Она посмотрела на него и согласилась. — Да.
— Ты знаешь где он?
— Нет.
— Ты знаешь как с ним связаться?
— У меня есть номер, но предполагается что я могу звонить на него только тогда, когда у меня большие проблемы.
— А это не проблемы?
— Это не то же самое что проблемы. Я несчастлива, встревожена и печальна.
— И тебе твое состояние нравится? — Милгриму показалось что он каким-то образом обратился в своего врача, только для Холлис. — Мне кажется что если ты узнаешь в каком состоянии твой друг, ты почувствуешь себя лучше.
— Ешь, — сказала Холлис довольно жестко, показав кивнув на его круассан. — Скоро подъедет такси.
— Извини, — сказал он, внезапно ощутив себя совершенно несчастным. — Это не мое дело. — Он неумело попытался оторвать бумажную крышку крошечной упаковки с джемом.
— Это ты меня извини. Ты же просто хотел помочь мне. Это все слишком сложно. К тому же я не спала. И старалась вообще не думать о нем довольно долгое время.
— Вчера вечером, когда мы ужинали с Меридит с тобой все было в порядке, — сказал Милгрим разрывая круассан пополам и намазывая обе половинки маслом и джемом. Затем откусил от одной из половин.
— Теперь я не знаю что со всем этим делать. Я должна его найти.
— Позвони ему. Эта неопределенность не дает тебе нормально работать. И это проблема.
— Я боюсь. Боюсь что не дозвонюсь ему. Что он не захочет со мной говорить.
— Задействуй Хьюберта, — Милгрим сказал это с полным, набитым круассаном, ртом, прикрыв его рукой. — Он найдет кого-угодно.
Ее брови приподнялись.
— Это же как кроссовки Меридит, — кивнул он. — Плата за вход.
— Кроссовкам Меридит наплевать на то, что их найдет Хьюберт. Моему другу сильно не понравится, если его найдет кто-нибудь.
— А кто сказал что он узнает о том, что его кто-то нашел?
— Это ты уже у Бигенда научился?
— Этому я научился будучи наркоманом. Мне постоянно требовалось что-то, чем нельзя обладать на законных основаниях и что я не мог себе позволить. Тогда я понял что могу пользоваться чужими возможностями. То же, о чем ты подумала вчера вечером, когда договаривалась с Меридит. Ты можешь попросить Хьюберта помочь тебе найти твоего друга.
Она нахмурилась.
— Здесь вчера вечером еще кое-кто был, — сказал он. — От Хьюберта. После того, как ты ушла к себе.