Нулевые. Затишье перед катастрофой
Шрифт:
Дальше нужно было лишь протолкнуть кандидата через нашу родную избирательную систему, и главное сделать это таким образом, чтобы вопросов о легитимности и одобрения курса власти со стороны электората не было. В прошлый раз это было легко достигнуто, учитывая весь пиар, маленькую победоносную войну в Чечне и прочий терроризм. Решено было сыграть на распространённых в народе монархических чувствах. Национальный лидер как бы должен был передать власть приемнику в некой форме престолонаследия. Расчет был на то, что таким образом приемник обретёт легитимность в глазах народа. К удивлению Власова это сработало.
– Как бы такими темпами до возвращения к крепостному праву не дошло, – думал он.
После этого маленького успеха началась невыносимая головная боль. Решено было создать для Господина Президента партию, чтобы предотвратить симптомы начинающегося закостенение. К этому времени
Власову казалось, что властная система будет развиваться в двухпартийную сторону. В конце концов, после провала Национальных Проектов ощущение, что нужно кардинально менять страну во власти было. Начался масштабный мозговой штурм. На одном из заседаний круглого стола какой-то политолог из регионов предложил зайти с другого конца. Начать модернизацию сверху. Впоследствии эту идею подхватили все. Начались проблемы с кадрами. Нужны были свежие головы. Охранители не пропускали потенциально нелояльных людей. Это сильно усложнило задачу. Кадровые дыры как-то залатали за счёт уменьшение потенциальной властной команды Господина Президента и маленькой хитрости: свежие головы решено было держать в независимых от власти экспертных институтах.
За всё это время Власов окончательно поменял свои политические убеждения. Михаил разочаровался в демократическом пути России. Не потому что демократия была хуже советского коммунизма, нет. Демократия была лучшей формой правления, о которой слышал Власов. Просто Михаил понял, что Россия слишком далека от демократии в силу недостатка просвещённости большинства населения. Это был страшный вывод. Михаил помнил, что Анна когда-то говорила ему что-то подобное. Мысль об этом сильно уязвляла его самооценку. В общем, Власов стал государственником. Конечно в России смысл слова “государственник” был несколько иным. Это лишь означало, что Власов утратил свои западнические политические взгляды и просто стал работать в интересах властной системы.
Хотя если более детально углубляться в тему, то политическая мысль в России всегда имела только две ипостаси. Это был вечный спор “западников” со “славянофилами”. В современной российской власти в споре на тему “как нам обустроить Россию” участвовали “системные либералы” и “ охранители ”. Почему так? Ответ заключался в том, что в чистом виде демократы, либералы, социалисты ну и коммунисты не могли встроиться в российскую политическую систему в виду того, что их политические идеалы не смогли бы в ней работать. А так “системные либералы” прекрасно работали в паре с “охранителями”. Как выглядело их взаимодействие? “Охранители” занимали абсолютное большинство в видимой структуре власти. Они были своеобразными кирпичами новой русской государственности и обеспечивали жизнедеятельность этой государственности. Правда, у “охранителей” был один серьезный недостаток – узость мышления. Именно для этого были нужны “системные либералы”, которые принимали решения и занимались стратегическими вопросами. В девяностых верхушка на своей шкуре почувствовала всю ущербность советского уклада, и все прелести уклада капиталистического, поэтому они держали людей советской ментальности как можно дальше от пультов управление страной. В общем, такая конструкция позволяла говорить народу о каком-то особом суверенном пути для России, но с другой стороны говорить Западу, что: “вот у нас демократия только недавно и, да, остались проблемы с советским наследием”.
Но вернёмся к выборам. Как нам всем с вами известно, в России выборы проходят в два этапа. Сначала идут выборы в думу и местные органы самоуправления, а потом уже идут выборы президента. Последний раз Власов испытывал интригу от голосования в далеком девяносто шестом году. Но кампания голосования сердцем за Ельцина с двухпроцентным рейтингом поддержки сделала своё дело. Собственно именно тогда, наверное, и начались проблемы у нашей демократии. Как говорилось: гласность не выдержала испытание Чернобылем. Правильно ли тогдашняя власть поступила, повлияв на голосование и не дав выиграть коммунистам – вопрос, который будоражит умы либеральной общественности до сих пор. Правда, в дальнейшем интриги на выборах становилось всё меньше по мере укрепления власти силовиков. Пока её вообще не осталось. Гадать можно было только о двух-трёх процентах, которые коммунисты в революционной борьбе отнимут у правящей группировки. Вся проблема власти как раз и была в том, чтобы обеспечить интригу и высокую явку. Возня с приемником смогла обеспечить какую-то интригу, а вот с явкой были проблемы. Сказывалось выжженное политическое пространство на фоне более-менее сытой жизни нулевых годов. Власов лично относился к проблеме явки как к чему-то лишнему, учитывая полный пофигизм электората. Он думал, что всему виной старые советские установки на высокую явку, которая как бы дает дополнительную легитимность не только в глазах населения, но и в глазах западного обкома.
Власов решил проблему низкой явки просто и может быть даже гениально.
Обычно чтобы поднять явку власть помимо агитации прибегала к административно-ресурсному кнуту, загоняя на участки бюджетников и работников окологосударственных предприятий и халявному прянику в виде бесплатной дешевой еды для бедных и бесплатной водки на участках. Теперь же все понимали, что этого будет недостаточно. Именно тогда на одном из обсуждений Власов высказал свою идею:
– Я предлагаю решить проблему явки весьма необычным методом. Как мы все с вами знаем, каждый год в нашей стране умирает по миллиону-полтора человек от различных причин. Я думаю, что мы бы могли слегка подкорректировать эту статистику, чтобы превратить часть мертвецов в избирателей. Ну и заодно сделать нашу демографию чуть более оптимистичной, – заявил Власов.
Власов не понимал, почему нельзя было просто подкорректировать протоколы голосования. Сами выборы прошли без эксцессов. Власть как обычно выбрасывала в публичное поле мелкие подтасовки в ходе голосования вроде каруселей, всевозможных вбросов и голосований по открепительным талонам. Сделано это было, чтобы отвлечь внимание либеральной общественности на пару с иностранными некоммерческими организациями от основного метода фальсификаций. Глубокой ночью, когда избирательные протоколы с реальными результатами голосования поступают из регионов в московский ЦИК, их засекречивают и отправляют на вечное хранение в закрытую статистическую службу при ФСБ РФ. После чего с нуля пишутся новые протоколы с нужными результатами голосования, учитывая такие мелочи как стопроцентное голосование в национальных республиках и тому подобное.
После того как Власов воочию узрел механизм голосования в его голове возникли вопросы. Первый вопрос касался самих выборов. Власов не мог понять: на кой хрен они вообще сдались, если можно было бы тупо превратить Россию если не в монархию, то в некую форму среднеазиатской деспотии с Туркменбашой, Отцом Нации или Джамахером. Позднее Власов понял, что выборы были как бы неким всероссийским социологическим опросом, который давал власти информацию о том, что действительно происходило с электоральной поддержкой. Правда, зная тягу русского человека к двоемыслию, Михаил скептически относился к такой форме соцопроса. Но начальство думало иначе. В конечном итоге старания Власова были вознаграждены.
Михаил, как и любой другой государственник в России страстно хотел использовать это государство в решении своих личных проблем. Власов жутко хотел отомстить Вершинину и его сыну за рейдерский захват своего бизнеса. После выборов Власов осознавал, что его вес в системе вырос, и он вправе требовать некий “мандат Неба” на разрешение ситуации с Вершининым. Михаил отчаянно требовал этот самый мандат, пока ему его не выдали.
И вот когда Власов полный счастья и радости от этого известия вернулся в свою квартиру, он понял, что у него нет никаких инструментов для устранения Вершинина. Он мог только предложить ребятам в прокурорских пагонах, чтобы они обратили взор российской системы избирательного правосудия на Вершинина и его сына. Но Михаил хотел разобраться с Вершининым “как мужик”, а такая форма правосудия не предполагала судебные тяжбы. Михаил чувствовал, что его эго недовольно тем, что он не может разобраться как надо. Чтобы не чувствовать ущемления собственного величия ему нужно было отвлечься. Он наконец-то решился выкинуть старые вещи Анны, которые она всё-таки забыла положить в чемодан во время своего ухода. Сама Анна ещё пару раз пыталась восстановить их отношения. Власова жутко бесила каждая такая попытка. В итоге, после череды слезливых телефонных звонков Анны Власов согласился остаться её другом, но он сделал это не, потому что он действительно хотел быть её другом, а чтобы она от него отстала.